№ 294
12 сентября 1893 г. Вечер. Москва
Ни вчера, ни нынче не было от вас писем, но я надеюсь, что всё у вас благополучно. Здесь очень тепло, хотя всякий день дождь и ветер, иногда неприятный. Сегодня очень хотелось поехать за город, хоть немного походить по лесу и по траве; но дети второй год стремятся видеть скачки, и пришлось им уступить и поехать на скачки. Еще Миша пригласил с собойДмитрия Капниста Дмитрий Капнист — гр. Дмитрий Павлович Капнист (р. 1879), сын попечителя П. А. Капниста, впоследствии член Государственной думы 4-го созыва.. Им, кажется, было весело, тем более, что в первый раз; а мне показалось очень утомительно и скучно сидеть на месте четыре часа сряду. И странно бывает после деревни это впечатление города. Вся эта масса народа, беспрестанные поезда, вся Москва видна, загроможденная домами и церквами, тотализатор, грубые, с выражением дурных страстей, лица, особенно старые, женские, актрисы изПарадиза Парадиз — театр легкого репертуара на Никитской, близ Никитских ворот. — всё это так тяжеловесно, не нужно, не чисто. Не могу скрыть, что очень тоскую по деревне, природе, рыжикам и всем, кого оставила. Андрюша всё более и более неприятен, груб и непоправим. То он в конногвардию пойдет, то на миллионерке женится, то грубо оправдывает курение, то резиновые шины его идеал — просто тоска его слышать. Теперь ушел один с собакой гулять, а пришел Алексей Митрофаныч и играет в шахматы с Павлом Петровичем. Уроки мальчики приготовили, но у них так мало еще уроков, что совсем не стоило так рано приезжать.
Ну вот, сейчас почталион принес письма от вас. Слава богу, что все благополучно и хорошо у вас; мне веселее, что вам всем хорошо и меня это утешает в том, что мне не хорошо и скучно.
Дама приехала к вам напрасно Дама приехала к вам напрасно. Т. Л. Толстая писала 11 сентября: «Ходили сегодня в дальние елочки [...] я и одна приезжая дама, М. И. Минкевич. Её прислал дядя Петя [П. А. Берс]. Он пишет к вам письмо, что не мог ей отказать в carte d’entré [пропуске] к нам» (АСТ).; терпеть не могу этих любопытных, экзальтированных дам.Ножичек Ване постараюсь найти Ножичек Ване постараюсь найти. А. Л. Толстая писала 11 сентября С. А. Толстой: «Ваня просил тебя, чтоб ты купила ему перочинный ножик». тупой; спасибо Саше за её письмо; ошибок сначала почти нет, и я порадовалась, а под конец пошло хуже. Про Лёву я так и думала, что с теплом он бодрее, и если такая погода продлится, то ванны ему помогут; начавши, можно будет немного продолжить и в худшую погоду.
Третьего дня вечером я была у Елены Павловны; там были её две сестры:Давыдова
Давыдова — Екатерина Павловна Давыдова, рожд. Евреинова (1845—1915).иСамарина
Самарина — А. П. Самарина, рожд. Евреинова.и графиня Капнист. Пили чай и тихо, хорошо разговаривали. Миша со мной ходил, он сидел с Гришей, Ваня только что приехал и спал, а Петя еще в Бегичевке. — Андрюша не пошел, читал «Крейцерову сонату». Вчера я ездила по серьёзным делам, т. е. по банкам, с деньгами возилась и искала заказать бумагу для «Первой книги для чтения». Меня опять обманули с бумагой и опять приходится искать, какая фирма самая добросовестная. У Говарда встретила сияющего, здорового Сытина, просила оПетьке
Петька — Петр Сергеевич Арбузов (р. около 1876 г.), сын лакея Сергея Петровича.; он немедленно охотно согласился и сказал, что ничего не будет стоить, буквально ни копейки, ни платья, ни прачка, ни еда, ни квартира. Привозить его в октябре, и он очень рад способному к рисованью мальчику, их так мало, — говорил он. ПорадуйАришу
Ариша — А. Г. Арбузова, мать Пети. , и пусть не скучает его отдать, мы зимой его будем иногда брать и позаботимся о нем. — После обеда вчера приехала ко мне Елена Павловна с Гришей, и мы с ней в саду сидели и много по душе разговаривали. Особенно много говорила она о Маше. Вот, Маша, тебе интересно бы было слышать наш разговор! Результат его, что мне очень, очень жаль Петю. Неправда ли, этого вы никто не ожидали. Писать всё, что я слышала вчера от Елены Павловны, а сегодня от Алексея Митрофаныча — неудобно. Когда приеду, расскажу. Тут всё основано на таких тонкостях, на особенности характера семьи Раевских, что, пожалуй, всего и не передашь хорошо письменно.
