ИСТОРИЯ ПИСАНИЯ И ПЕЧАТАНИЯ.

Обычно начало работы Толстого над «Так что же нам делать?» приурочивается к 1884 году. Основанием для такого приурочения послужило, видимо, то, что во всех собраниях его сочинений, выходивших при его жизни в России, статья датировалась 1884—1885 годами. На самом же деле статья была начата двумя годами ранее, в начале 1882 г., вскоре же после окончания работы Толстого по переписи и напечатания статьи «О переписи в Москве». В письме к жене из Москвы от 4 февраля 1882 г., т. е. меньше чем через две недели после окончания переписи, Толстой пишет: «Ты, вечно в доме и заботах семьи, не можешь чувствовать ту разницу, какую составляет для меня город и деревня. Впрочем, нечего говорить и писать в письме; я об этом самом пишу теперь, и ты прочтешь яснее, если удастся написать». К этим словам совершенно верное примечание Софьи Андреевны: „Л. Н. тогда писал статью «Так что же нам делать? “284 Письма графа Л. Н. Толстого к жене 1862—1910, изд. 2, М., 1915, стр. 151. В дальнейшем цитаты из писем Толстого к Софье Андреевне по этому изданию.

Первый черновой набросок статьи, носящий еще заглавие «О помощи ири переписи» (в дальнейшей же копии исправленное на «Так что ж нам делать?») и напечатанный нами в вариантах под № 1, действительно после вступления заключает в себе сравнение жизни городской и деревенской, точнее — сравнение бедности в городе и в деревне. То, что начало работы над «Так что же нам делать?» относится не позднее чем к началу 1882 г. (ранее она не могла быть начата, потому что перепись, ее вызвавшая, происходила 23—25 января 1882 г.), подтверждается и следующей цитатой из первого наброска статьи (вариант № 1, стр. 615): «19 лет я жил в деревне, видел эту бедность, последствие ошибок людских и иногда помогал ей. Нынешний год я в первый раз, живя в городе, увидал городскую бедность и долго не мог понять особенность ее». Как известно, Толстой осенью 1881 года переселился в Москву. До начала 1882 г., считая с осени 1862 г., когда Толстой после женитьбы прочно осел в Ясной поляне, прошло действительно полных 19 лет. Вторая фраза цитаты: «Нынешний год я в первый раз, живя в городе, увидал городскую бедность» — также приводит нас к концу 1881 г. и началу 1882 г., когда Толстой познакомился с городской нищетой на улицах Москвы, а затем с той же нищетой на Хитровом рынке и в Ржановском доме. Далее — и первоначальное заглавие статьи «О помощи при переписи» и самое начало первого наброска: «Из предложения моего по случаю переписи ничего не вышло» были бы неподходящими, если бы статью от переписи и первого печатного отклика Толстого на перепись отделял слишком большой промежуток времени — в год, два: тогда бы могла уже забыться и самая перепись и печатное обращение Толстого к москвичам по ее поводу, и читателю неясно было бы, о каком «предложении» идет тут речь.

Наконец, о том, что статья была начата сейчас же вслед зa переписью, и вместе с тем о тех трудностях, с которыми связано было ее писание, говорится и совершенно определенно в главе XII «Так что же нам делать?». Сказав о своем разочаровании в деле помощи нуждающимся при переписи, Толстой продолжает: «И я бросил всё дело и с отчаянием в сердце уехал в деревню. В деревне я хотел написать статью обо всем том, что я испытал, и рассказать, почему не удалось мое предприятие... Я тогда же начал статью, и мне казалось, что я скажу в ней очень много важного. Но сколько я ни бился над ней, несмотря и на обилие материала, несмотря на излишек его, от раздражения, под влиянием которого я писал, и оттого, что я не выжил всего того, что нужно было, чтобы правдиво отнестись к этому делу, и, главное, оттого, что я ясно и просто не сознавал причину всего этого, причину очень простую, коренившуюся во мне, я не мог справиться с статьей и так и не кончил ее до нынешнего года».

В Государственном Толстовском музее в Москве (Архив Черткова, папка 103) сохранился план статьи «Московские прогулки», написанный рукой Толстого на полулисте почтовой бумаги малого формата. В этом плане, состоящем из пятнадцати разделов, намечен ряд сцен из жизни и быта московского бедного люда. Большая часть из намеченного («Прием рекрут», «Солдатка», «Спор у Охотного ряда», «На Каменном мосту» и проч.) не была выполнена; часть же («Ляпинский дом», «Толпа взятых за прошение милостыни», «Извозчик») нашла себе место в «Так что же нам делать?» Туда же по первоначальному замыслу должна была попасть и последняя из намеченных в плане сцен — встреча и беседа с гренадером у Боровицких ворот, перенесенная затем в статью «В чем моя вера?»

Так как в плане фигурирует Ляпинский дом, посещение которого Толстой приурочивает к декабрю 1881 года (см. гл. II «Так что же нам делать?»), то самый план написан был, следовательно, не ранее декабря этого года. (Полный текст его см. на стр. 613.)

Писание статьи и в дальнейшем шло с остановками, перерывами, иногда довольно длительными. Сама тема очень увлекала Толстого; он придавал ей большое значение, но далеко не всё в ней ясно было ему самому, и очень сложный процесс работы над статьей был отражением внутреннего процесса уяснения себе истины, как понимал ее Толстой. Огромное количество рукописей, относящихся к этому произведению, записи о нем в дневниках, упоминания в письмах, главным образом к В. Г. Черткову и С. А. Толстой, — наглядно уясняют ход работы над статьей. Первоначально задуманный и набросанный очерк сравнительно небольшого объема, по мере того как работа подвигалась вперед и будила всё новые и новые мысли, постепенно разросся в целую книгу. Самому Толстому границы этой работы, видимо, были неясны, и он долго не знал, где и когда остановиться. Еще задолго до окончания ее он, как увидим ниже, отдал в печать то, что успел написать, но потом печатание приостановил и написанное переделал заново.

То, что по первоначальному замыслу статья должна была быть небольшой по объему, не требующей большого количества времени для ее окончания, явствует из следующих слов Толстого в его письме к С. А. Толстой из Ясной поляны от 2 марта 1882 г.: «Очень бы хотел написать ту статью, которую я начал. Но если бы и не написал в эту неделю, я бы не огорчился. Во всяком случае мне очень здорово отойти от этого задорного мира городского и уйти в себя, читать мысли других о религии, слушать болтовню Агафьи Михайловны и думать не о людях, а о Боге». (ПЖ, стр. 155).

Вскоре однако Толстой к начатой работе охладевает и, видимо, надолго откладывает ее в сторону, тем более что время у него, вплоть до начала 1884 г., занято было писанием и печатанием статьи «В чем моя вера?» Дальнейшие следы работы над «Так что же нам делать?» обнаруживаются в той вставке, которую Толстой сделал в самом начале рукописи, описанной под № 4. В этой вставке читаем: «В прошлом году я написал статью по случаю переписи» и т. д. Следовательно, речь идет о 1883 годе, которым поэтому и нужно датировать эту рукопись. Но Толстой занят здесь не продолжением своей работы, а лишь исправлением и переделкой ранее написанного. Вероятно, эта работа происходила в Москве, до апреля 1883 г., когда Толстой вновь уехал в Ясную поляну. Городская обстановка, естественно, больше, чем яснополянская, располагала его к изображению ужасов городской жизни.

Зиму 1883—1884 гг. Толстой опять проводил в Москве. Впечатления городской жизни снова действуют на него подавляюще и возвращают его мысли к временно оставленной работе над «Так что же нам делать?» В своем Дневнике, возобновленном им, после трехмесячного перерыва, он записывает под 18 марта 1884 г.: «Александр Петрович285 Отставной артиллерийский поручик А. П. Иванов, человек материально опустившийся, обитатель московского «дна», работавший у Толстого в качестве переписчика рассказывал про умершую у них женщину с голода... Пошел в полицию. Сказал, что девки часто моложе 15 лет. Колокола звонят, и палят из ружей, учатся убивать людей, и опять солнце греет, светит, ручьи текут, земля отходит, опять Бог говорит: живите счастливо. Оттуда пошел в Ржанов дом к мертвой, был смущен, не знал, что сказать». 30 марта того же года такая запись: «Лег в 11 и встал опять рано. Ходил на чулочную фабрику. Свистки значат то, что в 5-ть мальчик становится зa станок и стоит до 8, в 9 пьет чай и становится до 12. В 1 становится до 4. В 4 с половиной становится и до 8. И так каждый день. Вот что значат свистки, которые мы слышим в постели». Об этих впечатлениях московской жизни Толстой подробно сообщает Черткову в своем письме к нему от 27 марта 1884 г.286 См. том 85 настоящего издания, стр. 42—43 Еще подробнее эпизод о прачке и проститутке рассказан в главе XX той редакции текста «Так что же нам делать?», которая печаталась в «Русской мысли», но была запрещена цензурой. В окончательной печатной редакции эта глава стала XXIV (отсюда и указание на то, что она написана не ранее 27 марта 1884 г.).

Возобновление работы над статьей относится к апрелю 1884 г. Толстой решает ее напечатать с тем, чтобы гонорар употребить на дело помощи политическим заключенным. 18 апреля он записывает в Дневнике: «Перечитывал рукописи, потом свою рукопись о переписи. Хочу ее напечатать в пользу несчастных. Я сомневался, нужно ли помогать политическим заключенным. Мне не хотелось, но теперь я понял, что я не имею права отказывать. Рука протянута ко мне. «И в темнице посети». Пошел к Юрьеву,287 C. A. Юрьев — редактор журнала «Русская мысль», для которой статья была предназначена. но дошел только до театра. Слабость хуже всех дней». Через два дня в Дневнике записано: «Придет Юрьев, статья о переписи складывается ясно. Напишу. Начал писать, но нездоров... Пришел Юрьев. Ему говорил о помощи... Затеял кончить статью о переписи. Не знаю, хорошо ли?» На следующий день такая запись: «Нашел статью (была черновая). Немного поправил. И понес в типографию. Я сам не верю в эту статью». 25—27 апреля Толстой пишет Черткову: «Я начал печатать в «Русской мысли» свою статью о том, что вышло из моей статьи о переписи (я говорил вам), но не знаю, кончу ли. Развиваются другие мысли. Я начинаю чувствовать себя более бодрым, чем последнее время, и хотелось бы период этой бодрости употребить на дело Божье».288 Том 85, стр. 52.

Таким образом очевидно, что в апреле 1884 года статья была передана для напечатания в «Русскую мысль», в незаконченном виде. Оригиналом для набора послужили первые 32 страницы (нумерация от 1 до 30) рукописи, описанной под № 7. На этих страницах имеются типографские пометы наборщика. Текст, помеченный наборщиком, обрывается на III главе. В ГТМ сохранилась корректура на пяти гранках, в которой набор доведен как раз до того места, на котором обрывается 32-я страница (см. описание этой корректуры под № 8). Очевидно, у наборщика под руками больше не было текста. Толстой между тем продолжал работу над статьей в надежде доставить ее продолжение в редакцию журнала. Работа однако подвигалась очень туго и неуверенно, о чем свидетельствуют следующие записи в Дневнике: 22 апреля. «Взялся за статью. Поправил немного, но дальше описания дома не идет. Надо перескочить к выводу. Всё не верю в эту работу. А казалось бы хорошо... Иду ходить без цели. Тянет к Ржановке». 23 апреля. «Читал газету. Потом сел зa работу — не идет». 24 апреля. «Попробовал писать, но не могу». 27 апреля. «Пытался продолжать статью. Не идет. Должно быть, фальшиво. Хочу начать и кончить новое. Либо смерть судьи, либо записки несумашедшего».289 Т. е. «Смерть Ивана Ильича» и «Записки сумасшедшего». 28 апреля. «Утром опять попытался. И решительно не могу продолжать свою статью. Тонкости, и потому будет ложь». 29 апреля. «Не могу писать... Всё до обеда ходил около Ржановского дома. Совсем не жалко. Заходил в квартиры. Моют бабы ужасные и ругаются. Сидят на бревнах оборвыши. Всё это было в субботу». 30 апреля. «Пробовал писать — не могу... Смерть Ив. Ильича достал — хорошо и скорее могу». 1 мая. «Стал поправлять «Ив. Ильича» и хорошо работал. Вероятно, мне нужен отдых от той работы, и эта — художественная — такая». 2 мая. «Стал заниматься — не пошло... Мне опять тяжело. Писать не могу». 3 мая. «Попытался тщетно писать то ту, то другую статью. О переписи важно, но не готово в душе». 4 мая. «Взялся за работу. И опять с одной статьи перескакивал на другую. И бросил». 6 мая. Толстому кажется, что он уяснил себе что-то важное для своей статьи, и он записывает: «Неожиданно уяснилась статья о переписи и работал утро». 7—8 мая он пишет В. Г. Черткову: «Я начал писать статью, но не кончил».290 Том 85, стр. 58. Однако в дальнейшем опять наступают колебания, остановки, задержки в работе, уверенность сменяется неуверенностью и наоборот. В Дневнике читаем такие записи: 13 мая. «Стал поправлять статью. Не идет». 15 мая. «Писал хорошо. Всё уясняется». 18 мая. «Работа не идет. Но и не могу отстать от нее». 19 мая. «Нечем помянуть месяц. Ничего не сделал. Попытки и начало работы тогда только можно счесть за дело, когда кончу». 21 мая. «Попытался писать — не идет». 22 мая. «Пробовал писать — тщетно». 23 мая. «Сажусь писать. Ничего не вышло». 28 мая. «Перечел свою статью — хорошо может быть». Того же 28 мая Толстой пишет секретарю редакции «Русской мысли» H. Н. Бахметьеву: «Свою статью пишу и пришлю или привезу если не в июне, то в июле».291 «Русские ведомости». 1911, № 225.

Но ни к июню, ни к июлю статья не была готова; работа над ней однако шла у Толстого хотя и с перебоями и с сомнениями. В Дневнике в связи с ней находим следующие записи: 31 мая. «Кажется, просмотрел написанное. Дальше не могу итти. А доволен. И очень сильно и «к делу» дальнейшее». 4 июня. «Переписанный отрывок прочел и чуть подправил». 10 июня. «Обдумывал свою статью. Кажется, ложно начато. Надо бросить».

Дальше опять длительный перерыв. Следующая запись в Дневнике по поводу статьи — почти через полтора месяца — 23 июля: «Перечитывал статью о переписи. И пересматривал другое». После этого под 6 августа записано: «Перечел опять статью о переписи. Всё не хочется бросить, поправлял кое-как». Наконец, последняя запись о работе над «Так что же нам делать?», довольно многозначительная, относится к 21 августа: «Перечел статью, и вдруг вся выяснилась. Я лгал, выставляя себя. Только перестать лгать, всё выйдет».

Дневник обрывается 13 сентября 1884 года, и дальнейший материал для истории писания и печатания статьи дают главным образом письма Толстого и к Толстому, преимущественно переписка Толстого с В. Г. Чертковым.

Как подвинулась зa это время работа, сказать трудно. Нужно думать, что сравнительно очень недалеко. Во всяком случае, рукопись № 14, в которую в первоначальном виде вошла и глава, соответствующая главе XVI текста «Русской мысли» и окончательного текста печатной редакции, не была еще закончена. Это явствует из письма Толстого к Черткову от 5—7 сентября 1884 г., в котором он, после рассуждений на тему о деньгах, пишет: «Я, встающий в 10 часов, пьющий кофе и чай, спящий на чистых простынях, слабый, бессильный, испорченный всеми похотливыми привычками, не могущий жить иначе, как паразит на чужой шее, я вдруг хочу помогать — кому же? Мужику, который заснёт в грязи на улице под шапкой, не будет спать 5 ночей и сработает в день то, чего я не сделаю в 10, который при этом добр, кроток и весел. Как мне помогать ему? Ведь это смешно. Можно делать себе эту иллюзию, отдавая ему исполнительные листы на других; но это не помощь, а развращение его. Вот об этом я хотел бы тоже написать в статье, которую я начал и, вероятно, не кончу».292 Том 85, стр. 95.

Эти слова в измененном и перефразированном виде вошли в главу XVI, но до 7 сентября, как видно из письма, глава эта еще не была написана.

Дальнейшие упоминания о работе над статьей — в письме Толстого к Черткову от 2 декабря 1884 г.: «Нынче пишу статью о переписи. Она томит меня, пока не разрожусь ею»,293 Там же, стр. 121. и в письмах к жене в Москву за декабрь. 10 декабря: «Всё утро работал хорошо».294 В примечании к этим словам С. А. Толстая пишет: „В это время Л. Н. работал над сочинением «Так что же нам делать?»“ 11 декабря: «Нынче я встал в 9 и с 10 до 2-х писал не очень хорошо, но и не бесполезно, — подвигаюсь». 12 декабря: «Всё утро очень хорошо работал. Перевалил самое трудное и теперь надеюсь кончить». 13 декабря: «Много писал, и, как всегда, что больше в лес, то больше дров. Всё разрастается, становится (для меня) более интересным». 15 декабря: «Встал я нынче рано и рано сел зa работу и работал часов 5 сряду и намарал бумаги много, но есть ли в этом мараньи толк или нет, не знаю. Т. е. неправда, знаю, что есть, и потому мне на душе легко». 15 декабря: «Утро всё много писал, кажется, порядочно. Думал кончить здесь, но вот поездка к князю295 К кн. Л. Д. Урусову в Тулу. помешала». На следующий день: «Встал рано, опять много писал».296 ПЖ, стр. 240—244, 247—248.

Как видим, в декабре 1884 г. Толстой очень интенсивно работал над статьей. Эта интенсивная работа продолжалась и в Москве, куда Толстой переехал после 15 декабря. В письме к Черткову от 2—3 января 1885 г. он писал: «Я не могу заниматься самым дорогим мне делом, я очень радостно занят своим писанием. Мне так ясно стало то, что прежде было неясно. Коли бы другим стало только вполовину так же. Надеюсь, что выйдет в Январе».297 Том 85, стр. 133.

