Все материалы
Всё слабость и уныние.
Я берегу чувство, как сокровище, потому что оно одно в состоянии прочно соединить нас во всех взглядах на жизнь; а без этого нет любви.
Вот правило, которому для счастья жизни должно следовать: избегать всего, что расстраивает.
Я ошибся что ли и написал лишний день. Это был 3-й, теперь 4-е.
А на что вам книг — у вас горы и виноград и горы.
Пожалуйста, не сетуйте на меня, что второй раз утруждаю Вас письмом. С совершенным почтением.
Я не люблю писать жалостливо, но я 45 лет живу на свете и ничего подобного не видал.
Лизавета очень хороша. Глаза.
Письма ваши производят на меня очень тяжелое впечатление, так как я вижу в них недоброе чувство ко мне...
Разве может кто-нибудь в мире, самый праздный даже человек, в самой несложной жизни сделать все дела, которые ему нужно сделать.
После ужина болтал с Епишкой до петухов.
Вы говорите: как идти, куда? Вопрос этот может быть только тогда, когда думаешь, что знаешь, куда надо идти. А думать этого не надо.
Мне хочется знать про твое здоровье — не разделяю физическое и духовное, хотя и считаю, что основой физического духовное.
Все дни живу бесцветно, но прозрачно, всех люблю естественно, без усилия.
Спиритизм не есть учение, а грубый обман и потому не может быть сравниваем ни с каким настоящим разумным, религиозным учением.
Чтение газет и романов есть нечто вроде табаку – средство забвения.
Недавно я прочел в одной английской газете очень верное рассуждение об историческом ходе лечений.
Книг слишком много, и теперь какие бы книги ни написали, мир пойдет всё так же. Если бы Христос пришел и отдал в печать Евангелия, дамы постарались бы получить его автографы и больше ничего. Нам надо перестать писать, читать, говорить, надо делать.
Делаю пасьянсы — вроде сумашествия. Читал.
Слишком уж он затянулся в привычке одурения себя: табак, вино, песни и вероятно женщины. С людьми в таком положении нельзя говорить — их надо лечить
Желаю и надеюсь, что эта глава удовлетворит вас так же, как она меня вполне удовлетворяет.
