Все материалы
После ужина болтал с Епишкой до петухов.
Все дни живу бесцветно, но прозрачно, всех люблю естественно, без усилия.
Вот правило, которому для счастья жизни должно следовать: избегать всего, что расстраивает.
Помогай нам бог утверждаться в той истине, какая открылась вам и какая, как я по опыту знаю, дает лучшее ненарушимое благо.
Других же людей не судить, а стараться любить тем больше, чем больше они заблуждаются и потому несчастны.
А на что вам книг — у вас горы и виноград и горы.
Рад, что и Горький и Чехов мне приятны, особенно первый.
Я шил сапоги.
Недаром Герцен говорил о том, как ужасен бы был Чингис-Хан с телеграфами, с железными дорогами, журналистикой. У нас это самое совершилось теперь.
Люди любят меня за те пустяки — «Война и мир» и т.п., которые им кажутся очень важными.
Странное и смешное дело, о котором я вам пишу... Попутала меня нелегкая поехать в Baden, а в Бадене рулетка, и я проиграл всё до копейки.
Здоровье лучше. Писать ничего не хочется.
Ничего не работается. Живу радостно.
Я все по старому — пытаюсь писать, но не втянулся хорошенько.
Книг слишком много, и теперь какие бы книги ни написали, мир пойдет всё так же. Если бы Христос пришел и отдал в печать Евангелия, дамы постарались бы получить его автографы и больше ничего. Нам надо перестать писать, читать, говорить, надо делать.
Было очень хорошо на душе, и также хорошо и теперь.
Самое простое и самое короткое нравственное правило состоит в том, чтобы как можно меньше заставлять других служить себе...
Никогда мы перед разлукой не были так равнодушны, как этот раз, и потому мне все об тебе щемит.
Очень хорошо. Я себя давно так умственно и физич[ески] хорошо, бодро не чувствовал.
В Москве тяжело от множества людей.
Встал очень рано.