О том, что именно к этому только времени Толстой уяснил себе окончательно вопросы, которые он разрешал в своей статье, явствует и из следующих слов заключительного абзаца главы XII «Так что же нам делать?»: «Мне казалось, что я всё знаю, всё понимаю относительно тех вопросов, которые вызывали во мне впечатления Ляпинского дома и переписи; но когда я попробовал сознать и изложить их, оказалось, что нож не режет, что нужно точить его. И только теперь, через три года, я почувствовал, что нож мой отточен настолько, что я могу разрезать то, что хочу. Узнал я нового очень мало. Все мысли мои те же, но они были тупее, всё разлетались и не сходились к одному; не было в них жала; всё не свелось к одному, к самому простому и ясному решению, как оно свелось теперь».

Этой цитатой определяется и время окончательной отделки начальных глав статьи, в том числе и главы XII.

Толстой, видимо, торопился закончить и отделать для печати часть статьи, которая должна была появиться в январской книжке «Русской мысли» за 1885 г. Редактор этого журнала С. А. Юрьев, к которому Толстой относился с симпатией и с которым состоял в давней переписке, неоднократно просил его дать в журнал какое-нибудь свое произведение. В 1882 г. Толстой попытался напечатать в «Русской мысли» свою «Исповедь», но она была изъята цензурой из майской книжки. Там же Толстой собирался печатать статью «В чем моя вера?», также запрещенную цензурой. На этот раз Толстой предоставил Юрьеву «Так что же нам делать?» Для «Русской мысли» было набрано и сверстано двадцать глав.298 Первые шестнадцать глав соответствовали первым шестнадцати главам окончательного печатного текста, семнадцатая представляла собой первую редакцию главы о деньгах, восемнадцатая глава соответствовала двадцать второй, девятнадцатая — двадцать третьей, двадцатая — первой половине двадцать четвертой главы окончательного печатного текста. Нужно думать, что в декабре в Ясной поляне и в Москве работа Толстого над статьей не выходила еще за пределы двадцати первых глав, другими словами — того материала, который находим в рукописи, описанной под № 16. Следующий этап работы Толстого над статьей, закрепленный в рукописи, описанной под № 21, относится, по всей видимости, к январю месяцу 1885 г. этот месяц Толстой почти целиком провел в Москве. И как раз в этом месяце он дописывал окончание главы, которая в корректуре «Русской мысли» обозначена была цыфрой XX, а в окончательном тексте цыфрой XXIV. Тут речь идет о двух эпизодах, которые описываются как только-что происшедшие и которые Толстой мог наблюдать только в Москве. это, во-первых, эпизод бала, на который отправлялась семья Толстого и о котором он пишет: «В ту ночь, в которую я пишу это, мои домашние ехали на бал» (см. вариант № 4, стр. 627). Во-вторых, это эпизод с набивкой двумя женщинами папирос в комнате сына. Описание этого эпизода начинается такими словами: «Сейчас я оторвался от своего писания и сошел вниз. Проходя около комнаты сына, я увидал двух женщин за столом». Бал, о котором идет речь, мог происходить, конечно, только в Москве и притом не ранее конца декабря (в первой половине декабря Толстой еще не был в Москве, а затем вплоть до рождественских праздников никакого бала быть также не могло из-за рождественского поста). Скорее всего бал происходил в январе, как это обычно было в ту пору. Хронологически второй эпизод — с набивкой папирос — следует за первым, т. е. он относится также к январю и имел место также в Москве, так как семья Толстого, и в числе ее сын, о котором идет речь, проводила зиму в Москве.

О том, что эта глава дописывалась в Москве в январе месяце 1885 г., свидетельствует еще следующий факт. Как мы видели при описании рукописи № 22 (см. стр. 803.), С. А. Толстая запротестовала по поводу того, что Толстой в этой главе неодобрительно отзывается о поведении членов своей семьи (эпизоды бала и набивки папирос). Толстой уступил жене и переделал эти эпизоды так, что близкие его перестали в них фигурировать. Но всё же Софья Андреевна не скоро успокоилась, и, уехав из Москвы, Толстой в письме, написанном в конце января, раскаиваясь в своем поступке, просил жену о прощении: «Получил сейчас твое коротенькое и грустно-холодное письмо. Боюсь объясняться, чтобы опять как-нибудь не раздражить тебя; но одно скажу еще раз, и яснее, я думаю, чем в разговоре: я не отстаиваю форм, в которых я выражался о личностях, и каюсь в них и прошу тебя простить меня, но если я отстаиваю что, то отстаиваю самую мысль, выраженную во всей статье и наполняющую меня всего». К этому месту письма С. А. Толстая сделала такое примечание: «Неприятности возникли между мной и Львом Николаевичем вследствие того, что в статье своей «Так что же нам делать?» были вначале нападки на семью и старших детей. Я огорчилась, вступилась за детей и требовала изъятия из статьи этих нападок».299 ПЖ, стр. 249—250. О том же Толстой пишет и в письме к Н. Н. Ге-сыну от 4 февраля 1885 г.: «Я не вызвал вас, во-первых, потому, что был полон мыслями, касающимися продолжения моей статьи, и, во-вторых, потому, что был огорчен. Семейные мои огорчились тем, что я писал в статье о своей жизни и потому о них, и мне это было больно, и я всё думал об этом и был неспокоен духом. Теперь всё прошло».300 Том 63 настоящего издания, стр. 206.

Итак, несомненно, что весь декабрь 1884 г. и, вероятно, начало января 1885 г. ушло у Толстого на работу над этой частью статьи, предназначавшейся для январского номера «Русской мысли». Для него напечатаны были лишь первые пятнадцать глав (см. описание рукописей, № 23), но работа шла и над последующими главами, которые, вероятно, также предназначались для январского номера. Видимо, и сам Толстой, и переписчики (главным образом С. А. Толстая), и аппарат типографии работали крайне напряженно, лихорадочно. Очевидно, рукопись сдавалась в типографию по частям, по мере того как отдельные ее части были переписаны и окончательно выправлены автором. Это видно из того, во-первых, что нумерация четвертушек в описанной под № 16 рукописи, отданной в набор, не сплошная, а прерывистая (1—30, 1—50, 1—26), во-вторых, из того, что первые гранки не покрывают всего текста рукописи, а текст их механически обрывается на том же слове, на котором обрываются первые 80 четвертушек (1—30, 1—50). (См. описание корректуры под № 17.)

Наконец, в этом легко убедиться и из писем С. А. Толстой, которые в ту пору писались ею сестре — Т. А. Кузминской. 23 декабря 1884 г. она пишет ей: «Левочка в очень хорошем духе; пишет свою статью о бедности города и деревни и спешит кончить к январской книге. Уже начали печатать». 9 января 1885 г.: «Левочка печатает свою статью в январе в «Русской мысли» и весь ушел в свою работу». И далее — около того же времени: «Левочка кончает свое печатанье, которое сожгут, но всё-таки надеюсь, что он успокоится и не будет больше писать в этом роде».301 И. И. Бирюков, «Биография Льва Николаевича Толстого», III, М. 1922, стр. 10.

Если принять во внимание, что статья просматривалась еще петербургской цензурой и что, вследствие запрещения ее, январский номер должен был подвергнуться известной перестройке, нужно думать, что он вышел «с большим запозданием, вероятно, не ранее февраля (точных данных на этот счет у нас нет, так как пометка о разрешении цензурой на книжках «Русской мысли» не ставилась); обычным же сроком выхода книжек журнала с 1885 г., как значилось в заявлении редакции, было 15 число каждого месяца. Но если бы статья Толстого и была пропущена цензурой, редакция не смогла бы, очевидно, выпустить январскую книжку раньше февраля, и она, видимо, на это шла, надеясь компенсировать запоздание номера помещением в нем столь значительного по характеру и объему произведения Толстого. Вероятно, февральская книжка журнала вышла непосредственно вслед за январской. 24 февраля 1885 г. Чертков пишет Толстому из Петербурга: «Сейчас получил последний № «Русской мысли» с лаконическою, но слишком содержательною заметкою об участи вашей статьи».302 Том 85 стр. 153. Заметка эта, сообщавшая о запрещении статьи (см. ниже), была приложена к февральской книжке, которая, следовательно, вышла около 20 февраля.

На особой полоске бумаги, вклеенной в январский номер «Русской мысли» в самом его начале, перед текстом, напечатано было следующее заявление от редакции: «Помещение нового произведения графа Льва Николаевича Толстого: «Так что же нам делать?» откладывается до февральской книги». А при февральской книге на такой же полосе было объявлено: «Произведение графа Льва Николаевича Толстого «Так что же нам делать?» не может быть помещено».

Редакция, видимо, некоторое время не теряла надежды столковаться с цензурой, которая сама колебалась — разрешить или запретить печатание статьи. Последнее явствует из письма Толстого к своему другу кн. Л. Д. Урусову около 19 января 1885 г., в котором он пишет: «Статья моя запрещена. Из Петербурга было распоряжение, чтобы ее не печатали в 1-м № «Русской мысли». Редакция надеется напечатать во 2-м, но едва ли. Она всё-таки печатается и выйдет, вероятно, в таком же виде, как «Вера», т. е. растянется до 10 листов, представится отдельной книгой в цензуру и так же разойдется. Меня радует то, что она читается по корректурам и уже переписывается...»303 Том 63, стр. 203.

После неудачи с напечатанием статьи в «Русской мысли» Толстой решил поместить отрывки из нее в «Русском богатстве», издававшемся и редактировавшемся тогда Л. Е. Оболенским, неоднократно обращавшимся к Толстому с просьбой дать в «Русское богатство» какое-нибудь свое произведение или отрывок из него и тем поднять репутацию журнала и вместе его материальные рессурсы, далеко не блестящие. Толстой сочувственно относился как к направлению журнала, так и к его редактору, и потому решил пойти навстречу просьбе Оболенского. 24 февраля 1885 г. он писал В. Г. Черткову: «Оболенский — человек, выплывающий из бездны и хватающийся уже зa берег. Что он будет делать на берегу? — это не мешает тому, чтобы я признавал вполне, что его журнал самый близкий мне по направлению, и непременно помещу у него. Я даже думаю прислать ему отрывки из «Что нам делать». Я сделаю это, когда вновь займусь этой статьей. Теперь же я на время удалился от нее. Я был нездоров с неделю и был поглощен Georg’ем, и последней и первой его книгой — «Progress and Poverty», которая произвела на меня очень сильное и радостное впечатление».304 Том 85, стр. 144. Об Оболенском и «Русском богатстве» речь снова идет в письме Толстого к кн. Л. Д. Урусову около 26 февраля того же года: «Был здесь Чертков и приводил с собой Оболенского, издателя журнала «Русское богатство». Это журнал, имеющий мало успеха, но с самым нам близким направлением. Он проповедует любовь людей на основании эволюции и прогресса, т. е. научным жаргоном, но в сущности это журнал с христианским направлением. От этого-то Чертков так и ухватился зa него. Если есть в Туле, посмотрите».305 Том 63, стр. 212.

В том же письме Толстой сообщает, что всё это время он ничего не делал, кроме перевода «Учения двенадцати апостолов» и писания предисловия к нему, а, главное, занят был усиленным чтением сочинения Генри Джорджа. О работе над «Учением двенадцати апостолов» и об увлечении Джорджем он пишет в январе и феврале к С. А. Толстой.306 См. ПЖ, стр. 249, 253, 254, 257.

Таким образом дальнейшая работа над «Так что же нам делать?» была замедлена, главным образом потому, что Толстой занят был переводом и чтением Генри Джорджа, который пригодился ему при дальнейшем писании статьи. Тем не менее для «Русского богатства» была продолжена и закончена глава XX текста «Русской мысли» (глава XXIV окончательного печатного текста), озаглавленная первоначально «Жизнь в христианском городе» (см. рукописи, описанные под №№ 21 и 22).

В начале марта первый отрывок статьи «Жизнь в христианском городе» уже получен был в Петербурге. 9 марта 1886 г., сообщая Толстому, что присланный отрывок будет поделен между двумя номерами, Чертков пишет ему: «Мы с Оболенским внимательно перечитали статью, и он почти ничего не нашел, что бы показалось ему не цензурным. Только название — Жизнь в христианском городе — ему показалось очень рискованным в цензурном отношении, и потому мы решились пропустить слово «христианском». В ответ на это Толстой пишет Черткову 17—18 марта: «Жалею слово христианском. Без него нет смысла в заглавии. Жалею и раздробления, но вообще рад, что всё сделано так, как сделано».307 Том 85, стр. 154.

Первая часть отрывка была напечатана в мартовской книжке журнала, и Толстой, видимо, воспользовавшись тем, что окончание очерка откладывается до следующей книжки, вновь его исправил. 5 апреля он пишет Урусову: «В «Русском богатстве» напечатан отрывок статьи «Что ж нам делать?» с цензурными урезками. Нынче послал поправленное окончание отрывка в следующий номер».308 Том 63, стр. 225.

О цензурных мытарствах со статьей В. Г. Чертков писал Толстому 23 марта следующее: «Ваша статья для «Русского богатства» выдержала самые разнообразные манипуляции. Цензор «Русского богатства», получив ее, очень взволновался и представил в цензурный комитет. Там вас боятся, как огня, и статью страшно урезали. Вырезали весь конец первой части о бале и много отдельных выражений. Напр. «Помилуйте, да есть 12-ти, а 13-ти 14-ти сплошь да рядом, — сказал он весело», «Мне сказали, что они были на вечере, очень веселились, вернулись и уже спят». Подчеркнутое было вычеркнуто. Эпиграфы из Евангелия были также вычеркнуты. Однако, узнав о вашей статье, *** председатель засуетился, послал зa нею. Послали и зa Оболенским. Оказалось, что высшие цензурные власти имеют инструкцию пропускать ваши статьи, делая сокращения только в самых крайних случаях. Поэтому некоторые из вычеркнутых мест были восстановлены, и статья была разрешена в том виде, в каком она и напечатана в «Русском богатстве». Оболенский вынес впечатление, что высшая цензура очнулась, сознает свою ошибку, так как, несмотря на все запрещения, содержание ваших статей скоро становится всем известным, и что она хочет поправить свою ошибку, пропуская возможно больше (с ее точки зрения)». (АТБ)

Еще до получения этого письма Толстой знал об участи своего отрывка и 25—26 марта писал Черткову: «Бирюков рассказывал моим о участи отрывка из «Русского богатства». Мне неприятно печатать кастрированное, но если нужно, то мне очень радостно отдать его именно в этом уродливом виде».309 Том 85, стр. 157.

В ответ на это письмо Чертков 30 марта писал Толстому: «Открытое письмо ваше я вчера получил из Петербурга. Мне вообще понятно, что вам неприятно печатать кастрированное. И я не могу вас уговаривать продолжать делать это. Только я думаю, что хорошо, что опыт был сделан, и я уверен, что даже то, что было напечатано, сделает свое дело, и хорошее дело... Оболенский думает, что описание бала будет пропущено в виде отдельной статьи, и в таком случае контраст сохранится, и мысль ваша достигнет читателей. Если же и этот конец потерпит искажения, то, разумеется, не стоит тратить времени и сил на борьбу с такими наружными препятствиями. Кроме того скажу вам, что из ваших последних рассказов для лубочных изданий я окончательно убедился, что именно эта форма самая действительная. эти рассказы писаны собственно решительно для всех». (АТБ)

Здесь Чертков высказывает ту же мысль о сравнительной ценности теоретических и художественных писаний Толстого, какую он высказывал и ранее. Черткову всегда казалось, что в интересах наибольшего воздействия на читателя художественный рассказ предпочтительнее теоретического рассуждения. Еще 24 февраля, сообщая об окончательном запрещении печатания «Так что же нам делать» в «Русской мысли», он писал Толстому: «Знаете, — относительно этой статьи я остался того же мнения, как вначале, — что она хорошая — в настоящем смысле слова и что вы сделали доброе дело, написав ее. Но с тех пор мне часто пришлось наблюдать впечатление, которое она производит на самых различных читателей, и я понял, что если б вы теперь передали те же мысли, те же чувства в образах, в притчах, то произвели бы более сильное впечатление и неотразимо повлияли бы на многих, которые вашею статьею не вполне убеждаются. Против так называемой художественной формы изложения, когда она действительно художественна, когда содержание справедливо и когда оно написано под влиянием глубокого, искреннего чувства, — невозможно возражать» (АТБ). И в позднейших своих письмах Чертков неоднократно высказывался на эту тему в том же духе.

Отрывок «Жизнь в городе» закончен был в апрельской книжке «Русского богатства», затем в сентябрьской и октябрьской книжках зa 1885 г. была напечатана статья «Из воспоминаний о переписи», соответствующая главам IV—XI окончательного печатного текста «Так что же нам делать?», и, наконец, в декабрьской книжке зa тот же год — статья «Деревня и город», соответствующая главам XII—XVI того же окончательного текста. По сравнению с текстом «Русской мысли», а также по сравнению с окончательным печатным текстом, здесь много вариантов, частью объясняемых тем, что в «Русское богатство», видимо, был послан оригинал, отличный по своему тексту от тех, с которых набирался текст для «Русской мысли» и затем для пятого издания 1886 г., частью тем, что цензурные урезки и переделки отдельных мест в статьях, напечатанных в «Русском богатстве», были иные, чем те, которые сделаны были в пятом издании. Мелких, несущественных и нехарактерных, словарных большей частью, разночтений так много, что приведение их было бы слишком громоздко. Все более или менее значительные по объему или по смыслу варианты этих статей, а также такие, которые возникли в результате цензурного вмешательства, приводятся попутно при описании текста соответствующих глав пятого издания 1886 г.

