Все материалы
Получил я от брата Николая Записки Охотничьи его ― листа 3 печатных. На днях покажу Тургеневу, но по моему прелестно.
Поздравляю вас с Новым годом; дай вам бог здоровья и спокойствия душевного.
Вы говорите: как идти, куда? Вопрос этот может быть только тогда, когда думаешь, что знаешь, куда надо идти. А думать этого не надо.
Ничего не работается. Живу радостно.
Я вообще последнее время перед смертью получил такое отвращение к лжи и лицемерию, что не могу переносить его спокойно даже в самых малых дозах.
Я сужу по себе, мне грустно без тебя, и потому кажется, что и всем тоже. Да оно так и есть.
Арест его есть очень печальное для него и его друзей, особенно для меня, печальное недоразумение
Мне жить довольно хорошо, потому что я от жизни, вероятно, также и ты, ничего не жду.
Встал в 11. Хотел писать, не шло.
Вот правило, которому для счастья жизни должно следовать: избегать всего, что расстраивает.
Простите, что я вам в предшествующих письмах писал как бы укоризны и обличения. Я никакого не имею права на это, права в своей совести. Это я от нездоровья.
Пишу Вам не как министру, не как сыну моего друга, пишу Вам как брату, как человеку
Посылаю вам молитву, которую люблю повторять, когда свертываешься и чтобы не свертываться.
Советую вам думать не о театре, а о том, как бы прожить хорошо, нравственно свою жизнь.
Помогай нам бог утверждаться в той истине, какая открылась вам и какая, как я по опыту знаю, дает лучшее ненарушимое благо.
Здоровье лучше. Писать ничего не хочется.
У Фета вечер очень приятно.
Недаром Герцен говорил о том, как ужасен бы был Чингис-Хан с телеграфами, с железными дорогами, журналистикой. У нас это самое совершилось теперь.
Ваша догадка неверна: не ближайшее окружающее ввело меня в соблазн желания смерти, а общее безумие и самогубительство жизни
В Москве тяжело от множества людей.
Уже 18-ть лет тому назад я по отношению к собственности поставил себя в такое положение, как будто я умер.
