Все материалы
Радуюсь вашей радости, милые дорогие друзья, очень, очень радуюсь.
Жив.
Я не люблю писать жалостливо, но я 45 лет живу на свете и ничего подобного не видал.
Самое простое и самое короткое нравственное правило состоит в том, чтобы как можно меньше заставлять других служить себе...
Я, к моему удивлению и глубокому огорчению, убедился в том, что некоторые из моих семейных не намерены, как они сами открыто это заявляли, исполнить мое желание
Не верьте только себе в том, что в сближении с женщинами есть что-то особенно хорошее, смягчающее. Всё это обман похоти.
Делаю пасьянсы — вроде сумашествия. Читал.
Рад, что и Горький и Чехов мне приятны, особенно первый.
У вас незаметно ни малейшего признака писательского дарования, и я советовал бы вам не заниматься этим.
Недаром Герцен говорил о том, как ужасен бы был Чингис-Хан с телеграфами, с железными дорогами, журналистикой. У нас это самое совершилось теперь.
Я здоров, как можно быть здоровым скверно прожившему жизнь старику
Мне ужасно совестно и досадно, что я затерял две ваши рукописи. Пожалуйста простите меня.
Решительно совестно мне заниматься такими глупостями, как мои рассказы, когда у меня начата такая чудная вещь, как роман Помещика.
Недавно я прочел в одной английской газете очень верное рассуждение об историческом ходе лечений.
Перечел ваше письмо, отложенное у меня для ответа. Очень сожалею, что не могу дать вам определенного ответа на ваш вопрос: крестить или не крестить.
Письма ваши производят на меня очень тяжелое впечатление, так как я вижу в них недоброе чувство ко мне...
Я шил сапоги.
Советую вам думать не о театре, а о том, как бы прожить хорошо, нравственно свою жизнь.
Удивительное дело, в 81 год только только начинаю понимать жизнь и жить.
А на что вам книг — у вас горы и виноград и горы.
Письмо ваше тронуло мое сердце. Оно дышит любовью. А в этом всё, и живу я только этим одним желанием: увеличивать и взращать в себе любовь к богу и ближнему
