Все материалы
Я не люблю писать жалостливо, но я 45 лет живу на свете и ничего подобного не видал.
Не верьте себе, когда на вас найдет то состояние, которое мы все испытываем...
У вас незаметно ни малейшего признака писательского дарования, и я советовал бы вам не заниматься этим.
Вот правило, которому для счастья жизни должно следовать: избегать всего, что расстраивает.
Здоровье лучше. Писать ничего не хочется.
А я так на днях был в Туле и видел всё, что давно не видал: войска, лавки, полицию и т. п., и захотел было осердиться на всё это, как бывало, да потом опомнился
Я сужу по себе, мне грустно без тебя, и потому кажется, что и всем тоже. Да оно так и есть.
Всё слабость и уныние.
Мне жить довольно хорошо, потому что я от жизни, вероятно, также и ты, ничего не жду.
Разве может кто-нибудь в мире, самый праздный даже человек, в самой несложной жизни сделать все дела, которые ему нужно сделать.
Вам верно много икалось, дорогой Афанасий Афанасьич, после того как мы с вами расстались.
Не надо тревожиться.
Очень жарко. Я даже не купаюсь, а то прилив к голове.
Самое простое и самое короткое нравственное правило состоит в том, чтобы как можно меньше заставлять других служить себе...
Пожалуйста, не сетуйте на меня, что второй раз утруждаю Вас письмом. С совершенным почтением.
Помогай вам бог перенести ваше испытание, не изменив самого драгоценного для вас вашего любовного отношения к людям
Наша жизнь между двумя вечностями ни более, ни менее велика, и последствия ее как для того, кто умирает, так и для тех, кто остается, — одни и те же.
Я все по старому — пытаюсь писать, но не втянулся хорошенько.
Вы, пожалуйста, после неприятного впечатления, которое произведет на вас это письмо, подумайте, что я на траве и сплю, и не выводите никаких обо мне заключений.
Живу почти один, а народу бездна — гости за гостями. Работаю немного. — Коля ваш в степи. А вы как? Не уехали ли тоже? Пишите обо всем.
А на что вам книг — у вас горы и виноград и горы.
