Все материалы
Простите, что я вам в предшествующих письмах писал как бы укоризны и обличения. Я никакого не имею права на это, права в своей совести. Это я от нездоровья.
Обвинения им не предъявлено... Из них одна старуха 60-ти лет... если это Вам возможно, то Вы воспользуетесь случаем сделать справедливое и доброе дело.
Теперь лето и прелестное лето, и я, как обыкновенно, ошалеваю от радости плотской жизни и забываю свою работу.
После ужина болтал с Епишкой до петухов.
Вам верно много икалось, дорогой Афанасий Афанасьич, после того как мы с вами расстались.
Много думал, но ничего не делал.
Посылаю вам молитву, которую люблю повторять, когда свертываешься и чтобы не свертываться.
Рад, что и Горький и Чехов мне приятны, особенно первый.
Все ушли спать. Я сидел один тихо. И хорошо.
Разве может кто-нибудь в мире, самый праздный даже человек, в самой несложной жизни сделать все дела, которые ему нужно сделать.
Встал очень рано.
Живем мы хорошо, все здоровы и физически, и нравственно.
А на что вам книг — у вас горы и виноград и горы.
Живу почти один, а народу бездна — гости за гостями. Работаю немного. — Коля ваш в степи. А вы как? Не уехали ли тоже? Пишите обо всем.
Делаю пасьянсы — вроде сумашествия. Читал.
Маша замужем, и мне жалко, жалко. Не такая она, чтобы этим удовлетвориться.
Вы говорите: как идти, куда? Вопрос этот может быть только тогда, когда думаешь, что знаешь, куда надо идти. А думать этого не надо.
Решительно совестно мне заниматься такими глупостями, как мои рассказы, когда у меня начата такая чудная вещь, как роман Помещика.
Не верьте себе, когда на вас найдет то состояние, которое мы все испытываем...
Контраст между роскошью роскошествующих и нищетой бедствующих всё увеличивается, и так продолжаться не может.
Как вы счастливы, что в свои молодые годы, имея ... перед собой длинную жизнь, сознали то, что я только в самое последнее время сознал всем существом своим.
