Все материалы
Простите, что я вам в предшествующих письмах писал как бы укоризны и обличения. Я никакого не имею права на это, права в своей совести. Это я от нездоровья.
Встал в 11. Хотел писать, не шло.
Всё не пишу — нет потребности такой, которая притиснула бы к столу, а нарочно не могу.
Недаром Герцен говорил о том, как ужасен бы был Чингис-Хан с телеграфами, с железными дорогами, журналистикой. У нас это самое совершилось теперь.
Вы, пожалуйста, после неприятного впечатления, которое произведет на вас это письмо, подумайте, что я на траве и сплю, и не выводите никаких обо мне заключений.
Признаки духовного начала: 1) независимость, 2) простота, 3) неподвижность, 4) совершенство
Книг слишком много, и теперь какие бы книги ни написали, мир пойдет всё так же. Если бы Христос пришел и отдал в печать Евангелия, дамы постарались бы получить его автографы и больше ничего. Нам надо перестать писать, читать, говорить, надо делать.
Не согласен только с вашим выражением о том, что мы работаем для того,чтобы осчастливить людей. Работа должна быть только в том, чтобы увеличивать любовь к богу
Если бы гениальные произведения были сразу всем понятны, они бы не были гениальные произведения.
Обвинения им не предъявлено... Из них одна старуха 60-ти лет... если это Вам возможно, то Вы воспользуетесь случаем сделать справедливое и доброе дело.
Устал я очень, милые друзья, и потому не осуждайте письмо.
После ужина болтал с Епишкой до петухов.
Все ушли спать. Я сидел один тихо. И хорошо.
Мне жить довольно хорошо, потому что я от жизни, вероятно, также и ты, ничего не жду.
Я перебесился и постарел.
Делаю пасьянсы — вроде сумашествия. Читал.
Решительно совестно мне заниматься такими глупостями, как мои рассказы, когда у меня начата такая чудная вещь, как роман Помещика.
Как вы счастливы, что в свои молодые годы, имея ... перед собой длинную жизнь, сознали то, что я только в самое последнее время сознал всем существом своим.
Вам верно много икалось, дорогой Афанасий Афанасьич, после того как мы с вами расстались.
Разве может кто-нибудь в мире, самый праздный даже человек, в самой несложной жизни сделать все дела, которые ему нужно сделать.
Теперь лето и прелестное лето, и я, как обыкновенно, ошалеваю от радости плотской жизни и забываю свою работу.
