Все материалы
Живу почти один, а народу бездна — гости за гостями. Работаю немного. — Коля ваш в степи. А вы как? Не уехали ли тоже? Пишите обо всем.
Уже 18-ть лет тому назад я по отношению к собственности поставил себя в такое положение, как будто я умер.
Всё слабость и уныние.
Мне хочется знать про твое здоровье — не разделяю физическое и духовное, хотя и считаю, что основой физического духовное.
Посылаю вам молитву, которую люблю повторять, когда свертываешься и чтобы не свертываться.
Люди любят меня за те пустяки — «Война и мир» и т.п., которые им кажутся очень важными.
Делаю пасьянсы — вроде сумашествия. Читал.
Не помню, писал ли я в последнем, что в ваших словах о работах моих в поле и ваших за книгами есть нотка упрека.
Если бы Таня спросила меня, выходить ли ей замуж, я сказал бы: да. А М спросила бы, я сказал бы — лучше нет, если она сама не чувствует в этом необходимости.
Встал поздно, целый день ничего не делал
Перечел ваше письмо, отложенное у меня для ответа. Очень сожалею, что не могу дать вам определенного ответа на ваш вопрос: крестить или не крестить.
То, что вы хотите учиться сами, а не в гимназии, если вы точно хотите учиться, это хорошо. Человек хорошо знает только то, чему он сам научился.
Живем мы хорошо, все здоровы и физически, и нравственно.
Никогда мы перед разлукой не были так равнодушны, как этот раз, и потому мне все об тебе щемит.
Я перебесился и постарел.
Решительно совестно мне заниматься такими глупостями, как мои рассказы, когда у меня начата такая чудная вещь, как роман Помещика.
Все ушли спать. Я сидел один тихо. И хорошо.
Я вообще последнее время перед смертью получил такое отвращение к лжи и лицемерию, что не могу переносить его спокойно даже в самых малых дозах.
Других же людей не судить, а стараться любить тем больше, чем больше они заблуждаются и потому несчастны.
Встал очень рано.
Пишу Вам не как министру, не как сыну моего друга, пишу Вам как брату, как человеку
