Все материалы
Радуюсь вашей радости, милые дорогие друзья, очень, очень радуюсь.
Напишите мне. Если я не нужен, то поживу еще здесь несколько дней.
Ничего не пишу, занимаюсь Конфуцием, и очень хорошо. Черпаю духовную силу.
Мне хочется знать про твое здоровье — не разделяю физическое и духовное, хотя и считаю, что основой физического духовное.
Жив.
Много думал, но ничего не делал.
В Москве тяжело от множества людей.
Простите, что я вам в предшествующих письмах писал как бы укоризны и обличения. Я никакого не имею права на это, права в своей совести. Это я от нездоровья.
Пожалуйста, никому не показывайте это письмо и разорвите.
Милый друг, и чувствую и вижу, что ты держишься, чтобы не высказать мне больного, и я тебя люблю и жалею за это, и мне хочется увидать тебя поскорее.
Помогай нам бог утверждаться в той истине, какая открылась вам и какая, как я по опыту знаю, дает лучшее ненарушимое благо.
Слишком уж он затянулся в привычке одурения себя: табак, вино, песни и вероятно женщины. С людьми в таком положении нельзя говорить — их надо лечить
Ездил с офицерами на рыбальство.
Не надо тревожиться.
Маша замужем, и мне жалко, жалко. Не такая она, чтобы этим удовлетвориться.
Встал в 11. Хотел писать, не шло.
Пишу Вам не как министру, не как сыну моего друга, пишу Вам как брату, как человеку
Никогда мы перед разлукой не были так равнодушны, как этот раз, и потому мне все об тебе щемит.
Живу совершенно скотски; хотя и не совсем беспутно, занятия свои почти все оставил и духом очень упал.
Всё не пишу — нет потребности такой, которая притиснула бы к столу, а нарочно не могу.
Люди любят меня за те пустяки — «Война и мир» и т.п., которые им кажутся очень важными.