В мае месяце первая половина статьи «Жизнь в городе» была напечатана в московском журнале «Детская помощь» (1885 г., № 7 от 11 мая). Текст статьи здесь буквально совпадает с той ее частью, которая напечатана была в мартовской книжке «Русского богатства». Статья предваряется двумя эпиграфами из Евангелия: «И спрашивал его народ, что же нам делать?...» и «Ибо легче верблюду...» В сноске к статье — заметка редакции: «Печатается с согласия автора, обещавшего «Детской помощи» свое литературное содействие».

Одновременно шла дальнейшая работа над «Так что же нам делать?». Как показывает текст рукописи, описанной под № 25, Толстой занялся переделкой текста, закрепленного в корректуре «Русской мысли», начиная с главы XVI. Кроме того, написана была первая редакция главы по содержанию соответствующей главе XXV окончательного печатного текста.

В первые месяцы 1885 г. Толстой вернулся к главе XVII своего сочинения, трактовавшей о деньгах. эта тема его очень занимала, и он долго и упорно работал над ней, о чем свидетельствует большое количество рукописей, связанных с этой частью статьи (см. рукописи, описанные под №№ 26—47). Одна глава, первоначально отведенная выяснению роли денег в человеческом обществе, разрослась впоследствии в целых пять (XVII—XXI), причем Толстой, видимо, к этой работе возвращался несколько раз уже после того, как отдел статьи, трактующий о деньгах, казалось ему, был закончен. Таким образом хронологически дело обстояло так, что после написания и отделки некоторого количества рукописей на тему о деньгах, Толстой переходил к следующим главам, а затем вновь возвращался к исчерпанной уже как будто теме и развивал ее дальше. Однако установить точную хронологическую последовательность рукописей, начиная с той, которая описана под № 21 и дальше, нет возможности. Можно лишь догадываться, что, например, рукопись, описанная под № 48, была написана раньше, чем ближайшие предшествующие ей в описании рукописи.

Такой процесс работы косвенно подтверждается соответствующими выдержками из переписки Толстого. В начале апреля 1885 г. Толстой писал Черткову: «Я занят всё статьей «Что делать», и всё об деньгах.

Очень странно бы было, по той внутренней потребности, которая во мне есть, выяснить это дело, чтобы это было заблуждение с моей стороны. А может быть».310 Том 85, стр. 160. ^{В мае месяце Толстому казалось, что он уже покончил с главами о деньгах. 15 мая он писал Черткову: «Еще я рад, что кончил нынче рассуждение политико-экономическое, освободился для продолжения и окончания статьи».311 Там же, стр. 202. Ему кажется, что следует вообще закончить работу над всей статьей, чтобы приняться за художественные рассказы для народа, как это неоднократно советовал сделать Чертков, и Толстой 17 мая пишет всё тому же своему адресату: «Думаю я, что должно мне кончить «Что же нам делать» и написать побольше рассказов для народа — хоть те из самых лучших тем, которые у меня записаны». В том же письме Толстой сообщает далее, что он решил, в числе других своих теоретических статей, теперь же печатать (в готовившемся С. А. Толстой пятом издании собрания его сочинений) «Так что же нам делать?», для чего обратился к священнику А. М. Иванцову-Платонову, либеральному духовному цензору и доброжелателю Толстого, с просьбой просмотреть его статьи и приспособить их к цензурным требованиям: «Перед отъездом из Москвы, —пишет Толстой — я был у Иванцова-Платонова... Он был у нас и выразил желание процензировать для печатанья в полных сочинениях: Исповедь, В чем моя вера и Что нам делать. Он, хотя и православный, находит полезным это печатанье. Третьего дня я снес ему эти статьи, и он сказал мне, что хорошо бы было напечатать еще выдержки из исследования подробного Евангелия, которое он давно читал».312 Там же, 85, стр. 205—206.}

Иванцов-Платонов, взявшись помочь Толстому напечатать перечисленные его произведения, решил для обезвреживания их в глазах цензуры, помимо некоторых изъятий в тексте, снабдить эти произведения своими примечаниями, которые составили целую тетрадь, озаглавленную «Примечания читавшего» (рукопись хранится в АТБ). Работа эта сделана была Иванцовым-Платоновым, судя по его письмам к Толстому и С. А. Толстой, хранящимся в АТБ, не ранее сентября — октября месяца. Толстой охотно принял те исключения из своих статей и те примечания, которые сделаны были Иванцовым-Платоновым. По поводу тех и других он писал ему, между июнем и октябрем 1885 г. (точная дата письма неизвестна):

«Александр Михайлович!

Сейчас получил от жены статью и ваши примечания. Я еще больше полюбил вас, прочтя ваши примечания. Я увидал из них, как христианское чувство любви к истине и к единению людей проникает вас и как вы постоянно умеете, не поступаясь своим миросозерцанием, удерживать это единение с людьми. На все исключения, сделанные вами, я, разумеется, согласен. В первую минуту мне как будто жалко было некоторые места, но потом, вспомнив, что обнародование этого писания может быть полезно хоть одному, двум людям (что подтверждает ваше сочувствие), я устыдился этого чувства. Разумеется, надо будет написать несколько слов предисловия, указав на значение ваших примечаний.

Лучше бы было, если бы можно было назвать вас — прямо сказать, что я воспользовался вашей обязательностью (я бы написал — вашим согласием в основных положениях, если бы вы позволяли) и предоставил вам те исключения и те примечания, которые вы найдете нужным сделать для большинства читателей, в руки которых попадет эта книга. Я бы сказал тогда, что я сделал это совсем не в видах, так сказать, политических, т. е. как уловку, чтобы прошла моя книга, но сделал это потому, что, хотя и не разделяя всего вашего религиозного мировоззрения, я счастлив тем, что в том, что я считаю основой христианства, я нахожусь в полном согласии с вами и потому мог искренно просить вас вычеркнуть или оговорить примечаниями то, что составляет особенность моего субъективного миросозерцания. Не знаю, что выйдет из этого, но я во всяком случае очень благодарен вам.

Искренно любящий и уважающий вас Лев Толстой».313 Том 63, стр. 316.

Для предполагаемого тома Толстой набросал следующее предисловие:314 Хранится в ГТМ (архив А. Л. Толстой). Публикуется впервые.

Предлагаемый том содержит в себе, кроме 4 -х народных рассказов, три статьи: Исповедь, N, N,315 N, N, очевидно, условные обозначения двух других статей — «В чем моя вера?» и «Так что же нам делать?», понятные для переписчика этого чернового предисловия. не появлявшиеся до сих пор в России. Последния статьи эти печатаются с некоторыми исключениями и примечаниями. Исключения тех мест, которые могли бы вызвать недоразумения, и примечания, объясняющия значение могущих вызвать неправильные толкования мест, сделаны компетентным в этом деле лицом316 После этих слов рукой С. А. Толстой приписано: «к которому автор относится с уважением и доверием». и пользующимся полньм доверием, с согласия автора.

Но еще до того, как пойти на известный компромисс, добровольно подчинив себя благожелательной цензуре Иванцова-Платонова, Толстой, видимо по совету Черткова, бывшего тогда в Англии, решил печатать готовую уже часть статьи за границей, не прекращая однако дальнейшей работы над ней.

В ответ на письмо Черткова от 22 мая 1885 г., в котором он еще раз советует Толстому поскорее окончить статью, чтобы приняться за художественные рассказы для народа и, между прочим, рекомендует вместо «Так что же нам делать?» поставить другое заглавие — «Что мне делать?»,317 См. том 85, стр. 213. ^{— Толстой пишет в письме от 1—2 июня того же года: «То, что вы мне пишете про мои писанья, не только не неприятно мне, но полезно и убедительно. Я чувствую, что убеждаюсь вашими доводами. Но — есть «но» — и меня всё-таки тянет к умствованию — и не из тщеславия — я верно знаю, а как будто для того, чтобы разделаться с той ложью, в которой я жил с моими товарищами лжи. Вас поведут казнить за истину из гостиницы, в которой вы стояли, вы лучше сделаете, если, несмотря на важность того, что вам предстоит, вы не забудете отказать обед, на который вы приглашали, и заплатить хозяйке и прачке, расчесться со всеми, чтоб никого не обидеть. — Так и мне чувствуется, что нужно расчесться с моим миром — художественным, ученым, — объяснить, что и почему я не делаю того, чего они ждут. Вы подумаете, это отговорка. Может быть, но последняя. Еще до получения вашего письма я говорил Грибовскому...,318 В. М. Грибовский — тогда гимназист 8 класса, проявлявший большой интерес к Толстому и его учению. Впоследствии он стал профессором-юристом консервативного направления и от учения Толстого совершенно отошел. что эта моя статья есть последняя (так я хочу и надеюсь), обращенная к моему кружку заблудших... Ваше замечание, что лучше назвать «Что мне делать?» — справедливо, и я им воспользуюсь. А то задор и гордость. Ну да это кончать надо. — Только плохо пишется в деревне: меня так и тянет косить, рубить, что я и делаю».319 Том 85, стр. 209—210.}

В письме от 9 и 10 июня Чертков спешит сообщить Толстому свою радость по поводу отказа его от первоначального заглавия статьи: «Я так рад, — пишет он, — что вы согласны относительно заглавия «Что же нам делать?» Я столько раз видел, что заглавие это портило впечатление от статьи многих, которые вполне сочувствовали ее содержанию» (АТБ).

Между тем заглавие для статьи Толстым еще не было придумано, и Чертков торопит Толстого сделать это, так как рукопись им уже отослана для печати. В цитированном только-что письме он пишет Толстому: «По желанию Свешниковой320 E. П. Свешникова — переводчица, сотрудница издательства «Посредник». я привез из России экземпляр «Веры» и «Что же нам делать» и доставил одной ее знакомой в Париже, которая в свою очередь, вероятно, сдаст для издания в Женеве на русском (пока издана только «Исповедь»). Нельзя ли послать ей другое заглавие, вместо «Что же нам делать»? Как вы хотите? Это очень важно для значения статьи. Т. е. какое другое заглавие будет, не особенно важно, а важно, чтобы не это» (АТБ).

В ответ на это письмо Толстой пишет 17—18 июня: «Думал сейчас, какое бы придумать заглавие «Что же нам делать» и не придумал. «Могу ли я помогать ближнему?», «Какова моя жизнь?», «Великое дело добро»? Не придумаете ли вы?» 25 июня Чертков отвечает Толстому: «Относительно заглавия... статьи «Так что же нам делать» мне кажется, что нельзя лучше придумать, чем одно из приведенных вами: «Какова моя жизнь». Это просто и вполне соответствует духу статьи... Пожалуйста, в следующем вашем письме (уже в Петербурге) сообщите мне ваше окончательное решение относительно заглавия, и могу ли я послать вышеприведенное заглавие женевским издателям. Статья уже послана к ним» (АТБ). В письме от 4 июля Толстой окончательно соглашается на заглавие «Какова моя жизнь?»: «Заглавие статьи, если вы одобряете, так и пошлете».321 Том 85, стр. 238. В ответ на это письмо Чертков 15 июля пишет: „«Что же нам делать?» доставлено, мне сообщают, в Женеву и печатается. По получении вашего письма я сообщил о перемене заглавия на «Какова моя жизнь?» Очень просят продолжения. Не пришлете ли вы мне ту часть, которую еще окончили? Я бы переписал, если нужно“(АТБ).

Печатание книги «Какова моя жизнь?» заняло довольно много времени, и она вышла в издании М. Элпидина в Женеве, без обозначения года, лишь в 1886 г. Текст книги печатался под тем же заглавием и без всяких изменений и в женевском журнале «Общее дело» за 1886 г., издававшемся тем же Элпидиным (февраль — июнь, №№ 82—86).

Книга разбита на двадцать глав, и в основу ее положен был текст, набранный для «Русской мысли», с добавлением конца главы XX, причем для первых пятнадцати глав использован был текст отпечатанных для январского номера листов, а для последующих (до середины главы XX), видимо, текст гранок. В книге множество опечаток и механических пропусков отдельных фраз и слов, не устраненных ни во втором ее издании (1889), ни в третьем (1902), являющимися механическими перепечатками первого.

В то время как шло печатание книги «Какова моя жизнь?», Толстой продолжал работать над продолжением статьи, вновь вернувшись к главам о деньгах, главам, которые, как ему раньте представлялось, были уже закончены. Предвидя сетования Черткова по поводу того, что работа над художественными рассказами всё еще задерживается из-за работы теоретической, Толстой пишет ему 13—14 июля: «Вы мною будете совсем недовольны. По утрам пишу всё статью «Что нам делать», о деньгах, податях и значении правительства и государства и по вечерам кошу так, что руки болят; но мне кажется, что я ничего дурного этим не делаю. В писании моем много мне открывается нового и важного для меня самого. И я не могу быть спокоен, не разъяснив этого, тем более, что всё это только служит разъяснением учения Христа».322 Том 85, стр. 241. В это же время в сходных выражениях о своей работе над «Так что же нам делать?»Толстой пишет и кн. Л. Д. Урусову около 14 июня. (См. том 63, стр. 275.) О том же говорит Толстой и в письме к Черткову от 23—24 июля: «и всё писал, поправлял о деньгах. Вы увидите, что это интереснее, чем вам кажется. Хотя согласен, что есть темы для меня более полезные. Впрочем, что полезно, то Бог знает, только бы во всех делах итти по пути единому».323 Том 85, стр. 246.

Приблизительно к началу августа Толстой, вероятно, закончил писание глав о деньгах и на некоторое время отошел от работы над статьей, с тем чтобы в конце месяца вновь за нее приняться. 29—30 августа он пишет Черткову: «Я начал писать продолжение «Что делать» и несколько дней не работал».324 Там же, стр. 250. 12 сентября С. А. Толстая пишет Н. Н. Страхову: «Лев Николаевич пишет понемногу вторую часть «Так что же нам делать?», но больше ходит в лес рубить деревья, собирать грибы, или пашет...»325 П. Бирюков. «Биография Л. Н. Толстого», II, стр. 40.

В конце сентября и в октябре Толстой опять очень интенсивно трудится над статьей, торопясь, видимо, закончить ее. В середине октября он пишет Т. А. Кузминской: «Я так хорошо работаю над своею статьею, что извожу на эту работу весь дневной заряд... Вели Маше поцеловать за меня милого Николая Николаевича и скажи ему, что кроме желания знать то, что он хотел сказать вам об Иване дураке,326 «Сказка об Иване дураке и его двух братьях», сочинение Толстого, я часто думаю о нем и желал бы очень знать его мнение о моем писании об органической и эволюционной теории в науке, которую я считаю суеверным вероучением царствующей науки. Он поймет все эти страшные слова». 327 Том 63, стр. 289—290.

Николай Николаевич, о котором идет здесь речь, — H. Н. Страхов — друг Толстого, бывший с ним, как известно, в оживленной переписке, затрагивавшей темы религиозного, философского и научного характера. В письме — прямое указание, что в это время Толстой работал как раз над главами XXIX—XXXIV «Так что же нам делать?», посвященными в значительной своей части критике органической и эволюционной теорий.

О напряженной работе над статьей Толстой сообщает в это время в письмах и к жене и к Черткову. В письмах, написанных Толстым к С. А. Толстой зa октябрь, —неоднократные указания на это: «Спал прекрасно, нынче встал рано и, убравшись, много писал, к сожалению не «Ивана Ильича», а о том, почему мы не видим незаконности, неразумности и несчастья нашей жизни» (ПЖ, стр. 272). «Я все эти дни очень много работаю, хотя и не то, что хотел, но и то хорошо опрастывает место» (стр. 273). «Много продвинулся в статье. Я поперхнулся ею, и покуда не выперхну — не освобожусь» (стр. 273). „Никуда не хожу, никого не вижу, много работаю и руками и «головой, как чорт»“(стр. 275). «Целую неделю я был в напряженном, рабочем состоянии и нынче чувствую, что ослабел. Хочется нынче вечером, после продолжительной работы утром, не думать и не писать» (стр. 277). «Очень много работаю, пишу, но подвигаюсь медленно, недостаточно скоро по желанию... Нынче я писал много, но не хорошо. Очень хочется кончить и нужно эту статью, чтоб уж никогда не возвращаться к этим вопросам» (стр. 278). «Я не отчаиваюсь и ужасно желаю написать «Ивана Ильича» и сейчас ездил и думал о нем. Но не могу тебе выразить, до какой степени я весь поглощен теперь этой работой, уже тянущейся несколько лет и теперь приближающейся к концу. Нужно самому себе выяснить то, что было не ясно, и отложить в сторону целый ряд вопросов, как это случилось со мной с вопросами богословскими» (стр. 280).

О том же — и в письмах к Черткову. 15—16 октября Толстой пишет ему: Живу 4-й, кажется, день (не вижу, как дни идут) один в деревне — один с Александром Петровичем.328 С A. П. Ивановым, переписчиком рукописей Толстого. Работается так много, как давно не было. Только горе, пишу всё рассуждения в статью «Что надо делать». И знаю и согласен с вами, что другое нужнее может быть людям, да не могу — нужно выперхнуть то, что засело в горле. И кажется, скоро освобожусь».329 Том 85, стр. 267. 23 октября, Толстой, оправдываясь в том, что почти всё свое время тратит на писание не художественной работы, снова пишет Черткову: «С тех пор получил два письма — одно вчерашнее с выражением неодобрения тому, что я посвящаю всё свое время статье, и нынешнее о двух стариках.330 О рассказе «Два старика». Я согласен с вами, что другое я бы мог писать, и оно как будто действительнее, но не могу оторваться, не уяснив прежде всего себе (и другим, быть может) такую странную, непривычную мысль, что считающееся таким благородным занятие нашими науками и искусствами — дурное, безнравственное занятие. И мне кажется, что я достигаю этого и что это очень важно. Нынче с Александром Петровичем поговорили. Он говорит, что не скоро люди будут жить хорошо, а мне всегда кажется, что скоро. Стоит только разрушить соблазн — ложное, обманчивое рассуждение, на которое они опираются. Люди — разумные существа и не могут жить с сознанием, что они живут против разума. И вот, когда они делают это, им на помощь приходит ум, строящий соблазны. Стоит разрушить соблазн, и они покорятся. Они построят новые, но обязанность каждого, если он ясно видит обман соблазна, — указать его людям. Я это-то и пытаюсь делать. Но ваши замечания мне очень дороги и полезны и, пожалуйста, делайте их, и порезче... Статья моя приходит к концу. Сейчас ездил на Козловку и придумал заключение. Спенглер331 Ф. Э. Спенглер — знакомый Толстого, друг В. Г. Черткова, сельский учитель в Воронежской губернии. совершенно прав. Она растянута вся ужасно, но это в мою пользу. Я мало отделываю ее — оттого она длинна. Мне нужно только всё высказать».332 Том 85, стр. 269—270.

