НЕОПУБЛИКОВАННОЕ, НЕОТДЕЛАННОЕ И НЕОКОНЧЕННОЕ
(1852—1862)
(1852—1862)
Глава І-я.
Приезд в Станицу.
В 185.. г., в Мае месяце, перекладная тройка почтовых лошадей, которой правил оборванный, широкоскулый Ногаец, въезжала в станицу Гребенского полка, в которой стояла конная батарея. В телеге сидели два молодых человека. По одежде и наружности один должен был быть господин, другой слуга. Оба были испачканы, запылены, так что волоса их были похожи на войлок и переносицы совсем черные. Неболышие усы барина, к немалому его удовольствию, от пыли казались старыми усами. Обоим было сидеть неловко от равзехавшихся чемоданов, но на лицах их видно было возбуждение и удовольствие людей, после долгой дороги приезжающих на место. Хоть и страдаешь, но сейчас кончится. Ногаец, оскаливая белейшие зубы и дико вскрикивая, и так уже гнал во весь дух по улицам станицы, но молодой барин все приговаривал: ай-да! ай-да! воображая, что он говорит по-татарски. — Подъехав к станичному правлению, Ванюша соскочил и, разбитый от долгой дороги, ковыляя ногами, пошел спрашивать квартиру для вновь прибывшего юнкера Оленина. Покуда он ходил, юнкер Оленин с любопытством осматривался. Дома были такие же, как и в станицах, которых много он проезжал от Николаевской; теже высокия камышевые крыши, красивые крылечки и светлые просторные окна. Перед некоторыми из домов, за загородками, поднимались темнозеленые раины и нежно-лиственные белые акации с душистыми цветами. Тут на площади, недалеко от Станичного правления, виднелись две лавочки с красным товаром и пряниками. Народу было
«А что, любезный! где тут полковник Андреев стоит? я бы хотел, чтоб моя квартира была не далеко», сказал Оленин, желая почему то дать понять казаку, что он не простой юнкер. «Ты пожалуйста отведи хорошую квартиру, на водку будет». Но на казака видимо совсем иначе подействовали эти слова. Его и прежде недовольное лицо презрительно сморщилось, как будто говоря: видали мы и вашего брата.
«Какая есть!» только ответил он, идя подле телеги, шагом подвигавшейся по пыльной дороге. На конце улицы казак остановился, и откинув плетневые ворота, вошел во двор. Хозяев никого не было дома и хата была заперта на замок.
— «Вам ночевать, что ли?» спросил он.
— «Как ночевать, мне жить здесь», нетерпеливо отвечал Оленин.
«Вот хозяева придут, они вам хату отложут», сказал он, и вышел из ворот. —
— «Да мне бы только переодеться теперь нужно, чтоб к полковнику сходить, а он уж мне приискал квартиру», сказал Оленин, останавливая казака; «а то ведь здесь не на дворе же?»
Казалось, всякое воспоминание о полковнике было крайне неприятно казаку.
«Разберетесь там», проговорил он и ушел.
«Тоже старообрядцы, как и в тех станицах», проговорил Ванюша, иронически улыбаясь вслед казаку.
Не смотря на то, что Оленину приходилось переодеваться почти на улице и до вечера ждать хозяев, оглядев отведенную квартиру он не стал искать другой. Ему понравились: чистый, широкий двор, веселенькая новая хатка с просторным высоким крылечком и особенно палисадничек, отделявший хату от улицы. Две кудрявые акации наполняли все небольшое пространство и белыми душистыми цветами просились в окна и спускались через забор на улицу. Между
