Все материалы
Я вам бог знает что написал из Москвы, дорогой Николай Николаевич, и теперь меня мучает за это совесть.
Помогай тебе бог в душе твоей с покорностью и любовью к любящим и ненавидящим нести посланный тебе крест.
Встал поздно, целый день ничего не делал
Ничего не пишу, занимаюсь Конфуцием, и очень хорошо. Черпаю духовную силу.
Всё слабость и уныние.
Встал поздно, порубил. Очень хорошо работалось.
Арест его есть очень печальное для него и его друзей, особенно для меня, печальное недоразумение
Я перебесился и постарел.
Книг слишком много, и теперь какие бы книги ни написали, мир пойдет всё так же. Если бы Христос пришел и отдал в печать Евангелия, дамы постарались бы получить его автографы и больше ничего. Нам надо перестать писать, читать, говорить, надо делать.
Я не люблю писать жалостливо, но я 45 лет живу на свете и ничего подобного не видал.
Устал я очень, милые друзья, и потому не осуждайте письмо.
Все дни живу бесцветно, но прозрачно, всех люблю естественно, без усилия.
Очень, очень благодарю вас за вашу любовь ко мне и отвечаю тем же. Привет всем вашим нашим.
Я здоров, как можно быть здоровым скверно прожившему жизнь старику
Помогай нам бог утверждаться в той истине, какая открылась вам и какая, как я по опыту знаю, дает лучшее ненарушимое благо.
Простите, что я вам в предшествующих письмах писал как бы укоризны и обличения. Я никакого не имею права на это, права в своей совести. Это я от нездоровья.
Рад, что и Горький и Чехов мне приятны, особенно первый.
Вам верно много икалось, дорогой Афанасий Афанасьич, после того как мы с вами расстались.
Советую вам думать не о театре, а о том, как бы прожить хорошо, нравственно свою жизнь.
Милый друг, и чувствую и вижу, что ты держишься, чтобы не высказать мне больного, и я тебя люблю и жалею за это, и мне хочется увидать тебя поскорее.
Наша жизнь между двумя вечностями ни более, ни менее велика, и последствия ее как для того, кто умирает, так и для тех, кто остается, — одни и те же.
