Все материалы
Всё слабость и уныние.
Странное и смешное дело, о котором я вам пишу... Попутала меня нелегкая поехать в Baden, а в Бадене рулетка, и я проиграл всё до копейки.
Приехал Ушаков, и этот прохвост своим апломбом смущает меня.
Писал немного, плохо. Вечером пляски.
Живу совершенно беспечно, не принуждая и не останавливая себя ни в чем: хожу на охоту, слушаю, наблюдаю, спорю.
Встал в 11. Хотел писать, не шло.
Хочу перестать играть в карты, как то совестно. Не брался за работу. Теперь 2 часа. Еду верхом. Тоже надо бы бросить.
Книг слишком много, и теперь какие бы книги ни написали, мир пойдет всё так же. Если бы Христос пришел и отдал в печать Евангелия, дамы постарались бы получить его автографы и больше ничего. Нам надо перестать писать, читать, говорить, надо делать.
Ездил с офицерами на рыбальство.
Устал я очень, милые друзья, и потому не осуждайте письмо.
Я перебесился и постарел.
Не помню, писал ли я в последнем, что в ваших словах о работах моих в поле и ваших за книгами есть нотка упрека.
Очень хорошо. Я себя давно так умственно и физич[ески] хорошо, бодро не чувствовал.
Даю себе слово никому, исключая в случае крайней физической необходимости, взаймы денег не давать.
Исполнил все, исключая писанья.
Тоска началась, раскаянье в своей дурной жизни.
Жив.
Описывать жизнь людей так, чтобы обрывать описание на женитьбе, это всё равно, что, описывая путешествие человека, оборвать описание на том месте, где путешественник попал к разбойникам.
Апатия во мне.
Поехал к Султанову и пробыл у него 14, 15, 16. Объедался, охотился и дулся на Перепелицына
Приятно, дружно с женой. Говорил ей истины неприятные, и она не сердилась.
