Все материалы
После ужина болтал с Епишкой до петухов.
Письмо ваше тронуло мое сердце. Оно дышит любовью. А в этом всё, и живу я только этим одним желанием: увеличивать и взращать в себе любовь к богу и ближнему
Живу совершенно скотски; хотя и не совсем беспутно, занятия свои почти все оставил и духом очень упал.
У вас незаметно ни малейшего признака писательского дарования, и я советовал бы вам не заниматься этим.
Я сужу по себе, мне грустно без тебя, и потому кажется, что и всем тоже. Да оно так и есть.
Знать, что было и будет, и даже то, что есть, мы не можем, но знать, что мы должны делать, это мы не только можем, но всегда знаем, и это одно нам нужно.
Всё слабость и уныние.
Недавно я прочел в одной английской газете очень верное рассуждение об историческом ходе лечений.
Маша замужем, и мне жалко, жалко. Не такая она, чтобы этим удовлетвориться.
В Москве тяжело от множества людей.
Очень хорошо. Я себя давно так умственно и физич[ески] хорошо, бодро не чувствовал.
Вам верно много икалось, дорогой Афанасий Афанасьич, после того как мы с вами расстались.
Если бы гениальные произведения были сразу всем понятны, они бы не были гениальные произведения.
Жаль, что тебя нет, особенно теперь, когда, как мне кажется, начнется хорошая погода, которую я жду в октябре.
Здоровье лучше. Писать ничего не хочется.
Пожалуйста, никому не показывайте это письмо и разорвите.
Эстетика есть выражение этики, т. е. по-русски: искусство выражает те чувства, которые испытывает художник. Если чувства хорошие, высокие, то и искусство будет хорошее, высокое и наоборот.
Я все по старому — пытаюсь писать, но не втянулся хорошенько.
Не верьте только себе в том, что в сближении с женщинами есть что-то особенно хорошее, смягчающее. Всё это обман похоти.
Других же людей не судить, а стараться любить тем больше, чем больше они заблуждаются и потому несчастны.
Никогда мы перед разлукой не были так равнодушны, как этот раз, и потому мне все об тебе щемит.
