Все материалы
Удивительное дело, в 81 год только только начинаю понимать жизнь и жить.
Вы говорите: как идти, куда? Вопрос этот может быть только тогда, когда думаешь, что знаешь, куда надо идти. А думать этого не надо.
Пишу Вам не как министру, не как сыну моего друга, пишу Вам как брату, как человеку
Спиритизм не есть учение, а грубый обман и потому не может быть сравниваем ни с каким настоящим разумным, религиозным учением.
Помогай вам бог перенести ваше испытание, не изменив самого драгоценного для вас вашего любовного отношения к людям
Вы, пожалуйста, после неприятного впечатления, которое произведет на вас это письмо, подумайте, что я на траве и сплю, и не выводите никаких обо мне заключений.
Очень благодарен Вам за Ваше любезное предоставление нам возможности пользоваться Вашим Mignon
Я вообще последнее время перед смертью получил такое отвращение к лжи и лицемерию, что не могу переносить его спокойно даже в самых малых дозах.
Эстетика есть выражение этики, т. е. по-русски: искусство выражает те чувства, которые испытывает художник. Если чувства хорошие, высокие, то и искусство будет хорошее, высокое и наоборот.
Очень жарко. Я даже не купаюсь, а то прилив к голове.
Если бы Таня спросила меня, выходить ли ей замуж, я сказал бы: да. А М спросила бы, я сказал бы — лучше нет, если она сама не чувствует в этом необходимости.
Люди любят меня за те пустяки — «Война и мир» и т.п., которые им кажутся очень важными.
Живу совершенно скотски; хотя и не совсем беспутно, занятия свои почти все оставил и духом очень упал.
Уже 18-ть лет тому назад я по отношению к собственности поставил себя в такое положение, как будто я умер.
Мне жить довольно хорошо, потому что я от жизни, вероятно, также и ты, ничего не жду.
Я сужу по себе, мне грустно без тебя, и потому кажется, что и всем тоже. Да оно так и есть.
Я шил сапоги.
Нехорошо поступил ты, любезный брат, отдаваясь недоброму чувству раздражения.
Слишком уж он затянулся в привычке одурения себя: табак, вино, песни и вероятно женщины. С людьми в таком положении нельзя говорить — их надо лечить
Все ушли спать. Я сидел один тихо. И хорошо.
Мне ужасно совестно и досадно, что я затерял две ваши рукописи. Пожалуйста простите меня.
