Все материалы
Пожалуйста, никому не показывайте это письмо и разорвите.
Получил я от брата Николая Записки Охотничьи его ― листа 3 печатных. На днях покажу Тургеневу, но по моему прелестно.
Пожалуйста, не сетуйте на меня, что второй раз утруждаю Вас письмом. С совершенным почтением.
Я шил сапоги.
Надо твердо поставить всю жизнь на это: искать, желать, делать одно — доброе людям — любить и увеличивать в них любовь, уменьшать в них нелюбовь.
После ужина болтал с Епишкой до петухов.
Читал дрянь
Я не люблю писать жалостливо, но я 45 лет живу на свете и ничего подобного не видал.
Очень хорошо. Я себя давно так умственно и физич[ески] хорошо, бодро не чувствовал.
Ежели можно раньше приехать, то приеду, потому что только с тобой, детьми я дома и человек
Живу совершенно скотски; хотя и не совсем беспутно, занятия свои почти все оставил и духом очень упал.
Встал поздно, порубил. Очень хорошо работалось.
Я ошибся что ли и написал лишний день. Это был 3-й, теперь 4-е.
Милый друг, и чувствую и вижу, что ты держишься, чтобы не высказать мне больного, и я тебя люблю и жалею за это, и мне хочется увидать тебя поскорее.
Очень, очень благодарю вас за вашу любовь ко мне и отвечаю тем же. Привет всем вашим нашим.
Я вообще последнее время перед смертью получил такое отвращение к лжи и лицемерию, что не могу переносить его спокойно даже в самых малых дозах.
Все дни живу бесцветно, но прозрачно, всех люблю естественно, без усилия.
Я вам бог знает что написал из Москвы, дорогой Николай Николаевич, и теперь меня мучает за это совесть.
Было очень хорошо на душе, и также хорошо и теперь.
Чтение газет и романов есть нечто вроде табаку – средство забвения.
Никогда мы перед разлукой не были так равнодушны, как этот раз, и потому мне все об тебе щемит.
