Все материалы
Слишком уж он затянулся в привычке одурения себя: табак, вино, песни и вероятно женщины. С людьми в таком положении нельзя говорить — их надо лечить
Недаром Герцен говорил о том, как ужасен бы был Чингис-Хан с телеграфами, с железными дорогами, журналистикой. У нас это самое совершилось теперь.
Вам верно много икалось, дорогой Афанасий Афанасьич, после того как мы с вами расстались.
Маша замужем, и мне жалко, жалко. Не такая она, чтобы этим удовлетвориться.
Очень хорошо. Я себя давно так умственно и физич[ески] хорошо, бодро не чувствовал.
Вот правило, которому для счастья жизни должно следовать: избегать всего, что расстраивает.
Устал я очень, милые друзья, и потому не осуждайте письмо.
Я все по старому — пытаюсь писать, но не втянулся хорошенько.
Все дни живу бесцветно, но прозрачно, всех люблю естественно, без усилия.
Я берегу чувство, как сокровище, потому что оно одно в состоянии прочно соединить нас во всех взглядах на жизнь; а без этого нет любви.
Очень благодарен Вам за Ваше любезное предоставление нам возможности пользоваться Вашим Mignon
Милостивый Государь!_x000D_ Моя просьба будет стоить вам так мало труда, что, я уверен, вы не откажетесь исполнить ее.
Посылаю вам молитву, которую люблю повторять, когда свертываешься и чтобы не свертываться.
У вас незаметно ни малейшего признака писательского дарования, и я советовал бы вам не заниматься этим.
Я шил сапоги.
Живу совершенно беспечно, не принуждая и не останавливая себя ни в чем: хожу на охоту, слушаю, наблюдаю, спорю.
Рад, что и Горький и Чехов мне приятны, особенно первый.
Я ошибся что ли и написал лишний день. Это был 3-й, теперь 4-е.
После ужина болтал с Епишкой до петухов.
Я вам бог знает что написал из Москвы, дорогой Николай Николаевич, и теперь меня мучает за это совесть.
Теперь лето и прелестное лето, и я, как обыкновенно, ошалеваю от радости плотской жизни и забываю свою работу.