За день до этого на автографе, описанном под № 60, Толстой в конце рукописи, после текста первоначальной редакции главы XXXVIII, сделал пометку «23 октября. Ясн. Пол. Л. Т.», свидетельствующую о том, что на этом первоначально он собирался закончить свое сочинение. Однако работа над отделкой, исправлениями и дополнениями статьи продолжалась. Особенно много поработал Толстой над текстом главы ХХХVІІІ, написав ее заново (см. рукопись, описанную под № 65). В копии автографа (рукопись, описанная под №66) вслед за текстом главы XXXVIII, здесь также заканчивающей всё сочинение, поставлена новая пометка: «28 октября. Ясная Поляна. Л. Толстой». Но и после этого работа не была закончена, хоть Толстой 31 октября писал Черткову: «Я начерно кончил свою статью и, вероятно, теперь возьмусь за другое».333 Там же, стр. 274. Глава XXXVIII подверглась новой переработке (см. рукопись, описанную под № 67), и в дополнение к прежде написанному был написан текст главы XXXIX и XL (см. рукопись, описанную под № 68). 17—18 ноября Толстой пишет Черткову: «Вы спрашиваете, что я работаю. Я кончаю (кончил, могу сказать) статью «Что же нам делать?» И много работаю руками и спиной в Москве».334 Там же, стр. 280.

Но статья не была закончена и в декабре.

В двадцатых числах ноября С. А. Толстая, печатавшая тогда пятое издание сочинений Толстого, поехала в Петербург, для того чтобы лично хлопотать перед цензурой о напечатании двенадцатого тома, в который должны были войти, среди прочего неизданного материала, «Исповедь», «В чем моя вера?» и «Так что же нам делать?». Начальник главного управления по делам печати Е. М. Феоктистов, в виду того, что том этот заключал в себе сочинения религиозно-нравственного характера, передал их в синодскую цензуру, о чем и известил Софью Андреевну письмом от 25 ноября (АТБ). Но синодские власти задерживали свое решение, и Софья Андреевна обратилась уже из Москвы в декабре письменно к К. П. Победоносцеву с просьбой дать ей решительный ответ — положительный или отрицательный — о судьбе двенадцатого тома. 16 декабря Победоносцев послал Софье Андреевне ответное письмо, в котором писал: «Я немедленно вытребовал из канцелярии синода корректурные листы и прочел их. Они будут рассматриваться в Синоде, но я скажу вам прямо, во избежание недоразумений, что нет никакой надежды, чтобы они были пропущены к печатанию. Всё, что пропускается, считается одобренным, а эти листы никак не могут быть одобрены... Примечания Иванцова-Платонова не только не ослабляют действие сочинения, но еще усиливают его в отрицательном смысле... По совести скажу вам: книга эта, при всем добром намерении автора, — книга, которая произведет вредное действие на умы» (АТБ).

Таким образом надежда напечатать двенадцатый том в том объеме, как он был задуман, окончательно была потеряна. Не помогла делу, как мы видели, и помощь Иванцова-Платонова. Особенно сильное сопротивление цензуры вызвали, разумеется, «Исповедь» и «В чем моя вера?». Что же касается «Так что же нам делать?», то возможность напечатать это сочинение с цензурными изъятиями, очевидно, не была исключена; может быть, цензура на это и указала Софье Андреевне, и она из Москвы обратилась к Толстому в Ясную поляну с просьбой поторопиться прислать ей рукопись. Около 20 декабря Толстой отвечал ей: «Моя рукопись, я думаю, ничего не задержит, потому что теперь, до Рождества, никак не станут работать в типографии, а к 3-му дню праздников я доставлю рукопись с Таней или сам привезу».335 ПЖ. стр. 287. Однако работа над статьей закончена была Толстым лишь в начале следующего года. Непосредственно вслед за списком «Так что же нам делать?», сделанным рукой неизвестного и принадлежащим архиву Г. А. Русанова, рукой С. А. Толстой проставлена дата — 14 февраля 1886 г. Эта дата повторена в изданиях «Свободного слова» и Сытина. Вероятно, она очень близка к точной дате окончания Толстым работы над статьей.

К статье должно было быть приложено предисловие, которое писал друг Толстого В. Ф. Орлов, учитель железнодорожной школы, некогда сидевший в тюрьме по делу Нечаева. Об этом Толстой писал 22 февраля 1886 г. Черткову: «Последние дни у меня был Орлов и начал писать для Софьи Андреевны предисловие от издательницы к «Что же нам делать?». И написал прекрасную статью, в которой указывает различие моих взглядов от социалистов и революционеров. «Те хотят исправить мир, а этот хочет спасти душу». Предисловие едва ли выйдет, а статья хорошая».336 Том 85, стр. 324.

Предисловие, действительно, напечатано не было, и следов его не сохранилось. Самая же статья в сильно урезанном цензурой виде напечатана была в двенадцатой части сочинений Толстого, вышедшей к 10 апреля 1886 г.337 В письме к Толстому от 8 апреля С. А. Толстая сообщает: «Двенадцатую часть цензура пропустила. Завтра выйдет». А на следующий день — 9 апреля она пишет: «Завтра мой двенадцатый том поступает в свет» (АТБ). Здесь она имеет заглавие: «Мысли, вызванные переписью». На обложке тома напечатано: «Сочинения графа Л. Н. Толстого. Часть двенадцатая. Произведения последних годов. Москва. Типография М. Б. Волчаникова (бывш. М. Н. Лаврова и Кº)... 1886». Первые одиннадцать томов составляли пятое издание сочинений Толстого, двенадцатый том органически сливается с предшествующими ему томами этого издания, почему и он условно причисляется также к пятому изданию, и в дальнейшем к этому изданию причисляем его и мы. Помимо «Мыслей, вызванных переписью», в этом томе были напечатаны народные рассказы и легенды, статьи «О переписи в Москве», «В чем счастье?», «О народном образовании» и «Смерть Ивана Ильича». В дальнейших изданиях, вплоть до одиннадцатого включительно, статья эта печаталась под заглавием «Отрывки из статьи: «Так что же нам делать?» (1884—1885)», но текст ее, так же как и внутренние подзаголовки, сравнительно с пятым изданием оставался неизменным.

Дальнейшая история печатания «Так что же нам делать?» такова. В 1887 г. в издании М. Элпидина в Женеве отдельной брошюрой напечатана была (без указания года) статья «Деньги».338 1887 год, как год выхода этой брошюры, указан на внутренней стороне обложки второго издания книги «Какова моя жизнь?». поделенная на четыре главы, соответствующие главам XVII—XX окончательного печатного текста (текста, соответствующего главе XXI, таким образом в брошюре нет). В основу издания положен был наиболее авторитетный текст, закрепленный в рукописи, описанной под № 72. В противоположность книжке «Какова моя жизнь?», текст этой брошюры напечатан исправно, без бросающихся в глаза опечаток. В том же 1887 году статья «Деньги» под заглавием «Какова моя жизнь?» Часть вторая» напечатана была в газете «Общее дело» (апрель, май, июль, №№ 96, 97, 99). Текст тут буквально совпадает с текстом в издании Элпидина. В 1890-м году брошюра вышла без изменений там же, в Женеве, вторым изданием.

Не ранее 1889 г. в издании Элпидина появилась третья часть работы Толстого, озаглавленная «Что же нам делать?» (Carouge, М. Elpidine, Libraire-éditeur, без обозначения года).339 Что книга появилась не ранее 1889 г. видно из того, что на внутренней стороне обложки второго издания «Какова моя жизнь?», вышедшего в 1889 г., «Что же нам делать»? не значится в числе прочих находящихся в продаже книг Толстого. Текст книги поделен на шестнадцать глав, соответствующих по содержанию главам XXV—XL окончательного печатного текста. В основу издания положен текст, закрепленный в рукописи, написанной рукой М. А. Шмидт и слегка исправленной Толстым (в нашем описании № 71) Этот текст со всеми поправками Толстого здесь точно воспроизведен. В 1901 г. эта книжка вышла там же вторым, исправленным изданием. В основу текста этого исправленного издания положены были, видимо, копии текстов корректур пятого издания и текст очень близкий к тексту рукописи, описанной под № 70. Но критическое отношение к тексту далеко не всюду здесь выдержано последовательно. В целом ряде случаев, очевидно, гоняясь зa полнотой, редактор воспроизводит зачеркнутые в корректуре фразы и абзацы, исключенные Толстым явно не по цензурным соображениям. В других случаях механически воспроизводится зараз зачеркнутое и вместо него рядом написанное. Наконец, исправление некоторых мест, имеющихся в корректуре, но не попавших по цензурным условиям в текст пятого издания, в этом издании часто игнорируется. Также очень часто игнорируется и текст пятого издания.

В 1902 г. в Англии, в Крайстчерче (Cristchurch), в издательстве «Свободное слово» под редакцией В. Г. Черткова вышел VIII том «Полного собрания сочинений, запрещенных в России, Л. Н. Толстого», в котором напечатано «Так что же нам делать?».

В предисловии к книжке от издательства правильно указывается на то, что ранее напечатанные и в России и за границей тексты «Так что же нам делать?» страдают и искажениями и пропусками. Судя по тому, что по поводу издания Элпидина «Что же нам делать?» говорится: «в последнем заключение книги совершенно другое, нежели в данной, окончательной версии автора», — издательству «Свободное слово» не было еще известно элпидинское второе, исправленное издание книги, вышедшее в 1901 г., где текст последней — XL главы напечатан в иной редакции, чем в первом издании, совпадающей с текстом главы XL в издании «Свободного слова». По недоразумению издательство сочло первую редакцию главы о деньгах (XVII в тексте «Русской мысли» и издании Элпидина «Какова моя жизнь?») второй половиной главы XXI, напечатанной здесь впервые, и поместило текст ее непосредственно вслед за текстом главы XXI, разделив оба текста чертой. Первоначально предназначаемый Толстым для главы XXVI ряд абзацев о Мальтусе («Весьма плохой английский публицист... и носилась с ней полстолетия») и перенесенный им затем в главу XXIX, в издании «Свободного слова» остался в главе XXVI. Помимо этого, в издании «Свободного слова», так же как и в изданиях Элпидина, очень большое количество вариантов и разночтений, сравнительно с установленным нами основным текстом произведения. Они достигают часто нескольких фраз. Порой прибавлены кое-какие абзацы, упраздненные Толстым в процессе его работы, другие абзацы, им впоследствии введенные, не вошли в текст этого издания. В главе XXXVIII распорядок некоторых абзацев иной, чем тот, который, на основании критического изучения текста пятого издания, правленных Толстым корректур и самой поздней рукописи, мы устанавливаем в основном тексте. Всё это объясняется тем, что в условиях печатания книги за границей издатели не могли располагать в полной мере нужным критическим аппаратом, хоть и стремились к этому, как видно из письма Черткова к Толстому от 26 апреля 1902 г., написанного в связи с печатанием в Англии «Так что же нам делать?»: «Главное достоинство нашего теперешнего издания ваших писаний в том, что оно делается настолько тщательно во всех отношениях, насколько только возможно» (АТБ). Несомненное и главное достоинство издания «Свободного слова» в том, что оно дало впервые действительно полный текст «Так что же нам делать?» как произведения, представляющего собой единое целое. В основу издания, помимо неизвестного нам списка трактата, легли, повидимому, и копии корректур пятого издания, и самый текст пятого издания, но способ пользования этим материалом здесь приблизительно такой же, как и в издании Элпидина.

В 1906 г. «Так что же нам делать?» впервые вышло в России в полном виде в издании «Посредник». Но здесь мы имеем дело с механической перепечаткой текста в издании «Свободного слова». То же нужно сказать и о ряде других изданий этого произведения, вплоть до берлинского издания И. П. Ладыжникова 1920 г. В 1911 г. в Москве вышло двенадцатое издание сочинений Толстого, принадлежавшее С. А. Толстой, в двадцати частях. Напечатанное в пятнадцатой части «Так что же нам делать?» представляет также перепечатку текста издания «Свободного слова» с единственной поправкой: первоначальная редакция главы о деньгах (XVII) выделена здесь из главы XXI и помещена непосредственно вслед за главой XXIII с заглавием, „Вариант 4-х глав «О деньгах»“.

В 1912—1913 гг. вышло «Полное собрание сочинений Льва Николаевича Толстого» в двадцати томах в издательстве Сытина, под редакцией и с примечаниями П. И. Бирюкова. «Так что же нам делать?» помещено здесь в XIII томе. В 1913 г. это издание вышло и в библиотеке «Русского слова», как приложение к газете «Русское слово» и журналу «Вокруг света». Здесь расположение материала по томам и иногда самый объем материала иные, чем в первом из указанных изданий Сытина. «Так что же нам делать?» без всяких изменений напечатано тут в XVII томе. В основу издания, как заявляет редактор, положен был список из архива Г. А. Русанова, хранящийся ныне в рукописном отделении Государственного Толстовского музея и заключающий в себе полный текст «Так что же нам делать?», поделенный на сорок глав. Авторитетность этого списка сильно преувеличена П. И. Бирюковым. В основном он составился по тому же принципу отбора материала, что и издания Элпидина и «Свободного слова». В приложении к статье П. И. Бирюковым напечатана первоначальная редакция главы XVII (о деньгах).

Таким образом тексты «Так что же нам делать?» в изданиях Элпидина, «Свободного слова» и Сытина не являются с научной точки зрения авторитетными. Единственно авторитетным является текст пятого издания 1886 г., печатавшийся под личным наблюдением Толстого, читавшего и правившего для него корректуры. Из текста этого издания мы и исходим в установлении окончательного текста произведения. Но в пятом издании «Так что же нам делать?» напечатано далеко не полностью: сюда не вошли отдельные главы и абзацы, некоторые места подверглись переделке. Поэтому для восстановления недостающего мы пользуемся правленными Толстым корректурами, относящимися к этому изданию, корректурами текста, предназначавшегося для «Русской мысли» и, наконец, рукописями, с которых производился набор или которые по всем признакам представляют собой последнюю редакцию отдельных глав произведения.

Правленные Толстым корректуры пятого издания представляют собой ближайший вспомогательный материал, в некоторых отношениях более ценный и достоверный, чем рукописи, так как они заключают в себе многочисленные поправки Толстого и являются таким образом последней известной нам стадией работы писателя над своим произведением (но не последней вообще: кроме частично сохранившихся корректур, как видно из сопоставления их с текстом пятого издания, были еще новые корректуры, в которых, между прочим, сделаны дальнейшие цензурные сокращения и изменения). Так как корректуры пятого издания дошли до нас не полностью, свободные от вмешательства внешней цензуры, они воспроизводят текст, процензурованный Иванцовым-Платоновым, и, кроме того, подверглись авторской самоцензуре, быть может, в связи с указаниями того же Иванцова-Платонова, на помощь приходят рукописи, описанные нами под №№ 70, 69 и 72, частично представлявшие собой оригинал, с которого делался набор. (Более подробная аргументация в пользу привлечения этих рукописей ниже.) Начальные главы, имеющиеся в рукописи № 70, не снабжены типографскими пометами; следовательно, нет основания предполагать, что они были в наборе. В этом случае пользуемся текстом отпечатанных листов и сверстанной и правленной корректуры «Русской мысли», так как по всем данным в процессе дальнейшей работы Толстой совершенно не изменял текста, приготовленного им для «Русской мысли».

В ряде случаев мы имеем дело с такими поправками Толстого в корректурах пятого издания, которые сделаны с явной целью избежать столкновения с цензурой. Так, например, в корректуре главы XXIX во фразе: «Но ведь точь в точь то же самое говорили богословы, и не дураки же они были» — Толстой зачеркивает слово «богословы», имеющееся и в рукописи № 70, и вместо него пишет «старинные учители». Это, конечно, случай самоцензуры. В главе XXX, во фразе: «мы имеем ровно столько же права, как признать существование троичного бога и тому подобных теологических положений» (так и в рукописи № 70) зачеркивается весь конец фразы, начиная от слова «троичного» и вместо него пишется: «всякого невидимого фантастического существа». Опять явный случай самоцензуры, и т. д. Во всех тех случаях, где мы по ходу мысли Толстого, по контексту и по бесспорным логическим соображениям имеем основание усматривать явные случаи такой самоцензуры, мы восстанавливаем зачеркнутое в корректуре, если оно не зачеркнуто в рукописи, с которой делался набор.

Как видим из всего только-что сказанного, мы принуждены, конструируя окончательный текст «Так что же нам делать?» привлекать материалы, закрепляющие иногда разновременные этапы работы Толстого над трактатом. Так, прежде всего, неполнота корректур пятого издания лишает нас возможности учесть те поправки Толстого, которые в несохранившихся корректурах могли быть сделаны, и, пополняя недостающее в корректуре и в тексте пятого издания текстами рукописей, мы объединяем хронологически не совпадающие стадии обработки материала. Но такой вынужденно сложный путь установления критического текста диктуется очень сложной историей печатания «Так что же нам делать?» и судьбами рукописного и корректурного материала, связанного с этим произведением.

