— 39 —

Поели татары блины, пришла татарка в рубахе такой же, как и девка, и в штанах; голова платком покрыта. Унесла масло, блины, подала лоханку хорошую и кувшин с узким носком. Стали мыть руки татары, потом сложили руки, сели на коленки, подули во все стороны и молитвы прочли. Поговорили по своему. Потом один из гостей татар повернулся к Жилину, стал говорить по русски:

— «Тебя», говорит, «взял Кази-Мугамед», — сам показывает на красного татарина, «и отдал тебя Абдул-Мурату», — показывает на черноватого. — «Абдул-Мурат теперь твой хозяин». — Жилин молчит. Заговорил Абдул-Мурат, и все показывает на Жилина, и смеется и приговает: «солдат урус, корошо урус». Переводчик говорит: «он тебе велит домой письмо писать, чтоб за тебя выкуп прислали. Как пришлют деньги, он тебя пустит».

Жилин подумал и говорит: «а много ли он хочет выкупа?»

Поговорили татары; переводчик и говорит:

— Три тысячи монет.

— «Нет,» говорит Жилин, «я этого заплатить не могу». Вскочил Абдул, начал руками махать, что-то говорит Жилину, — все думает, что он поймет. Перевел переводчик, говорит: «Сколько же ты дашь?» Жилин подумал и говорит: 500 рублей. Тут татары заговорили часто, все вдруг. Начал Абдул кричать на красного, залопотал так, что слюни изо рта брызжут.

А красный только жмурится, да языком пощелкивает.

— 40 —

Замолчали они, переводчик говорит:

— Хозяину выкупа мало 500 рублей. Он сам за тебя 200 рублей заплатил. Ему Кази-Мугамед был должен. Он тебя за долг взял. Три тысячи рублей, меньше нельзя пустить. А не напишешь, в яму посадят, наказывать будут плетью.

«Эх», думает Жилин, «с ними что робеть, то хуже». Вскочил на ноги и говорит:

— А ты ему, собаке, скажи, что если он меня пугать хочет, так ни копейки-ж не дам, да и писать не стану. Не боялся, да и не буду бояться вас, собак!