Все материалы
Слишком уж он затянулся в привычке одурения себя: табак, вино, песни и вероятно женщины. С людьми в таком положении нельзя говорить — их надо лечить
Надо твердо поставить всю жизнь на это: искать, желать, делать одно — доброе людям — любить и увеличивать в них любовь, уменьшать в них нелюбовь.
Уже 18-ть лет тому назад я по отношению к собственности поставил себя в такое положение, как будто я умер.
Устал я очень, милые друзья, и потому не осуждайте письмо.
У вас незаметно ни малейшего признака писательского дарования, и я советовал бы вам не заниматься этим.
Не верьте только себе в том, что в сближении с женщинами есть что-то особенно хорошее, смягчающее. Всё это обман похоти.
Не верьте себе, когда на вас найдет то состояние, которое мы все испытываем...
Очень хорошо. Я себя давно так умственно и физич[ески] хорошо, бодро не чувствовал.
Недаром Герцен говорил о том, как ужасен бы был Чингис-Хан с телеграфами, с железными дорогами, журналистикой. У нас это самое совершилось теперь.
Ничего не работается. Живу радостно.
Жаль, что тебя нет, особенно теперь, когда, как мне кажется, начнется хорошая погода, которую я жду в октябре.
Я здоров, как можно быть здоровым скверно прожившему жизнь старику
Чтение газет и романов есть нечто вроде табаку – средство забвения.
Встал поздно, порубил. Очень хорошо работалось.
Встал в 11. Хотел писать, не шло.
Решительно совестно мне заниматься такими глупостями, как мои рассказы, когда у меня начата такая чудная вещь, как роман Помещика.
Живем мы хорошо, все здоровы и физически, и нравственно.
Все дни живу бесцветно, но прозрачно, всех люблю естественно, без усилия.
Обвинения им не предъявлено... Из них одна старуха 60-ти лет... если это Вам возможно, то Вы воспользуетесь случаем сделать справедливое и доброе дело.
Вы, пожалуйста, после неприятного впечатления, которое произведет на вас это письмо, подумайте, что я на траве и сплю, и не выводите никаких обо мне заключений.
Нехорошо поступил ты, любезный брат, отдаваясь недоброму чувству раздражения.
