14 мая 1897 г. Москва

Получила сегоднятвое ласковое письмо твое ласковое письмо. Толстой писал 12 или 13 мая: «Как ты доехала и как теперь живешь, милый друг? Оставила ты своим приездом такое сильное, бодрое, хорошее впечатление, слишком даже хорошее для меня, потому что тебя сильнее недостает мне. Пробуждение мое и твое появление — одно из самых сильных, испытанных мною радостных впечатлений; и это в 69 лет от 53-летней женщины». — (ПЖ, стр.523). , милый Лёвочка, и потом всё радовалась, и когда шла по Пречистенке в Охотный ряд покупать вам, вегетарианцам, провизию, то всю дорогу мысленно с тобой разговаривала и думала, что напишу тебе сегодня вечером всё то, что тогда думала. Но вот пришел вечер, и я уже не могу с той ясностью и искренностью передать свои мысли и чувства; дневная, житейская суета их все перетолкла, и я не найду уж тех выражений, в которых мысленно высказывала тебе, идя по Москве, утром. Но я, конечно, помню их суть и передам её тебе, как могу. Я думала, что сколько раз в нашей супружеской жизни были эти волны: подъёма и упадка наших отношений. С какой сильной душевной энергией и радостью я всегда встречала эти подъемы. И мне казалось сегодня, что и на закате нашей жизни — он опять возможен и был бы опять радостен. И что теперь не надо портить наших хороших отношений ни чтением дневников жестоких, ни ревнивыми мыслями, ни упрёками, ни презрением к занятиям твоим или моим, надо беречь отношения; уже так многое безвозвратно утеряно, и так болезненно прикосновение ко всему наболелому в прошедшем... Всё это я думала, — а что сделает жизнь, — это еще бог знает!

Сейчас разошлись:Машенька Машенька. — М. Н. Толстая.ушла спать, приехавшаяЛизанька уехала в Конюшки Лизанька уехала в Конюшки. Е. В. Оболенская. В Конюшковском переулке жили Дьяковы., и Игумнов, который играл очень много и очень хорошо. Особенно хороша была баркаролла Шопена, которую он теперь учит. А вчера вечером Юша Померанцев много играл, аутром играл Танеев свою симфонию утром играл Танеев свою симфонию. Симфония С. И. Танеева op. 12, c-moll; сочинялась в 1896—1898 гг., частично в Ясной Поляне во время его летнего пребывания там в 1896 г. Издана Беляевым в 1901 г.. Он приходил заниматься в беседку два раза по утрам.В монастырь он не уехал В монастырь он не уехал. Танеев любил уединяться под Москвой в Гефсиманском скиту близ Троице-Сергиевской лавры для сосредоточенной композиторской деятельности. ; я его не поняла; он сказал, едет в понедельник, и это и будет, но в следующий понедельник.

Продолжаю усиленно заниматься по утрам, часов до трех читаю с Марьей Васильевной, потом до трех ночи читаю одна. Ужасно утомляюсь; а тут укладка, покупки, посетители. Была Гуревич, и у меня к ней всё не хорошее чувство, в роде как у детей к полу, о который они ушибаются, сами падая. Потом отГальперина Гальперин. — Илья Данилович Гальперин-Каминский (E. Halperine-Kaminsky) (р. 1853), переводчик на французский язык русской художественной литературы, в том числе Толстого. Живет во Франции. Приезжал к Толстому в 1894, 1896, 1900 и 1902 гг. Выпустил книгу о С. А. Толстой: «La tragédie de Tolstoï et de sa femme. D’après leur correspondance et leurs «Journaux intimes inédits», Paris. Fayard. 12 édition [1931]. Следующее письмо от 16 мая не печатаем. какой-то Жданов, потом разные портнихи, купцы, типографщики и т. nbsp; д.

Миша, кажется, на греческом уже провалился, а латынь надеется завтра выдержать; он сегодня весь день дома занимался. Как холодно стало! Немного я боюсь за Сашу, тем более, она едет с довольно бестолковой mademoiselle Aubert.

Пришлите к почтовому за прислугой на Козловку: Дуняша, Вера, Иван, Семен с женой и двумя детьми и багаж. Пожалуйста, не забудьте. Не знаю, когда приеду сама; кроме корректур пропасть дел типографских, денежных, и зубы — необходимо. Устала и тоскливо, что не живу с тобой, с природой и в тишине. Да уж так, видно, прогорит моя нынешняя весна в лихорадочной работе. Что Таня? Целую её, Машу, Лёву, Дору, и особенно тебя, мой друг. Прощай, берусь опять за дела и корректуру, хотя уже первый час ночи.

Твоя Соня Толстая.

№ 356

26 августа 1897 г. Москва

Милый Лёвочка, не писала еще тебе, второй день в Москве и очень усиленно работаю. Вчера весь день была по банкам и делам, сегодня, напротив, из дому вовсе не выходила и, не разгибая спины, считалась с артельщиком, и конечно, не кончила; завтра опять сидеть, и кроме того завтрав цензуру везти надо Spir’а в цензуру везти надо Spir’а. Ср. письма №№344 и 346; издание очерков критической философии Шпира состоялось позднее. . Надеюсь дела все кончить, но не знаю, как быть с Мишей. Брат Саша в деревне, не знаю, когда вернется, знакомых в Москве буквально никого. Придется самой жить с Мишей, так как и его одного оставить нельзя: вследствие его одиночества все плохие к нему липнут, и это ему вредно: и Борис Нагорнов, и Сашка Берс, и Бочков и пр. Миша сам ничего не хочет и не решает, всё мне предоставляет и это хуже. БылТуркин Туркин. Николай Васильевич Туркин, был воспитателем у Сабанеевых, а потом учителем Михаила Львовича Толстого. Вместе с Л. П. Сабанеевым редактировал журнал «Природа и охота». , очень приятный. Танеев еще в деревне, приедет 31-го. Я думаю, что 29-го еще не вернусь, хочу съездить к братьям в Клин и вернусь 30-го утром в Ясную. Спрошу брата Сашу, когда он вернется и возьмет ли Мишу, хоть на вторую половину сентября. Я здорова, но очень утомлена, спина болит. Слава богу, что Маше хорошо. Прощай, целую тебя.

Иллюстрация:

Л. Н. Толстой с внучкой Т. Сухотиной
С фотографии 1908 г.
Музей-усадьба Ясная Поляна

С. Т.