Все материалы
Я здоров, как можно быть здоровым скверно прожившему жизнь старику
Недавно я прочел в одной английской газете очень верное рассуждение об историческом ходе лечений.
Разве может кто-нибудь в мире, самый праздный даже человек, в самой несложной жизни сделать все дела, которые ему нужно сделать.
Очень благодарен Вам за Ваше любезное предоставление нам возможности пользоваться Вашим Mignon
Живу совершенно беспечно, не принуждая и не останавливая себя ни в чем: хожу на охоту, слушаю, наблюдаю, спорю.
А я так на днях был в Туле и видел всё, что давно не видал: войска, лавки, полицию и т. п., и захотел было осердиться на всё это, как бывало, да потом опомнился
Я перебесился и постарел.
Всё слабость и уныние.
Недаром Герцен говорил о том, как ужасен бы был Чингис-Хан с телеграфами, с железными дорогами, журналистикой. У нас это самое совершилось теперь.
У Фета вечер очень приятно.
Помогите в следующем. Малого судили, приговорили к смертной казни... Нельзя ли что-нибудь сделать для облегчения его судьбы? Очень уже жалки его родители
Ничего не пишу, занимаюсь Конфуцием, и очень хорошо. Черпаю духовную силу.
Делаю пасьянсы — вроде сумашествия. Читал.
То, что вы хотите учиться сами, а не в гимназии, если вы точно хотите учиться, это хорошо. Человек хорошо знает только то, чему он сам научился.
Живу почти один, а народу бездна — гости за гостями. Работаю немного. — Коля ваш в степи. А вы как? Не уехали ли тоже? Пишите обо всем.
Вам верно много икалось, дорогой Афанасий Афанасьич, после того как мы с вами расстались.
Я вообще последнее время перед смертью получил такое отвращение к лжи и лицемерию, что не могу переносить его спокойно даже в самых малых дозах.
Теперь лето и прелестное лето, и я, как обыкновенно, ошалеваю от радости плотской жизни и забываю свою работу.
Очень жарко. Я даже не купаюсь, а то прилив к голове.
Я шил сапоги.
Письма ваши производят на меня очень тяжелое впечатление, так как я вижу в них недоброе чувство ко мне...