Все материалы
Все ушли спать. Я сидел один тихо. И хорошо.
А на что вам книг — у вас горы и виноград и горы.
Слишком уж он затянулся в привычке одурения себя: табак, вино, песни и вероятно женщины. С людьми в таком положении нельзя говорить — их надо лечить
Не верьте только себе в том, что в сближении с женщинами есть что-то особенно хорошее, смягчающее. Всё это обман похоти.
Чтение газет и романов есть нечто вроде табаку – средство забвения.
Устал я очень, милые друзья, и потому не осуждайте письмо.
Я все по старому — пытаюсь писать, но не втянулся хорошенько.
Весь наш разговор свелся к тому, что, по моему мнению, революционная деятельность безнравственна
Делаю пасьянсы — вроде сумашествия. Читал.
Напишите мне. Если я не нужен, то поживу еще здесь несколько дней.
То, что срок нашей земной жизни не в нашей власти и всякую секунду может быть оборван, всегда забывается нами.
Надо твердо поставить всю жизнь на это: искать, желать, делать одно — доброе людям — любить и увеличивать в них любовь, уменьшать в них нелюбовь.
Удивительное дело, в 81 год только только начинаю понимать жизнь и жить.
Читал дрянь
Вам верно много икалось, дорогой Афанасий Афанасьич, после того как мы с вами расстались.
У вас незаметно ни малейшего признака писательского дарования, и я советовал бы вам не заниматься этим.
Самое простое и самое короткое нравственное правило состоит в том, чтобы как можно меньше заставлять других служить себе...
Очень, очень благодарю вас за вашу любовь ко мне и отвечаю тем же. Привет всем вашим нашим.
Всё слабость и уныние.
Здоровье лучше. Писать ничего не хочется.
Теперь лето и прелестное лето, и я, как обыкновенно, ошалеваю от радости плотской жизни и забываю свою работу.