Когда Елена Павловна с Гришей уехали, я позвала Андрюшу, Мишу и Павла Петровича погулять. Вот ночь-то была, прелесть! Но в городе и эта красота какая-то ненужная, грустная и путающая жизнь городскую. Мы шли по аллеям Девичьего Поля, дошли до Дунаева и зашли к нему. Сидят вдвоем муж и жена; он огородную книгу читает. Начались с Павлом Петровичем обычные разговоры о принципах, как я называю; поднялась между супругами опять та же, всегда существующая, но иногда затаенная до случая горечь, и мне стало тяжело. Пошли поскорей в садик и огород, который при луне показывал Дунаев, а затем домой. Завтра придут с образцами бумаги, придет плотник кухню пристроивать, придет маляр флигель оклеивать, и проч. и проч. В первый раз в жизни я ни на какое дело не кладу ни капли энергии и мне всё всё равно. Не знаю уж, к чему это. — Приехал Поша, я еще его не видала, он был у нас в мое отсутствие, завтра придет в 11 часов. Через три дня поедет он в Ясную; с ним пришлю образчики тёте Тане, ножичек Ване и всем винограду. Спасибо тебе, Таня, за подробное письмо. Вера Александровна переехала сегодня, Поварская, дом Сумбула, Таня моя знает, против самых Беклемишевых.
Алексей Митрофаныч уходит и забросит это письмо, потому кончаю и прощаюсь. Целую всех, не обижайтесь никто, что ни к кому не обращаюсь; знаю, что читать будут все вместе вечером, и всем будет спать хотеться, а почту надо ждать. Я пишу третье письмо. Будьте здоровы и веселы. Сегодня Фаддеевна меня испугала: корчи, спазмы, но прошло от иноземцевых капель. Мне лучше, а то всё живот болел.
№ 295
14 сентября. 1893 г. Москва
Сегодня опять холодно, и мое стремление ехать за город и быть в лесу и в поле — понемногу улеглось и уже я никуда не стремлюсь, тем более, что всё нездорова, т. е. не совсем здорова. Сегодня и вчера совсем и не выезжала, только вечером побывала у тётеньки Веры Александровны, которая переехала и совсем одна. Андрюша и Миша были со мною. На минутку заезжали к Раевским, которые звали нас обедать, но мы не пошли обедать, в шесть часов поздно для нас. Там Николай Алексеевич и Наташа, которые на 17-ое едут к Соне на именины в Гриневку. — Жаль, что холод может остановить ванны Лёвы; если будет ясно, не сыро и не ветрено, то, я думаю, что ванны с большой осторожностью можно продолжать, хоть не всякий день. Не давайте ему уставать; я помню, как Руднев толковал, почему не хорошо работать физически при болезни желудка: усиленная работа возбуждает усиленный голод, желудок же слабый не выносит большого количества пищи.
Сегодня опять было столкновение с Андрюшей за Мишу. Если Миша только позоветHeddy
Heddy — собака. , то Андрюша кричит на него неистово; а Мише, бедному, конечно, поиграть хочется, хотя бы с собакой. Сегодня я очень рассердилась и грозила ему отдать его в закрытый пансион. После этого он очень присмирел, учился усердно и был тих. На долго ли? Вчера ходил к Гильоме пальто заказывать, к Шенбруннеру ружье чистить и к французскому парикмахеру причесаться; а волосы острижены под гребенку. Вот и пойми его. — Сегодня у меня было много посетителей. БылSalomon
Salomon — m-r Charles Alphonse Salomon (р. 1862), литератор, доктор права. Автор ряда статей о Толстом. Переводчик сочинений Толстого. Был знаком с Толстым с 1893 г. Письма к нему Толстого опубликованы в «Revue des études slaves», 1930, X., Дунаев, Алексей Митрофаныч, Ваня Раевский иПастернак
Пастернак — Леонид Осипович Пастернак (р. 1862), живописец, иллюстратор Толстого. Особенно известна его «Семья Толстых в Ясной Поляне» (Русский музей в Ленинграде). — С. А. Толстая писала Пастарнак. . Я пришлю с Пошей иллюстрацию «Войны и мира», очень интересное издание, хотя моменты выбраны не самые художественные. Пастернака рисунки, пожалуй что, лучше других. Вот увидите. Он так много говорил, так смущало меня его присутствие при оценке его же картин, что я спуталась и не разберусь в оценке их, что хорошо и что дурно.