Предлагаем подробное описание по главам текста, напечатанного в пятом издании, сравнительно с окончательным, нами установленным текстом.

Попутно даем описание текста, напечатанного в «Русском богатстве», и главнейшие разночтения других печатных текстов, имеющиеся в авторизованных рукописях и корректурах, но аннулированные Толстым в процессе дальнейшей работы. Приведение всех печатных разночтений, в виду их обилия, было бы, во-первых, крайне обременительным и для читателя и для издания, во-вторых, методологически необоснованным, так как сам Толстой принимал участие в проверке и редактировании лишь тех текстов сочинения, которые печатались в «Русской мысли», «Русском богатстве» и пятом издании его сочинений; все же остальные издания печатались помимо его прямого участия.

Тут же подробно обосновываем те соображения, которыми мы руководствуемся при установлении окончательного текста и критического отбора для него печатного и рукописного материала.

В дальнейшем исходим из счета глав и их распорядка, принятых в настоящем издании «Так что же нам делать?»

Глава I напечатана в пятом издании полностью.

Из главы II исключены: 1) конец 1-го абзаца, стр. 186, строки 21—26, начиная от слов: «Городские старожилы, когда говорили мне про городскую нищету...» 2) конец предпоследнего абзаца и целиком весь последний абзац, стр. 189, строка 39 — стр. 190, строка 40, от слов: «Увидав его, мне вдруг стало ужасно стыдно». Недостающее восполняется по отпечатанным листам «Русской мысли».

Глава III напечатана полностью; лишь в 1-м абзаце, стр. 191, строка 4, после слов: «начал говорить мне» исключено имеющееся в отпечатанных листах «не без удовольствия» и в предпоследнем абзаце, стр. 195, строка 16, после слов: «Я прочел ее краснея», также имеющееся в отпечатанных листах «до слез». Исключенное восполняем по отпечатанным листам «Русской мысли».

Глава IV напечатана полностью, за исключением следующей фразы в последнем абзаце, стр. 198, строки 21—22, имеющейся в корректуре «Русской мысли»: «А затевал я облагодетельствовать этих людей с помощью московских богачей». Вводим эту фразу в основной текст, так как она исключена была, видимо, по требованию цензуры. Ее нет и в отпечатанных листах «Русской мысли».

Главы V, VI, VII напечатаны полностью.

Из главы VIII исключен конец последнего абзаца, стр. 213, строки 5—17, начиная от слов: «спасать от того взгляда на жизнь, одобряемого всеми». Недостающее восстанавливаем по сверстанным листам «Русской мысли».

Главы IX, X, XI и XII напечатаны полностью.

Глава IX окончательного печатного текста соответствует главе VI статьи «Из воспоминаний о переписи», напечатанной в октябрьской книжке «Русского богатства» за 1885 г. В ней, несомненно по цензурным требованиям, ряд исключенных мест. Из 3-го абзаца, стр. 214, строки 15—30, исключена часть текста от слов: «пачкали, портили всё вокруг себя» и, кончая: «и пользоваться благами жизни как можно больше». Целиком исключен 4-й абзац, стр. 214, строки 34—39. «Я мог бы понять... Но я ничего не понимал этого». Исключена большая часть последнего, 5-го абзаца, стр. 215, строки 4—21, от слов: «В то время как Сережа жил у нас», до конца.

В главе XIII исключены: 1) конец 7-го абзаца, стр. 229, строки 28—29, начиная со слов: «И, в-третьих, роскошь даже неприятна и опасна в деревне», 2) конец 8-го абзаца, стр. 230, строки 11—12, начиная со слов: «Богатые люди собираются в городе», весь 9-й абзац и большая часть 10-го абзаца, стр. 230, строка 21 — стр. 231, строка 14: «И вот он тянется в город... благодарны нам за то, что мы кормим их этою роскошью». 3) весь 11-й абзац, стр. 231, строки 28—37: «Никогда они не признавали и не признают... наполняют непотребные ночлежные дома», 4) весь последний абзац, стр. 232, строка 38 — стр. 233, строка 5: «И вот, вникнув в свойства городской бедности... что у них отобрано в деревне».

Недостающее восполняем по сверстанным листам «Русской мысли» и по рукописи № 70. Пользуемся рукописью потому, что текст этой главы в рукописи, переписанной, очевидно, с корректуры, заключает в себе кое-какие мелкие поправки рукой Толстого.

Главе XIII окончательного печатного текста соответствует глава II статьи «Деревня и город», напечатанной в декабрьской книжке «Русского богатства» за 1885 г. В ней цензурой сделаны следующие изъятия. Исключен конец 7-го абзаца, стр. 229, строки 29—35, начиная со слов: «Неловко и жутко в деревне делать ванны». Из 8-го абзаца стр. 229, строка 38 — стр. 230, строка 12, исключены слова: «где удовлетворение всяких роскошных вкусов заботливо охраняется многолюдной полицией... под охраной власти». Из 10-го абзаца, стр. 230, строка 32 — стр. 231 строка 10, исключена приблизительно половина, с начала — «И в самом деле, надо только вдуматься», кончая словами: «человек этот не может привыкнуть к этому», а также последняя фраза, стр. 231, строки 25—27: «Мы очень заблуждаемся... на окружающую их роскошь». Как и в пятом издании, исключены целиком 11-й абзац и последний.

Из главы XIV исключена большая часть ее текста, от слов: «Что же он может видеть во мне другого», стр. 235, строка 10 — стр. 238, строка 8, до конца главы. Недостающее восстанавливаем по сверстанным листам «Русской мысли».

Главе XIV окончательного печатного текста соответствует глава III статьи «Деревня и город», напечатанной в «Русском богатстве» (см. выше). В ней цензурой сделаны изъятия, не совпадающие с теми, какие сделаны в пятом издании. В начале главы исключено всё то место, где речь идет о Сютаеве и о тех размышлениях, которые вызваны были у Толстого беседой с ним, начиная от слов: «Я помню, что и тогда слово, сказанное Сютаевым», кончая: «Это самое и это первое, что мы делаем», стр. 233, строка 21 — стр. 235, строка 27. Далее исключена фраза: «В самом деле все стремления... отличение себя от бедных», стр. 235, строки 35—37. Затем исключен большой кусок текста от слов: «Первое, что делает разбогатевший человек», кончая: «То же с способом передвижения», стр. 235, строка 40 — стр. 236, строка 32. В абзаце, где речь идет о «чистоте», исключены слова: «когда она добывается чужим трудом?» стр. 237, строки 2—3, «подтверждающий только пословицу: белые ручки чужие труды любят?», стр. 237, строки 5—6, «когда чистота эта добывается чужими трудами», стр. 237, строки 15—16. Из предпоследнего абзаца, стр. 237, строка 40 — стр. 238, строка 5, исключен его конец, начиная со слов: «Я убедился, что между нами, богатыми».

Глава XV имеет следующие особенности. Во 2-м абзаце, стр. 239, строки 12—13, вместо читаемого в пятом издании «ни на 100 рублях» во всех других изданиях, в согласии с текстом «Русской мысли» и рукописи № 70, стоит «ни на 10 тысячах». Непосредственно вслед за этим в тех же изданиях идет фраза: «Нельзя быть немножко добрым человеком», отсутствующая в тексте пятого издания и присутствующая в тексте «Русской мысли» и в рукописи № 70. В том же абзаце, стр. 239, строка 18, вслед за словами: «почему я откажу ему?» читаем следующий вариант, отсутствующий также в пятом издании, но имеющийся во всех других изданиях, в тексте «Русской мысли» и в рукописи № 70:

Ведь если бы причина моей деятельности состояла в том, чтобы достигнуть определенной материальной цели, дать ему столько-то рублей или такое-то пальто, я мог бы, раз дав их, успокоиться; но причина моей деятельности не это; причина та, что я хочу быть добрым человеком, т. е. хочу видеть себя в каждом другом человеке. Всякий человек так, а не иначе, понимает доброту.

Полагаем, что изменение 10 000 на 100 руб. и указанные пропуски в пятом издании объясняются не цензурным вмешательством, а личным усмотрением Толстого (для цензурного вмешательства здесь, очевидно, не было никакого повода). Заметим кстати, что в цензурованном тексте «Русского богатства» удержано и «10 000» и все указанные только что пропуски пятого издания. Видимо, исправления Толстым были сделаны в недошедших до нас последних корректурах пятого издания. Поэтому и мы в данном случае придерживаемся точно текста пятого издания и не включаем в основной текст указанных пропусков.

В той же XV главе в пятом издании отсутствуют абзацы 6-й и 7-й («Это было в деревне... Это дело учтивости, а не благотворительности»), стр. 239, строка 36 — стр. 240, строка 31 и абзацы 10-й, 11-й, 12-й и 13-й («Этот-то вывод... Не мудрено, что мне было стыдно»), стр. 241, строка 31—стр. 242, строка 37. Очевидно также, что содержание 6-го, 7-го и 10-го абзацев также не давало повода для цензурного вмешательства, но такой повод легко можно было найти в абзацах 11-м, 12-м и 13-м (мотив эксплоатации бедных богатыми, швыряние богатыми «дурашных», т. е. «нетрудовых», денег). А так как эти три последних абзаца текстуально связаны с первыми тремя (и там и тут фигурирует, напр., поварова жена), то исключение трех последних абзацев механически влекло за собой и исключение первых трех. Таким образом, полагая, что все шесть абзацев исключены в результате цензурных требований, вводим их в основной текст по отпечатанным листам «Русской мысли». В издании «Свободного слова» читаем еще следующий заключительный абзац этой главы, отсутствующий во всех печатных изданиях, в том числе и в пятом:

«Так что же делать? На этот вопрос, если кому-нибудь еще нужен ответ на него, я отвечу подробно, если Бог позволит».

Здесь мы имеем механическое воспроизведение последнего абзаца главы XV, которым статья заканчивалась в отпечатанных листах «Русской мысли».

Главе XV окончательного печатного текста соответствует глава VI — последняя — статьи «Деревня и город», напечатанной в «Русском богатстве». Здесь цензурных изъятий меньше, чем в тексте пятого издания. Исключены конец 11-го абзаца, стр. 242, строки 1—9, начиная со слов: «И так поняла меня поварова жена», и весь 12-й абзац, стр. 242, строки 10—33. «В самом деле... так посмотрела и поварова жена». Из последнего, 14-го абзаца, стр. 243, строки 4—6, исключены слова: «хоть то, что сделала проститутка, ухаживая три дня за больною и ее ребенком. А мне казалось это так мало! И я стал думать о добре!» Заканчивается глава и вся статья словами, которыми начинается глава XVII (о деньгах) в ее первой редакции: «В заблуждение о том, что я могу помогать другим, меня ввело именно то, что я воображал себе, что мои деньги такие же, как Семеновы. Но это была неправда».

В главе XVI объединены две главы: XVI и XXII. Вслед за окончанием текста, относящегося к главе XVI, идет два ряда точек и затем текст главы XXII; главы XVII—XXI, в которых заключается рассуждение о деньгах, цензурой исключены.

Из текста главы XVI в пятом издании цензурой исключены: 1) абзац 3-й: «Я хочу этого и вижу... трудом других людей», стр. 243, строки 20—24, часть абзаца 5-го: «Сначала идут... как 10: 1». стр. 243, строки 30—38, абзацы 6-й, 7-й, 8-й: «Я принадлежу к разряду»... «стал прост ясен и приятен», стр. 245, строки 6—35; 2) конец 9-го абзаца, начиная со слов: «его баланс, так сказать» стр. 246, строки 7—10; 3) весь 11-й абзац: «Я всю жизнь провожу так... которые кормят меня», стр. 246, строки 19—33. Последний абзац смягчен и читается так: «И я почувствовал, что в деньгах, в самых деньгах, в обладании ими, есть что-то безнравственное, и я спросил себя, что такое деньги?»

Самим Толстым, очевидно из цензурных соображений, в корректуре № 76 исключены абзац 4-й и начало 5-го, кончая: «как 10: 1».

Недостающее восполняем по рукописи № 70, сверяя ее текст с текстом корректурных листов, описанных под № 76. В рукописи текст главы XVI заключает в себе типографские пометки, свидетельствующие о том, что с него делался набор. Часть не вошедших в пятое издание мест здесь отмечены крестиками, сделанными красными чернилами (в начале и в конце выпущенного текста). Эти места не вошли и в корректурные листы.

Главе XVI окончательного печатного текста соответствуют главы IV и V статьи «Деревня и город», напечатанной в «Русском богатстве». И здесь также цензурных изъятий меньше, чем в тексте пятого издания. Но зато многочисленны изменения отдельных фраз и выражений.

3-й абзац, стр. 243, строки 20—24, — «Я хочу этого и вижу... других людей» переделан так: «Я хочу этого и вижу, что я же сам отбираю у трудящихся необходимое и пользуюсь с излишком трудом этих других людей». Далее исключен весь 4-й абзац и часть 5-го, стр. 243, строки 25—38: «Я вижу, что пользование... относится к первым, как 10: 1». Вместо читаемых в 5-м абзаце слов: «но что вследствие уловок, отбирающих у этих людей необходимое», стр. 243, строка 38—стр. 244, строка 1, напечатано: «но что вследствие моей жизни, отбирающей у этих людей необходимое», вместо «благодаря содействию наук и искусств», стр. 244, строка 4 — «благодаря содействию даже науки и искусств». Из того же 5-го абзаца исключена часть текста: «Я вижу, что в наше время жизнь рабочего человека»... «перебираешься из основания на вершину», стр. 244, строки 6—32. Вместо читаемых в том же абзаце слов: «Богатые, и я в том числе, разными уловками мы устраиваем себе этим неразменный рубль», стр. 244, строки 34—35, напечатано: «Люди разными способами устраивают себе этот неразменный рубль». В том же абзаце, стр. 244, строки 38—39, вместо «Бедный трудовой человек, обобранный для того, чтобы у богатого был этот неразменный рубль, стремится за ними в город». — «Трудовой человек стремится за ними в город». Текст 6-го абзаца, стр. 245, строки 6—21, — «Я принадлежу к разряду... чтобы слезть с него» сокращен так:

«И вот я, принадлежа к разряду тех людей, которые устроили себе волшебный неразменный рубль, соблазняющий этих же несчастных, хочу помогать этим людям. Ясно, что прежде всего я должен с одной стороны не обирать их, как я это делаю, а с другой стороны не соблазнять их. И я воображаю себе, что жалею людей и хочу помогать им!»

В тексте, соответствующем 9-му абзацу, стр. 245, строки 38—39, вместо «услуг сотен людей» напечатано: «услуги людей». Оттуда же исключена часть текста, соответствующая концу абзаца, стр. 245, строка 39 — стр. 246, строка 9, «Людям, которые встают»... что даю им». Далее исключены слова: «И этим-то людям я иду помогать» стр. 246, строка 10, которыми начинается 10-й абзац. Из 11-го абзаца, стр. 246, строки 29—33, исключен его конец: «И все эти люди... которые кормят меня». Наконец, исключен последний абзац главы: «И я почувствовал... что такое деньги?»

Текст, соответствующий главам XVII—XXI «Так что же нам делать?» в его окончательной редакции (главы о деньгах), в пятом издании отсутствует, конечно по вине цензуры. Главы XVII—XX печатаем по тексту рукописи № 72, в которой мы имеем наиболее позднюю из рукописных редакций этой части произведения (см. описание рукописей); сверяем ее текст с текстом XVII, XVIII и XIX глав в корректурных листах, описанных под № 76. Зачеркивания, сделанные рукой Толстого в XIX главе (корректура № 76): от слов: не подвергшихся «общему государственному», кончая: «чтобы служить насилию», стр. 267, строки 20—25, «общего государственного», стр. 268, строка 6, и «в виде завоевателя», стр. 268, строки 10—11, — считаем сделанными из цензурных соображений и потому восстанавливаем их в основном тексте. Главу XXI печатаем по тексту рукописи № 70, сверяя ее текст с сохранившейся частью текста главы в корректуре, описанной под № 76. Здесь слова «народы без правительств», стр. 285, строка 6, исправлены рукой Толстого на «первобытные народы» и слово «властью», стр. 289, строка 26, на «силою». Считаем, что эти исправления явились в результате самоцензуры и потому не вводим их в основной текст.

В главе XXII (вошедшей в пятом издании в состав главы XVI) исключены: 1) в 3-м абзаце, стр. 291, строка 22, слово «законное», 2) в том же абзаце — от слов: «что я даю собранные мною векселя», стр. 291, строка 23, кончая словами: «Я увидал», стр. 291, строка 26, 3) в 7-м абзаце, стр. 293, строки 4—5, слова: «насилием, как грабительницы пчелы», 4) конец того же абзаца, начиная со слов: «Я понял, что несчастия людей происходят от рабства», стр. 293, строка 8, 5) конец 8-го абзаца, начиная со слов: «как можно меньше предъявлять своих прав», стр. 293, строка 25, 6) в 9-м абзаце, стр. 293, строка 37, слова: «ни посредством службы правительству», 7) в 11-м абзаце, стр. 294, строки 8—9, слова: «службы правительству», 8; в 12-м абзаце, стр. 294, строки 19—20, вместо «Стоит только человеку не желать пользоваться чужим трудом посредством службы, владения землею и деньгами» напечатано: «Стоит только человеку не желать иметь земли и денег», 9) в том же абзаце, стр. 294, строки 24—25, исключены слова: «сольется с ним и станет плечо в плечо с ним и», 10) в абзаце 13-м, стр. 294, строки 29—30, исключены слова: «посредством службы, владения землею и деньгами».

