Все материалы
Я шил сапоги.
Здоровье лучше. Писать ничего не хочется.
Я вообще последнее время перед смертью получил такое отвращение к лжи и лицемерию, что не могу переносить его спокойно даже в самых малых дозах.
Странное и смешное дело, о котором я вам пишу... Попутала меня нелегкая поехать в Baden, а в Бадене рулетка, и я проиграл всё до копейки.
Встал поздно, порубил. Очень хорошо работалось.
Удивительное дело, в 81 год только только начинаю понимать жизнь и жить.
Живу совершенно беспечно, не принуждая и не останавливая себя ни в чем: хожу на охоту, слушаю, наблюдаю, спорю.
Маша замужем, и мне жалко, жалко. Не такая она, чтобы этим удовлетвориться.
Письма ваши производят на меня очень тяжелое впечатление, так как я вижу в них недоброе чувство ко мне...
Не верьте только себе в том, что в сближении с женщинами есть что-то особенно хорошее, смягчающее. Всё это обман похоти.
Если бы Таня спросила меня, выходить ли ей замуж, я сказал бы: да. А М спросила бы, я сказал бы — лучше нет, если она сама не чувствует в этом необходимости.
Если бы гениальные произведения были сразу всем понятны, они бы не были гениальные произведения.
Люди любят меня за те пустяки — «Война и мир» и т.п., которые им кажутся очень важными.
Не верьте себе, когда на вас найдет то состояние, которое мы все испытываем...
Как вы счастливы, что в свои молодые годы, имея ... перед собой длинную жизнь, сознали то, что я только в самое последнее время сознал всем существом своим.
Не помню, писал ли я в последнем, что в ваших словах о работах моих в поле и ваших за книгами есть нотка упрека.
Контраст между роскошью роскошествующих и нищетой бедствующих всё увеличивается, и так продолжаться не может.
Я все по старому — пытаюсь писать, но не втянулся хорошенько.
Советую вам думать не о театре, а о том, как бы прожить хорошо, нравственно свою жизнь.
Всё слабость и уныние.
В Москве тяжело от множества людей.
