Все материалы
Встал рано, поспешно прошелся и сел писать.
Книг слишком много, и теперь какие бы книги ни написали, мир пойдет всё так же. Если бы Христос пришел и отдал в печать Евангелия, дамы постарались бы получить его автографы и больше ничего. Нам надо перестать писать, читать, говорить, надо делать.
Я вообще последнее время перед смертью получил такое отвращение к лжи и лицемерию, что не могу переносить его спокойно даже в самых малых дозах.
Не помню, писал ли я в последнем, что в ваших словах о работах моих в поле и ваших за книгами есть нотка упрека.
Тролоп убивает меня своим мастерством. Утешаюсь, что у него свое, а у меня свое.
Всё слабость и уныние.
Не надо тревожиться.
Посылаю вам молитву, которую люблю повторять, когда свертываешься и чтобы не свертываться.
Живу совершенно скотски; хотя и не совсем беспутно, занятия свои почти все оставил и духом очень упал.
Если бы Таня спросила меня, выходить ли ей замуж, я сказал бы: да. А М спросила бы, я сказал бы — лучше нет, если она сама не чувствует в этом необходимости.
Всё движется, уясняется внутри, но излагается еще плохо.
Очень жарко. Я даже не купаюсь, а то прилив к голове.
Думал еще: то, что только с сильными, идеальными стремлениями люди могут низко падать нравственно. Только птица с крыльями может стремглав броситься вниз с дерева или крыши.
Здоровье лучше. Писать ничего не хочется.
Поехал к Султанову и пробыл у него 14, 15, 16. Объедался, охотился и дулся на Перепелицына
Хозяйничал, рабочих нет. Расходов бездна, нашло уныние было.
Я перебесился и постарел.
Пожалуйста, никому не показывайте это письмо и разорвите.
Я не люблю писать жалостливо, но я 45 лет живу на свете и ничего подобного не видал.
Нынче всю ночь думал о смысле жизни
Люди любят меня за те пустяки — «Война и мир» и т.п., которые им кажутся очень важными.