Недостающее восполняем по рукописи № 69, в которой находятся главы XXII (без начала), XXIII и XXIV (без конца), окончательно проредактированные Толстым. Судя по типографским пометам, эта рукопись была в наборе (см. описание рукописей). В одном случае недостающее в этой рукописи место (утеряны две четвертушки) восполняем по рукописи № 70. Пользуемся также текстом корректуры, описанной под № 76. В ней набран весь текст главы по рукописи № 69, но зачеркнуты, скорее всего рукой С. А. Толстой, судя по характеру помет на полях, следующие слова: «Я понял, что рабство нашего времени производится насилием солдатства, присвоением земли и взысканием денег», стр. 293, строки 10—12, «поддерживаемыми насилием солдатства», стр. 293, строка 28, «ни посредством службы правительству», стр. 293, строка 37, «посредством службы правительству», стр. 294, строки 8—9, «службы», стр. 294, строки 20, 29. Если даже эти слова зачеркнуты рукой Толстого, что сомнительно, то сделано это, несомненно, в результате самоцензуры. Поэтому все указанные зачеркнутые слова вводим в основной текст.

Тексту главы XXIII соответствует глава XVII пятого издания. В этом издании исключены: 1) весь первый абзац, стр. 294, строка 34—стр. 295, строка 5: «Я увидал... искусными софизмами», 2) во 2-м абзаце, стр. 295, строки 6—7, слова «для того, чтобы не производить разврата и страданий людей», 3) весь 7-й абзац, стр. 295, строки 25—29: «Мы ходим на час... если хочешь ходить в горнице», 4) большая часть 11-го абзаца, стр. 296, строки 16—21, от слов: «У них голова кружится» и до конца и весь 12-й абзац, стр. 296, строки 22—30: «Для человека с десятью людьми... в которой он вымылся», 5) целиком абзац предпоследний: «Правда, что выгоды всех переплетены... тем он более работает».

Недостающее восполняем по рукописи № 69 и по тексту корректуры № 76, в которой текст этой рукописи перепечатан целиком. В ней, как и в рукописи, по сравнению с печатным текстом, после слов «разврата и страданий людей», стр. 295, строка 7, есть следующие лишние слова: «которые я не люблю, и чтобы не участвовать в порабощении других людей». Слова эти были вычеркнуты, очевидно, в последней корректуре, как делающие всю фразу стилистически шероховатой, и потому и мы их не вводим в основной текст. В корректуре после слов «если хочешь ходить в горнице», стр. 295, строки 28—29, зачеркнуто: «а то ходить под сарай» и после слов: «в которой живет богатый человек», стр. 296, строки 35—36, также зачеркнут следующий абзац:

Нынче утром я вышел в коридор, где топятся печи. Мужик топил печь, греющую комнату сына. Я зашел к нему: он спал. Было 11 часов утра. Нынче праздник, отговорки, уроков нет. Гладкий 18-тилетний малый с бородой, наевшись с вечера, спит до 11 часов. А мужик его лет встал с утра, переделал уже кучу дел и топит десятую его печку, а он спит. «Хоть бы не топил мужик его печку, чтоб не греть это гладкое, ленивое тело!» подумал я. Но тотчас же вспомнил, что печка эта греет и комнату экономки, 40-летней женщины, которая вчера до 3 часов ночи готовила всё к ужину, который ел и мой сын, и убирала посуду и встала всё-таки в семь. Ей нельзя самой топить; она не успеет. Мужик топит и для нее. А под ее фирмой греется ленивый.

Оба последние пропуска сделаны явно не из цензурных соображений. Первый, видимо, сделан для того, чтобы избежать излишней грубости в стиле, второй для того, чтобы не изображать в отрицательном свете члена семьи. Если даже эти пропуски сделаны рукой С. А. Толстой и по ее инициативе, то они никак не могут итти в один ряд с теми вынужденными пропусками, которые делались из цензурных соображений. Трудно думать, чтобы они могли вызвать внутреннее сопротивление со стороны Толстого. Поэтому в обоих случаях зачеркнутое в корректуре в этой главе и вошедшее во все полные издания статьи не вводим в основной текст.

Глава XXIV напечатана в пятом издании под заглавием «Жизнь в городе». В ней исключено: 1) в начале главы, стр. 297, строка 29, слово «стерва», замененное многоточием, 2) в начале главы, стр. 302, строка 34, слово «царские», 3) в том же абзаце, стр. 303, строки 2—3, где исключено слово «царские», вместо заключительных предложений, начиная со слов: «что не все они, мужчины, приходят в то состояние золоторотцев» и т. д. — напечатано: «что все не приходят в худшее состояние»; 4) далее, через один абзац, стр. 303, и строка 9 — стр. 304, строка 6, исключены три абзаца под ряд — «И вот показались со всех сторон кареты... но что этим самым они кормят бедных людей».

Недостающее восполняем по рукописи № 69, сверяя текст ее с текстом корректуры № 76, где набран весь текст соответствующей главы рукописи. Здесь также зачеркнуты явно из цензурных соображений слова «стерва» и «царские». Конец абзаца: «не приходит в то состояние золоторотцев» и т. д. не исправлен (он, очевидно, исправлен в последней корректуре). Так как всё пропущенное и исправленное в этой главе пропущено и исправлено явно в угоду цензуре, в окончательном тексте всё это восстанавливаем.

Под тем же заглавием «Жизнь в городе» эта глава напечатана в мартовской и апрельской книжках «Русского богатства» за 1885 г. Сравнительно с пятым изданием здесь находим три лишних абзаца, имеющихся в рукописях, описанных под №№ 22 и 25 и помещающихся между абзацами, начинающимися словами: «Так как же здесь, в этих наших весельях» (стр. 304, строка 16) и «Ведь каждая из женщин, которая поехала на этот бал» (стр. 304, строка 19):

Мы живем так, как будто нет никакой связи между умирающей прачкой и нашей жизнью, а между тем связь эта должна бы резать нам глаза. Я меняю лишнюю рубашку и от этого имею приятный вид чистоплотности, она стирает лишнюю рубашку через силу и от этого умирает.

Мы можем сказать: «Не мы лично защемили хвост в лещетку», но отрицать того, что не будь защемленного хвоста, не было бы нашего веселья, мы не имеем никакого права.

Мы не видим, какая связь между прачкой и нашей роскошью; но это не оттого, что нет этой связи, но оттого, что мы поставили перед собой ширмы, чтобы не видеть этой связи.

Если бы не было ширм, мы бы не видели то, чего нельзя видеть.

(«Русское богатство», 1885, № 4, стр. 1—2.)

Этот вариант повторен во всех трех изданиях М. Элпидина книги «Какова моя жизнь?»

В корректуре № 76, а также в изданиях Элпидина, «Свободного слова», Сытина и от них зависящих конец главы XXIV (у Элпидина —XX) иной, чем в пятом издании и следующих, вплоть до двенадцатого. После слов: «Ответ на это простой» стр. 307, строка 6, — следует:

Если я заехал к диким и они угостили меня котлетами, которые мне показались вкусными, и я на другой день узнал (может быть, и сам видел), что вкусные котлеты эти сделаны из человека пленного, которого убили, чтоб сделать вкусные котлеты, — если я не признаю хорошим есть людей, то как бы вкусны ни были котлеты, как бы ни был общ обычай поедания людей между моими сожителями, как бы ни ничтожна была польза для пленных, приготовленных для съедения, от моего отказа от котлет, я не буду и не могу больше есть их. Может быть, я съем и человеческое мясо, когда голод заставит меня сделать это, но не буду делать угощений и не буду участвовать в угощениях из человеческого мяса, и не буду искать таких угощений и гордиться моим участием в них.

Этот вариант восходит к рукописям (см. автограф, описанный под № 21).

Вариант пятого издания, присутствующий и в тексте «Русского богатства» («Говорят: деятельность одного человека...» и далее — пересказ индийской сказки, стр. 307, строки 7—22) не находит себе соответствия в наличных рукописях. Однако мы печатаем его в основном тексте, так как нет никаких оснований предполагать, что в пятое издание и ранее в текст «Русского богатства» он попал вынужденно, из-за цензурных соображений: в варианте «Если я заехал к диким...» очевидно, ничего нецензурного нет. Видимо, вариант, принимаемый нами за основной, был вписан Толстым в последней корректуре.

Главы XXV и XXVI в извлечении напечатаны в пятом издании под заголовком «Жизнь в деревне», причем из главы XXVI напечатан лишь отрывок. Из главы XXV исключены следующие места. 1) в 3-м абзаце, стр. 307, строки 32—33, фраза: «В городе продолжается всё та же оргия богачей»; 2) в том же абзаце, стр. 307, строки 37—38, слова: «пользующихся трудом других людей»; 3) в том же абзаце, стр. 308, строки 6—7, слова: «и которых мы будто бы кормим, давая им работу». 4) В 4-м абзаце стр. 308, строки 21—30, — от слов: «всё красится масляной краской» до конца абзаца; 5) 5-й абзац, стр. 308, строки 31—37, исключен целиком; 6) в 7-м абзаце, стр. 309, строки 13—15, исключено от слов: «потому что тут, в деревне», 7) в 8-м абзаце, стр. 309, строки 17—23, исключено от слов: «Господа, живущие в деревне», до конца абзаца; 8) в 10-м абзаце, стр. 310, строки 16—17, исключены слова: «надо ли держать, корову, отбыть ли подати?»; 9) абзацы 11—15 и начало 16-го, стр. 311, строка 17—стр. 312, строка 22, исключены целиком, от слов: «А вот барский дом кончая: «каждый мальчик дорог»; 10) исключен конец 16-го абзаца, стр. 312, строки 22—35, от слов: «и в это время такая жизнь господ», кончая: «отнимая хлеб и труд от замученных работой людей»; 11) в 17-м абзаце, стр. 312, строка 40, исключены слова: «наслаждаемся, роскошествуем»; 12) исключен конец того же абзаца, стр. 313 строки 1—4, от слов: «мы не хотим видеть того»; 13) исключены заключительные слова 18-го абзаца, стр. 313, строки 6—7: «и что мы, живя, как мы живем, невинны и чисты, как голуби»; 14) наконец, стр. 313, строки 32—33, исключен заключительный, 23-й стих из книги пророка Исаии.

Недостающие места восполняем по корректуре № 76 (соответствующий текст рукописи № 70 Толстым не выправлен и в наборе не был). В корректуре, явно из цензурных соображений, зачеркнут в XXV главе 23-й стих V главы книги Исаии. Зачеркнутое в основном тексте восстанавливаем. Все печатные издания, где «Так что же нам делать?» напечатано полностью, в общем не отличаются от установленного нами текста главы, если не считать несущественных для смысла словарных вариантов, опечаток и разницы в расположении и числе абзацев.

В основной текст главы сравнительно с пятым изданием вносим следующие исправления:

Стр. 310, строка 3, вместо «судье» — «к судье», как во всех рукописях.

Стр. 310, строка 10, вместо «выдают» — «выедают». В рукописях, как и в пятом издании, — «выдают», но это очевидная описка.

Из главы XXVI напечатан лишь небольшой отрывок (абзацы 4-й, 5-й, 6-й и 7-й), следующий непосредственно за текстом, относящимся к главе XXV, и особо не выделенный. Начинается: «Хорошо ли, дурно ли сделал тот Бог», оканчивается: «и не могут одолеть ее», стр. 314, строка 35 — стр. 315, строка 28.

Печатаем текст этой главы по рукописи № 70 (на листах ее исправления рукой Толстого и пометки наборщика) и по корректуре № 76. В последней из цензурных соображений зачеркнут абзац, начинающийся словами «Все богословские тонкости», стр. 317, строка 21. В основном тексте восстанавливаем его. Отличия других печатных изданий полного текста «Так что же нам делать?» в этой главе, по сравнению с печатаемым нами текстом, такого же рода, как и варианты главы XXV.

Глава XXVII в пятое издание не вошла. Печатаем ее по рукописи № 70, где она выправлена рукой Толстого. Текст почти всей главы, кроме начала и конца (первые два и последний абзацы), обведен сбоку карандашной чертой. Типографские пометы в этой главе — только на первой и на последней странице — указание на то, что набирались лишь те места, которые не были отчеркнуты карандашом, но и они в текст пятого издания не попали. В корректуре № 76 они напечатаны и здесь вместе с текстом следующей главы объединены в одну XXVII главу.

Главы XXVIII—XXXVIII с большими или меньшими купюрами в пятом издании объединены в статье «О назначении науки и искусства», поделенной на семь глав.

Из главы XXVIII в пятое издание вошла лишь незначительная по объему часть — конец главы: («Научная теория говорит... оправдание нашего времени», стр. 330, строки 14—33). Печатаем эту главу по рукописи № 70, где она выправлена рукой Толстого и заключает в себе типографские пометы, свидетельствующие о том, что глава эта набиралась для печати, и по корректуре № 76, где она набрана целиком. В последней зачеркнута часть текста от слов: «сплотившееся в один чудовищный обман», кончая: «и держится только по инерции», стр. 326, строка 38—стр. 327, стр. 22. Так как зачеркнутое представляет явный случай самоцензуры, то в основном тексте восстанавливаем его.

Из главы XXIX в пятом издании исключены первые три абзаца «Проповедуется новое учение... толпы праздных, богатых людей». В рукописи № 70 они обведены карандашом и в корректуру также не попали. В 4-м абзаце, стр. 331, строка 38, выпущены слова: «как и причина успеха теории падения и искупления человека». Эти слова обведены карандашом, и в корректуре они отсутствуют. Из того же абзаца, стр. 332, строки 1—7, исключен конец, начиная со слов: «И точно так же, как в богословии на теории искупления». Всё это место в рукописи не отчеркнуто; оно попало в корректуру № 74, но здесь Толстым вычеркнуто, конечно, по соображениям цензурного характера. В 5-м абзаце, стр. 332, строка 16, исключены слова: «что как лжехристианство, так и» и в связи с этим ниже вместо слов «ни то, ни другое» напечатано: «оно». Эти исправления сделаны самим Толстым в корректуре (самоцензура). Далее исключен конец 5-го абзаца, стр. 332, строки 19—26, начиная со слов: «Если мы теперь скажем новому образованному человеку». В корректуре № 74 всё это место оставлено, но в корректуре № 76 зачеркнуто. В 8-м абзаце, в первой строке, стр. 333, строка 3, стоит вместо «богословы» — «старинные учители». Это исправление сделано в корректуре № 73 рукой Толстого. Первоначально же как в рукописи, так и в корректуре, стояло «богословы». Так как исправление сделано было Толстым, очевидно, по цензурным соображениям, то восстанавливаем первоначальное написание «богословы». В 9-м абзаце, стр. 334, строки 4—5 и 8—10, выпущены следующие слова: «не происходит от жестокости, эгоизма и неразумия людей богатых и властных, а оно», и «и потому богатые и властные классы нисколько не виноваты и могут спокойно продолжать жить, как жили». Эти слова еще удержались в корректуре № 76 и исключены, очевидно, в последней корректуре. В 10-м абзаце, стр. 334, строки 20—22, исключены слова, взятые в скобки: «она, как искупление в богословии, для большинства служит популярным выражением всего нового вероучения». Они из рукописи перешли в корректуру № 74 и были зачеркнуты в корректуре № 76. В 13-м абзаце, стр. 335, строка 9, исключены слова: «и с богословием и с философией», не попавшие и в корректуру. В предпоследнем абзаце, стр. 336, строка 8, исключены слова «покойно пожирать труды других гибнущих людей», а слово «утешая» в связи с этим заменено словом «утешать». Все эти слова в корректуре № 76 оставались и исключены, очевидно, в последней корректуре. Всё недостающее восполняем по корректуре № 76 и по рукописи № 70, восстанавливая все указанные зачеркнутые места, как такие, которые зачеркнуты по цензурным соображениям.

В главе ХХХ, в 1-м абзаце, стр. 337, строки 23—25, словам: «существование троичного бога и тому подобных теологических положений» в пятом издании соответствуют слова: «существование всякого невидимого фантастического существа». Эта замена сделана была собственноручно Толстым в корректуре № 74, но так как второй вариант совершенно очевидно является результатом приспособления к цензурным требованиям, то принимаем первоначальное чтение. В том же абзаце, стр. 336, строка 31, в пятом издании напечатано: «Канта». Считаем такое написание опечаткой и заменяем его словом «Конта» в согласии с совершенно явственным написанием Толстого в корректуре, а также по связи с контекстом: выражение «потакало царствующему злу» здесь гораздо более подходит к Конту, чем к Канту. Абзацы 4—9 — «И по предмету и по форме это новое вероучение»... «но одинаково признающими основные догматы», стр. 339—341 исключены; они отсутствуют и в корректуре. В 10-м абзаце, стр. 341, строка 19, исключены начальные слова абзаца: «Василий Великий этого вероучения»; они отсутствуют и в корректуре. В 15-м абзаце, стр. 342, строка 1, в пятом издании и в корректуре стоит: «по совершенству». Исправляем по рукописи № 70, где рукой Толстого написано: «по совершенству строения». Видимо, наборщик пропустил механически последнее слово, и при корректуре Толстой этого пропуска не заметил. В 20-м абзаце, стр. 342, строки 33—35, выпущены начальные строки — «Замечательно также»... «против логики». Они отсутствуют и в корректуре. В 21-м абзаце, стр. 343, строки 15—21, исключено всё его начало: «Верующим в троичность Бога... доказать всё. что хотите». Оно отсутствует и в корректуре. Конец предпоследнего абзаца, стр. 342, строки 27—30 («Как только те... а святейшими».) в пятом издании читается так: «Как только папы почувствовали, что в них не осталось ничего святого, так они назвали себя святейшими». В корректуре сначала не было текста, соответствующего данному месту, затем в ней рукой Толстого написан второй, смягченный вариант.

Всё недостающее и измененное по цензурным соображениям восстанавливаем по рукописи № 70, в которой страницы, не попавшие в корректуру и в текст пятого издания, обведены карандашом и не имеют на себе, в отличие от прочих, типографских помет.

