Все материалы
Очень, очень благодарю вас за вашу любовь ко мне и отвечаю тем же. Привет всем вашим нашим.
Люди любят меня за те пустяки — «Война и мир» и т.п., которые им кажутся очень важными.
Никогда мы перед разлукой не были так равнодушны, как этот раз, и потому мне все об тебе щемит.
Очень жарко. Я даже не купаюсь, а то прилив к голове.
Не верьте себе, когда на вас найдет то состояние, которое мы все испытываем...
Я очень опустился.
Посылаю вам молитву, которую люблю повторять, когда свертываешься и чтобы не свертываться.
Очень хорошо. Я себя давно так умственно и физич[ески] хорошо, бодро не чувствовал.
Недаром Герцен говорил о том, как ужасен бы был Чингис-Хан с телеграфами, с железными дорогами, журналистикой. У нас это самое совершилось теперь.
Пожалуйста, не сетуйте на меня, что второй раз утруждаю Вас письмом. С совершенным почтением.
Осеннее приятное чувство.
Я часто говорил себе: если бы не жена, дети, я бы жил святой жизнью
Приятно, дружно с женой. Говорил ей истины неприятные, и она не сердилась.
У Фета вечер очень приятно.
Простите, что я вам в предшествующих письмах писал как бы укоризны и обличения. Я никакого не имею права на это, права в своей совести. Это я от нездоровья.
Не помню, писал ли я в последнем, что в ваших словах о работах моих в поле и ваших за книгами есть нотка упрека.
Контраст между роскошью роскошествующих и нищетой бедствующих всё увеличивается, и так продолжаться не может.
Вам верно много икалось, дорогой Афанасий Афанасьич, после того как мы с вами расстались.
Думал еще: то, что только с сильными, идеальными стремлениями люди могут низко падать нравственно. Только птица с крыльями может стремглав броситься вниз с дерева или крыши.
Опять сцены из за того, что я повесил портреты, как были.
То, что срок нашей земной жизни не в нашей власти и всякую секунду может быть оборван, всегда забывается нами.