В главе XXXI, в 1-м абзаце, стр. 344, строки 5—13, исключен ряд фраз, начиная со слов: «Богословская теория доказывала», кончая; «То же и с научной наукой».

Все эти фразы имеются в корректурах №№ 74 и 76 и исключены, очевидно, в последней корректуре. В корректуре № 76 рукой С. А. Толстой вместо зачеркнутого «Екатерины или Пугачева», стр. 344, строка 7, написано: «Бонапарта или Бурбона». В том же абзаце, стр. 344, строки 26—28, исключены слова: «но, говоря это, ведь они говорят точь-в-точь то же, что говорит богослов: есть власть, и потому она от Бога, какая бы она ни была». В связи с этим дальше, стр. 344, строки 30, 33, исключены слова: «власть и» и «эту власть от Бога или от себя и делали мы». В корректуре № 74 всё это имеется, но в корректуре № 76 зачеркнуто. В 3-м абзаце, стр. 345, строки 23—25, исключено его начало: «То, что составляет главное общественное бедствие... количество чиновников». Исключенное в корректурах 74 и 76 имеется. В 4-м абзаце исключены слова: «правительства, церкви, науки и искусства», стр. 345, строка 32 и «с людьми правительства, церкви, науки и искусства», стр. 346, строки 2—3. Эти слова напечатаны в корректуре, но тут же зачеркнуты рукой Толстого, разумеется, по цензурным соображениям. В 5-м абзаце, стр. 346, строки 23—25, слова: «который прежде богословы называли божеским назначением, потом философы — необходимыми формами жизни» переделаны так: «который прежде называли разными именами, например: философы — необходимыми формами жизни». Этого исправления в корректуре № 74 нет. В корректуре № 76 оно сделано рукой

С. А. Толстой. В 6-м абзаце, стр. 346, строки 32—35, исключена часть фразы, от слов: «И как прежде для духовенства», кончая: «так теперь». Она имеется в обеих корректурах, но в корректуре № 76 слово «духовенства» зачеркнуто и вместо него рукой С. А. Толстой написано «жрецов». 7-й абзац, стр. 346, строка 39—стр. 347, стр. 2, «Но бог с ними... не развращали людей» — исключен полностью. В обеих корректурах он имеется. Конец 8-го абзаца, стр. 347, строки 9—15, начиная со слов: «Стоял страшный, старый обман», в корректуре № 76 рукой Толстого изменен так: «С страшными борьбою и трудом люди понемногу высвободились из многих обманов. И вот, новый, еще злейший обман» и т. д., как в основном печатном тексте. Слова о церковном обмане были зачеркнуты самим Толстым в корректуре № 74, упоминание же об обмане государственном, философском здесь еще уцелело. В 9-м абзаце, стр. 347 строка 18—19, исключены слова: «в церковном учении внешнее было откровение», и в связи с этим другая часть фразы несколько видоизменена: «в научном обмане это внешнее — наблюдение». Это исключение сделано самим Толстым в корректуре № 74, конечно, по цензурным соображениям.

Всё недостающее и переделанное явно по соображениям цензурным восстанавливаем по корректуре № 74, в которой эта глава напечатана целиком по рукописи № 70.

Из главы XXXII напечатана меньшая ее часть. Исключена огромная часть 3-го абзаца, начиная со слов «там, где происходит самое простое, старинное насилие» и до конца, весь 4-й абзац и начало 5-го абзаца, кончая: «под предлогом доставления им духовной пищи» стр. 348, строка 37 — стр. 351, строка 16. В обеих корректурах всё исключенное имеется, лишь слова «Катехизисом Филарета, священными историями Соколовых и» и «сводов законов», стр. 350, строки 25—26, 27, в корректуре № 76 зачеркнуты. В 5-м абзаце, стр. 351, строка 27, исключены слова: «подобно тому, как богословы о бессемейном зачатии». Они зачеркнуты и в корректуре № 74 самим Толстым (самоцензура).

Всё недостающее восполняем по рукописи № 70 и по корректуре № 74, в которой эта глава также полностью напечатана по рукописи № 70.

Из главы XXXIII напечатана приблизительно половина. Исключены целиком абзацы 1-й и 2-й («Было время, что церковь... пользоваться трудами народа»), причем начало 1-го абзаца, кончая словами: «и люди отвернулись от нее», стр. 252, строка 17, вошло в корректуру, остальное же, отчеркнутое в рукописи № 70 карандашом, в корректуру вовсе не попало. Исключено и начало 3-го абзаца, напечатанное в корректуре: «То же сделала наука и искусство с помощью государственной власти, которую они взялись поддерживать». В связи с этим внесены незначительные логические поправки в следующую фразу и далее, стр. 353, строка 9, выпущены слова: «и так же, как их предшественники». В корректуре № 76 лишь зачеркнуты следующие слова: «с помощью государственной власти, которую они взялись поддерживать». Исключен далее почти целиком 5-й абзац, стр. 353, строки 13—16: «Церковь и государство много дали... но несмотря на это» и логически в связи с этим слова, стоящие в начале 6-го абзаца, стр. 353, строка 17: «Точно так же и». В обеих корректурах и то и другое имеется. В последнем абзаце, стр. 354, строки 14—16, исключены слова, имеющиеся в обеих корректурах: «и словом и, главное, делом, учат других пользоваться посредством насилия нищетою и страданиями людей для того», и в связи с этим несколько иначе грамматически средактировано окончание фразы.

Недостающее восполняем по рукописи № 70 и по корректурам. Из корректуры № 76 в основной текст вносим сделанные в ней рукой Толстого стилистические поправки.

В главе XXXIV, в 3-м абзаце, стр. 355, строки 20—25, исключена фраза, начинающаяся словами: «Если есть телеграфы» и кончающаяся словами: «рабочий узнает о требовании на этот предмет». В 5-м абзаце, стр. 356, строки 9—13, исключен его конец, начиная со слов: «Ведь мы все знаем, что о рабочем человеке». Целиком исключен 7-й абзац, стр. 356, строки 17—38: «Не будем по крайней мере... кому деятельность эта вредна». В 11-м абзаце стр. 358, строка 33, исключены слова: «могут пользоваться трудами многих» и конец абзаца, стр. 358, строки 36—39, начиная со слов: «квартиры, пищи, нужников». В 12-м абзаце, стр. 359. строки 29—30, исключены слова: «то разделение, т. е. захват чужого труда, который существует, не будет считать себя в праве». В 13-м абзаце, стр. 360, строки 10—11, исключен его конец: «у нас особенно к правительству». В 19-м абзаце, стр. 360, строки 8—11, фраза: «Академии художеств... и не нужны народу» переделана так: «Тратят миллионы на поощрение искусств, а произведения этого искусства и непонятны и не нужны народу». В предпоследнем абзаце, стр. 362, строки 7—12, исключен его конец, начиная со слов: «А разве не худшее сумашествие». В последнем абзаце исключено его начало, кончая словами: «поглощать труды этого народа», стр. 362, строки 13—16.

Все исключенные и исправленные места имеются в корректуре № 74, точно воспроизводящей текст рукописи № 70, и в сохранившейся части этой главы в корректуре № 76. По корректурам и восполняем их.

В главе XXXV, в 1-м абзаце, стр. 362, строка 28 исключены слова «т. е. захват чужого труда». Начало 5-го абзаца, стр. 363 строки 22—27, «Всегда была истинная церковь... называли себя этим именем» переделано так: «Всегда была истинная наука и искусство, но истинными науки и искусства были не потому, что они называли себя этим именем».

Исключенное и исправленное имеется в неприкосновенном виде в корректуре № 74, точно воспроизводящей текст рукописи № 70, и по корректуре восстанавливаем первоначальные написания.

Глава XXXVI пострадала от цензуры очень мало. Исключены слова — в 7-м абзаце, стр. 366, строки 15, 16: «Моисея» и «Христа», в 8-м абзаце, стр. 366, строки 38—39 и стр. 367, строки 7—8: «хотя стоит только вникнуть в эти учения, чтобы увидать одинаковую сущность», «Таковы строители Конфуций, Будда, Моисей, Христос», в предпоследнем абзаце, стр. 369, строки 37—38, «Исаий, Давидов».

Все исключенные слова имеются в неприкосновенном виде в корректуре № 74, точно воспроизводящей текст рукописи № 70, и по корректуре восстанавливаем их. Кроме того, рукой Толстого, в корректуре № 76, очевидно из цензурных соображений, зачеркнуты слова: «как церковь», стр. 366, строка 1 и «как папа назывался святейшим», стр. 367, строки 11—12, которые также восстанавливаем.

В главе XXXVII из 2-го абзаца, стр. 371, строки 22—32, исключен его конец, начиная со слов: «И потому мы имеем право называть наукой». Целиком исключены 3-й и 4-й абзацы, стр. 371, строка 34—стр. 372, строка 32, «Точно так же как бы ни называли себя те ученые... благу всего человечества или общества». Из 12-го абзаца, стр. 374, строки 3—7, исключено его начало: «До тех пор была церковь... говорит староверческая пословица». В 15-м абзаце, стр. 374, строки 20—29, исключено, начиная со слов: «Законы Конфуция — наука», кончая: «никто не смотрит серьезно». В предпоследнем, 18-м абзаце, стр. 375, строки 24—26, 28—29, 31, исключены слова: «мы мошенничеством захватили это место и обманом поддерживаем его», «духовенство, наше или католическое, как оно ни было развратно», «подкопались под них, доказали людям, что они обманывают», «а совсем соки народа и зa это». Из последнего абзаца исключен его конец, начиная со слов: «Мы поедаем людские жизни», стр. 376, строки 4—7.

Всё исключенное имеется в корректуре № 74, воспроизводящей текст рукописи № 70. По корректуре восстанавливаем исключенные места.

Слова: «До тех пор... учительская деятельность», «Место настоящей науки... не смотрят серьезно», «духовенство, наше или католическое, как оно ни было развратно», «подкопались под них, доказали людям, что они обманывают» — зачеркнуты рукой Толстого в корректуре № 76, очевидно из цензурных соображений.

В изданиях «Свободного слова» и восходящих к нему, а также в изданиях Элпидина и Сытина вслед зa фразой 1-го абзаца «обыкновенно говорят... привилегированное положение», напечатанной не в той окончательной редакции, какая читается в корректуре № 76, напечатан следующий абзац:

Во-первых, нельзя устанавливать преемственность между прежними деятелями и теперешними; как святая жизнь первых христиан не имеет ничего общего с жизнью пап, так и деятельность Галилеев, Шекспиров, Бетховенов не имеет ничего общего с деятельностью Тиндалей, Гюго и Вагнеров. Как святые отцы отреклись бы от родства пап, так и старинные деятели науки отреклись бы от родства с теперешними.

В корректуре № 74 в этом абзаце слова «Шекспиров, Бетховенов» исправлены на «Галилеев», а «Гюго и Вагнеров» на «и Месонье», а в корректуре № 76 весь абзац зачеркнут, в связи с чем в 1-м абзаце после слов: «обыкновенно говорят это» также зачеркнуто:

Стараясь установить преемственность, от которой в других случаях они отрекаются, между деятельностью прежних ученых и художников с настоящими и, кроме того,

и далее конец абзаца стилистически несколько перередактирован.

Нет никаких оснований думать, чтобы указанные исключения были сделаны Толстым из соображений цензурного характера и потому исключенное не вводим в текст настоящего издания, воспроизводя в данном случае в точности текст пятого издания.

В главе XXXVIII, в 16-м абзаце, стр. 381, строка 25, исключены слова: «губя их жизнь». В 23-м абзаце, стр. 381, строки 33—40, исключены слова: «Мужик Бондарев, написавший об этом статью, осветил для меня мудрость этого изречения» и всё примечание, относящееся к этим словам. В 5-м с конца абзаце, стр. 392, строки 3—5, исключены слова: «Если только дело в выгоде одних людей без соображения о благе всех людей, то выгоднее всего одним людям есть других. Говорят, что и вкусно».

Всё недостающее восполняем по корректуре № 74, воспроизводящей без пропусков текст рукописи № 70.

В 32-м абзаце, стр. 388, строка 17, исправляем ошибочно напечатанные слова: «что если не работать» на «что есть и не работать» в согласии с тем, как читаем в корректуре № 74 и рукописи 70.

Глава XXXIX в пятом издании напечатана под заглавием «О труде и роскоши». В ней очень много пропусков. В 4-м абзаце, стр. 394, строки 5—9, исключена часть текста от слов: «в наше время вся лучшая часть», кончая: «оправдания все разрушены». Целиком исключены 5-й и 6-й абзацы, стр. 394, строка 15—стр. 395, стр. 7, «Опасность нашей жизни... только переменою жизни». В связи с исключением этих двух абзацев в следующем 7-м абзаце стр. 395, строка 8, вместо «Три причины» напечатано «Две причины» и исключены далее слова «и угрожающая опасность жизни, не устранимая никакими внешними средствами» и «и устраняла бы опасность». Из 10-го абзаца, стр. 395, строки 37—40, исключен его конец, начиная со слов: «Будет третье то». В 11-м абзаце, стр. 396, строки 12—13, 36—39, исключены слова: «(извините за подробности) держим себе горшок», а также часть текста, от слов: «Освещение, гром пушек», кончая: «отсутствия важности дела». Кроме того, слова «громе пушек и в мундирах», стр. 396, строка 36, изменены так: «громе и блеске». Целиком исключены абзацы от 14-го по 19-й включительно, стр. 397, строка 27—стр. 399, строка 17: «Кажущийся неразрешимым вопрос... и не могло быть его собственностью». Из 23-го абзаца, стр. 399, строка 36 — стр. 400, строка 2, исключен конец, начиная со слов: «А между тем в этом самом смысле». Из 24-го абзаца, стр. 400, строки 16—32, также исключен конец, начиная со слов: «и все те учреждения мира». В 29-м абзаце стр. 403, строки 8—10 исключена часть текста, начиная со слов: «не будут считать, что стыдно вывозить», кончая: «люди братья вывозили их». В 30-м абзаце, стр. 403, строка 28, исключены слова: «держать горшок». Из 33-го абзаца, стр. 404, строка 53—стр. 405, строка 7, исключена большая часть его, начиная со слов: «Стоит им только вдуматься» и до конца. 34-й и 35-й абзацы стр. 404, строки 8—23, — «А ведь вся жизнь богатых классов с тратою и опасностью жизни» — исключен целиком. Из З6-го, предпоследнего абзаца, стр. 405 строки 24—35, исключена большая его часть, от слов: «Придет время очень скоро» (начало абзаца), кончая: «на рубеже этой новой жизни».

Всё недостающее восполняем по корректурам №№ 74 и 75.

В текст 25-го абзаца, стр. 401, строки 24—25, вкрался явный недосмотр, нарушающий смысл фразы: очевидно, вместо слова «второй» следует читать «первый» и наоборот. Такая замена по смыслу неизбежна. И в рукописи и в корректуре — тот же недосмотр, который исправляем.

В изданиях «Свободного слова» и восходящих к нему и в несколько измененном виде в изданиях Сытина и Элпидина — в этой главе, вслед за словами: «несет зa собою страшные последствия» стр. 399, строка 8, читаем следующий вариант, имеющийся в рукописях, в том числе и в рукописи № 70, но в корректуре, после правки его, зачеркнутый Толстым, совершенно очевидно, не из цензурных соображений, так как ничего нецензурного в этом варианте усмотреть нельзя:

Возьмем хоть самый простой пример.

Я считаю себя своей собственностью и другого человека своей собственностью.

Мне нужно уметь готовить обед. Если бы я не имел суеверия о собственности другого человека, я бы выучил этому искусству, как и всякому другому, нужному мне, свою истинную собственность, т. е. свое тело, теперь же я учу воображаемую собственность, и результат тот, что повар мой не слушается меня, не желает угодить мне и даже убегает от меня или умирает, а я остаюсь с неудовлетворенной вызванной потребностью удовлетворить себя, и с отвычкой учиться, и с сознанием того, что я потратил на заботы об этом поваре столько же времени, сколько мне бы стоило самому выучиться. То же самое с собственностью построек, одежды, утвари, с собственностью земли, с собственностью денег.

Глава XL в пятом издании озаглавлена «Женщинам» и вошла в него почти целиком. Лишь в 7-м абзаце, стр. 408, строка 34, исключены слова «в мундирах и в освещенных залах», не зачеркнутые Толстым в корректуре.

В изданиях Элпидина и «Свободного слова» и восходящих к нему, а также в издании Сытина в этой главе напечатано несколько лишних вариантов, хотя и имеющихся в рукописях, в том числе и в рукописи № 70, но в корректуре № 74, после правки, зачеркнутые Толстым, опять, очевидно, не ив цензурных соображений.

Варианты эти следующие:

После слов: «Но еще есть время», стр. 408, строка 2:

Всё-таки еще больше женщин исполняет свой закон, чем мужчин, и потому есть еще в числе их разумные существа, и потому еще в руках некоторых женщин нашего круга есть возможность его спасения.

После слов: «и чувствуете всё то же удовлетворение», стр. 409, строка 26:

Вот в ваших руках, если вы такая, должна быть власть над людьми, и в ваших руках спасение. С каждым днем число ваше уменьшается: одни занимаются своим обаянием на мужчин, делаются уличными; другие заняты конкуренцией с мужчинами в их фальшивых, шуточных делах; третьи, еще не изменив своему призванию, уже в сознании отрекаются от него: совершают все подвиги женщины-матери, но нечаянно, с ропотом, с завистью к свободным, не рождающим женщинам, и лишают себя единственной награды за них — внутреннего сознания исполнения воли Бога —и, вместо удовлетворения, страдают тем, что составляет их счастие.

Мы так запутаны нашей ложной жизнью, мы, мужчины нашего круга, так все поголовно потеряли смысл жизни, что между нами нет уже различения. Взвалив всю тяжесть, всю опасность жизни на шею другим, мы не умеем назвать себя настоящим именем, подобающим людям, заставляющим других погибать вместо себя для добывания жизни: подлецы, трусы.

Но между женщинами есть еще различение. Есть женщины — человеческие существа, женщины, представляющие высшее проявление человека, и женщины — бляди. И различение это будут делать последующие поколения, и мы не можем не делать.

Всякая женщина, как бы она ни одевалась, как бы ни называла себя, как бы ни была утонченна, если она, не воздерживаясь от половых сношений, воздерживается от деторождения, — блядь.

И как бы ни была женщина падшая, — если она отдается сознательно рождению детей, она делает лучшее, высшее дело жизни, исполняя волю Бога, и не имеет никого выше себя.

После слов: «который имеет целью избавление себя от истинного труда», стр. 411, строка 3:

И пусть не говорят те женщины, которые, отрекаясь от призвания женщины, хотят пользоваться правами его, что такой взгляд на жизнь невозможен для матери, что мать слишком тесно связана любовью к детям, чтоб отказать детям в их лакомствах, утехах, нарядах, чтоб не бояться за необеспеченных детей, если муж не будет иметь состояния или обеспеченного положения, и чтобы не бояться за судьбу выходящих замуж дочерей и за сыновей, не получивших образования.

Всё это неправда, самая яркая неправда!

Истинная мать никогда не скажет этого. Вы не можете удержаться от желания дать конфект, игрушек и свести в цирк?

Но ведь вы не даете волчьих ягод, не пускаете одного в лодке, не водите в café chantant? Отчего же вы там можете удержаться, а здесь нет?

Оттого, что вы говорите неправду.

Вы говорите, что вы так любите детей, что боитесь за их жизнь, боитесь голоду, холоду и потому дорожите обеспеченностью, которую вам даст признаваемое вами неправильным положение мужа.

Вы так боитесь тех будущих случайностей, бедствий для ваших детей, очень далеких и сомнительных, и потому поощряете мужа в том, справедливость чего не признаете; но что вы теперь делаете, чтобы в настоящих условиях вашей жизни обеспечить ваших детей от несчастных случайностей теперешней жизни?

Много ли вы время проводите из дня с вашими детьми? хорошо, если 0,1 дня!

Остальное время они в руках чужих, наемных, часто с улицы взятых людей или в заведениях, предоставленные опасностям физической и нравственной заразы.

Дети ваши едят, питаются. Кто из чего готовит обед? Большею частью вы и не знаете. Нравственные понятия кем внушаются им? Вы тоже не знаете. Так не говорите о том, что вы терпите зло для блага детей, —это неправда. Вы делаете зло, потому что вы его любите.

Настоящая мать, та, которая в рождении и воспитании детей видит свое самоотверженное призвание жизни и исполнение воли Бога, не скажет этого.

Она не скажет потому, что она знает, что дело ее в том, чтобы сделать из своих детей то, чтò ей или царствующему направлению вздумается, она знает, что дети, т. е. следующие поколения, есть самое великое и святое, чтò дано людям видеть в действительности, и служение всем своим существом этой святыне есть ее жизнь.

Она знает сама, находясь беспрестанно между жизнью и смертью и выхаживая чуть брезжущую жизнь, что жизнь и смерть не ее дело, ее дело — служение жизни, и потому она не будет искать далеких путей этого служения, а только не будет уклоняться от близких.

Включение этих вариантов в окончательный текст ничем не оправдывается.

Особо печатается первоначальная редакция главы XVII «Так что же нам делать?» по сверстанной корректуре «Русской мысли».

ОПИСАНИЕ РУКОПИСЕЙ И КОРРЕКТУР.

Рукописи и корректуры, относящиеся к «Так что же нам делать?» хранятся в Государственном Толстовском музее (сокр. — ГТМ), папки 10, 31, 32, 33, 34, Государственном Литературном музее (сокр. ГЛМ), шифры 2457/11, 11 а, 11 б, 11 в, 2457/12, 2457/35, и в Институте русской литературы Академии наук СССР (сокр. ИРЛИ), шифр и во Всесоюзной библиотеке им. Ленина (сокр. БЛ) шифр 3021.

В виду обилия рукописей, а также редакций отдельных глав, выделение всех вариантов в особый отдел затруднило бы возможность разобраться, к какому этапу в работе над произведением тот или иной вариант относится. Поэтому особо печатаются только крупные варианты отдельных глав и частей их, отличающиеся законченностью мысли или картины: варианты же меньшей величины печатаются при описании тех рукописей, к которым они относятся.

1. Автограф ГТМ на 10 листах в 4°. Поля частью есть, частью отсутствуют. Первые шесть страниц не нумерованы. В дальнейшем рукой Толстого перенумерованы полулисты и четвертушки цыфрами от 1 до 5. Страницы 16-я и 20-я чистые, остальные исписаны (три не до конца). Вслед за 2-й страницей — пропуск в тексте. Пропуск этот восполняется зачеркнутым текстом на стр. 17, написанным большей частью на полях. Так как текст этот был написан неразборчиво и очень убористо, Толстой, видимо, переписал его заново, а пригодную для письма оборотную страницу (18-ю) использовал в дальнейшем для продолжения работы. Это подтверждается тем, что ближайшая копия этой рукописи точно воспроизводит на нужном месте зачеркнутое на стр. 17-й. Рукопись написана часто очень неразборчиво, в ней многое зачеркнуто и перечеркнуто, на полях — вставки и приписки, также частью зачеркнутые. Статья, носящая здесь еще заглавие «О помощи при переписи», по своему содержанию соответствует приблизительно первым восьми главам окончательного печатного текста. В ней после вступления, в котором идет речь о неудаче предложения Толстого в связи с переписью, и общих рассуждений о причине этой неудачи, следует рассказ о бедности деревенской и городской и сравнение той и другой, описывается посещение Хитрова рынка, затем Ржановского дома. Вслед за этим рассказывается о тех побуждениях, которые заставили Толстого принять участие в переписи, о попытках его привлечь к помощи бедным богатых людей, о посещении гостиной богатой особы, у которой дамы в пользу бедных шили куклы, наконец, о написании статьи по поводу переписи и о том впечатлении, какое произвела статья на окружающих.

От окончательного текста эта первоначальная редакция сильно разнится по содержанию. В ней есть много подробностей, впоследствии опущенных, но в общем она значительно кратче соответственной части статьи в окончательной ее отделке. Стилистически этот первый набросок явно неотделан.

Печатается полностью в вариантах (№ 1).340 Впервые вариант этот опубликован в издании «Л. Н. Толстой. Неизданные тексты». Редакции и комментарии Н. К. Гудзия и H. Н. Гусева. Предисловие И. М. Нусинова. Academia — ГПХЛ, 1933, стр. 309—321

2. Рукопись ГТМ на 17 листах в 4° (8 несшитых полулистов, согнутых пополам, и четвертушка писчей бумаги, с полями). Копия предыдущей рукописи, написанная лишь на лицевых страницах рукой яснополянского школьного учителя, с зачеркиваниями, поправками, приписками в тексте, между строк и на полях рукой Толстого. Полулисты и четвертушки пронумерованы рукой переписчика (1—9). Первоначальное заглавие рукописи «О помощи при переписи» зачеркнуто, затем сверху рукой Толстого написано новое заглавие, «Нельзя делать добро», тоже зачеркнутое, и над ним рукой Толстого написано окончательное заглавие: «Так что ж нам делать?». Начало: «Из предложения моего по случаю переписи». Конец: «и продолжающий делать дурное». Копия эта, не всегда точно воспроизводящая неразборчивый почерк Толстого, не воспроизводит рукописи целиком (конец копии утрачен) и обрывается на фразе: «Римляне потешались тем, что звери на глазах у них разрывали». Исправления Толстого сводятся к следующему: зачеркнут эпиграф, сокращено и исправлено вступление, короче говорится о причинах деревенской бедности и тем самым краски, ее рисующие, смягчены; распространеннее рассказано о впечатлении, какое произвели на Толстого Хитров рынок и Ляпинский дом. Подробнее изложены размышления по поводу виденного там. В текст внесен целый ряд поправок, стилистических и смысловых.

3. Рукопись ГТМ на 12 листах в 4°, с полями, исписанная с обеих сторон рукой А. П. Иванова, с исправлениями и приписками в тексте и на полях рукой Толстого. Состоит из пяти несшитых полулистов писчей бумаги, согнутых пополам, и двух четвертушек. Полулисты и четвертушки пронумерованы рукой переписчика, но неправильно: цыфра 6 поставлена вместо цыфры 8; в рукописи недостает двух полулистов, которые нужно было бы обозначить цыфрами 5 и 6. Они, вместе с еще одним полулистом и двумя четвертушками, заканчивавшими текст рукописи, вставлены в следующую рукопись (см. дальше). Таким образом рукопись обрывается на полуфразе: «А что теперь съезжаясь шить». Начало: «Из предложения моего по случаю переписи». Она озаглавлена: «Так что ж нам делать?» и представляет собой копию предыдущей рукописи с теми поправками, какие сделаны в ней Толстым. Но она сохранила в себе значительно больше толстовского текста, чем предшествующая копия. Ряд строк оказался непереписанным, видимо потому, что переписчик не в состоянии был разобрать почерк Толстого. В левом углу первой страницы первого листа, рядом с заглавием, новым почерком написано: «Цицеро». Смысл этой пометы неясен: вряд ли рукопись с рядом неразобранных мест, замененных точками, обильно уснащенная поправками Толстого, могла предназначаться для набора. Да кроме того, никаких следов такого набора на рукописи не сохранилось. Поправки и изменения здесь сравнительно с предыдущей рукописью сводятся к следующему. Вступление еще более сокращается (Толстой вычеркивает целый абзац, заключающий в себе общие моральные соображения), зачеркивается то место, где речь идет о причинах, вызывающих деревенскую бедность, и о способах ее лечения («отберут мужика в солдаты...», «отнимуи мужа-работника от семьи и посадят в острог...», «отберут последнюю корову...», «отберет помещик или купец землю...»). Добавлены некоторые подробности при описании Ржановского дома; значительно изменено то место, где Толстой сообщает свои впечатления от посещения гостиной своей знакомой, у которой дамы шили куклы; добавлены выкладки (впоследствии выпущенные), в которых сопоставляется материальное состояние благотворительниц с той суммой, какую они вырабатывают шитьем кукол, но зато зачеркнуто рассуждение общего характера о том безумии, которое делают светские дамы-благотворительницы и которого они не сознают. Наконец добавлен следующий абзац:

Я много раз видел, как те Петры и Семены, не имеющие ничего, кроме своих рук, подают милостыню: Недавно при мне Семен дал убогому 3 к. и спросил у него 2 к. сдачи. У убогого было сдачи только копейка. «Ну, Бог с тобой». А я знаю, что у Семена накоплено 7 руб. Он дал, стало быть, 1/350 своего сбережения. Мы все, здоровые люди, находимся в тех же условиях, как и Семен, т. е. можем и должны и хотим зарабатывать хлеб и, кроме того, имеем сбережения: у кого миллион, у кого 500 т., у кого, как у меня, 200 т. Сколько же мне надо дать нищему, чтобы поступить так, как Семен? 600 р. А тому, у кого миллион, 3000 р. Надо дать, так, как Семен, — 300 или 600, все равно, и «Бог с тобой».

Впоследствии — в измененной редакции — это место перенесено было в XV главу окончательного текста.

4. Рукопись ГТМ на 26 листах в 4°, с полями, исписанная тем же почерком, что и рукопись № 2, с поправками и приписками в тексте, на полях и на отдельном листке рукой Толстого. В нее вставлены три полулиста и две четвертушки, извлеченные из рукописи, описанной под № 3, так что получается связный текст. В начале рукописи стоит заглавие: «Так что же нам делать?». Начало: «В прошлом году я написал статью». Конец: «и с многими по нескольку раз». Рукопись занимает девять полулистов писчей бумаги, согнутых пополам, семь четвертушек такой же бумаги и полулист почтовой бумаги малого формата, представляющий собой вставку между третьим и четвертым полулистом, написанную сплошь рукою Толстого. Все страницы, кроме последней, исписаны. Рукопись имеет нумерацию (не рукой Толстого), идущую по полулистам и четвертушкам (от 1 до 14), затем по страницам от 63 до 71. Текст сплошной, но нумерация неправильна. Цыфрой 5 дважды обозначены рядом стоящие четвертушка и полулист, цыфры 6 и 7 в обозначении пропущены. Нумерация 63—71 сделана наново вместо бывшей прежде и зачеркнутой потом 17—21. Пестрота нумерации объясняется, видимо, тем, что рукопись образовалась в результате комбинации разновременно написанных ее частей. Рукопись, не поделенная на главы, соответствует четырем первым главам окончательного печатного текста и началу пятой. В основном слое, написанном переписчиком (не А. П. Ивановым), она представляет собой копию части предыдущей рукописи с теми поправками, какие сделаны в ней Толстым, и заключает в себе в свою очередь много новых поправок и приписок в тексте, на полях и на отдельном вставном листе, сделанных рукой Толстого. В самом начале рукописи к существующему тексту рукой Толстого приписано следующее начало:

В прошлом году я написал статью по случаю переписи, в которой я предлагал богатым людям заняться бедными и отдать излишек своего досуга и богатства бедным, с тем чтобы не было бедных в городе.

Далее, как и в предыдущей рукописи, следует: «Из предложения моего ничего не вышло».

Главнейшие особенности этой комбинированной рукописи сводятся к следующему. Вступительная часть статьи подвергается новому сокращению. По сравнению с предыдущими рукописями здесь находим ряд новых вариантов. Приводим наиболее существенные. Во вступлении читаем:

Стоит затеять что нибудь серьезное, не игрушечное, чтоб убедиться, что под ногами трясучее и вонючее болото, в котором проваливаемся при каждом усилии. Правы те, которые изе чувства самосохранения не позволяют себе, стоя на этом болоте, сделать ни одного настоящего, естественного движения; но неужели не правы и те, которые, поняв ненадежность болота, предлагают сойти с него?

В том же вступлении далее добавлено:

Постараюсь рассказать искренно, правдиво все, что я испытал, передумал и перечувствовал до написания статьи, во время и после её. Как бы я не подтасовывал свои мысли, излагая их в искусственной связи, я скажу только то, что я перечувствовал и передумал. Так не лучше ли рассказать, как я все это думал и чувствовал?

Несколько ниже — следующий абзац, приписанный на полях:

Нормальное, естественное состояние деревенского жителя-земледельца есть удовлетворенность; бедность, недостатки деревенского жителя составляют отступление от естественного порядка. Причины деревенской бедности — или роковые бедствия, градобитие, засухи, падежи, болезни, или следствия жестокости людей: налоги, суды, солдатчина, но и то и другое — черные пятна на золотом поле; как ни много этих пятен, вы чувствуете, что основа — это золотое поле, и если вы захотите содействовать уничтожению этих бедствий, вы знаете, что вам делать, и при каждом усилии вашем вы видите, что уменьшается черное пятно и выступает золотое поле. Но не то с городской бедностью.

В рассуждении о городской бедности, в том месте, где речь идет о том, что по признанию церкви всякий нищий есть Христос и его всё же ведут в участок, добавлено:

Зачем каждое воскресенье и каждый праздник стоят эти Христы в две шеренги, и все набожные люди, отыскивая Христа, не останавливаются подле них и не делают по отношению к ним того, что нужно, чтобы Христос узнал своих овец, а идут мимо их и что-то делают в церкви и редко, редко дадут 3 к. одному из этих Христов?

В связи с этим — дальнейшие размышления по поводу нищих. Этим размышлениям отведен большой новый абзац, написанный Толстым на полях и на отдельном листке (см. вариант № 2).341 Эпизод с гренадером, о котором рассказывается в этом варианте, впоследствии изъят из «Так что же нам делать?» и перенесен в статью «В чем моя вера?» (2-я глава). Далее опять идет речь о деревенской бедности, но краски здесь значительно смягчены по сравнению с тем, что читаем в предыдущих рукописях:

Я понял, что здесь совсем не то, что в деревне. Там у мужика нет хлеба, нет лошади, у детей нет молока. Дайте хлеба, лошадь, корову и даже прямо деньги; если только это не испорченный городом мужик, то покроется нужда, задержанная несчастьем жизнь справится и потечет опять своим обычным течением. Но здесь не то.

В описании Хитрова рынка и впечатления, произведенного им, добавлены кое-какие подробности (рассказ мужика, наварившего сбитень, о своем бедственном положении, рассказ о том, как дворник разгонял толпу). Новым по сравнению со всеми предшествующими рукописями является заключение главы. После слов о том, что Толстой мог бы отдать бедным всё свое имущество, читаем:

И я понял, что городская бедность — ужасная бедность, что напрашивавшееся мне в голову рассуждение, что городские бедные сами виноваты тем, что не хотят работать, — очень скверное рассуждение. Если десятки, сотни, тысячи, десятки тысяч людей страдают и гибнут в Москве от холода и голода, то не они в этом виноваты. А если кто виноват, то это те, которые живут во дворцах и ездят в каретах. Рассуждение это было ни на чем не основано, но так оно сказалось моему сердцу. Пройдите в 6 -м часу вечера зимой около пассажа и посмотрите на выставки магазинов, на прикащиков, покупателей и на таинственные раздетые фигуры во всех темных углах, вглядитесь в выражения лиц этих фигур, и вы испытаете то же чувство. Виноваты роскошные магазины пассажей в нищете этих. Как и почему это так, я не съумел бы доказать, но чуялось, что это так. И нужно будет исследовать это.

Вслед за этим зачеркнут рассказ о первом впечатлении от наружного осмотра Ржановского дома, и речь идет о подготовке Толстого к переписи, об его обращении к знакомым с предложением принять в ней участие личным трудом и деньгами, о посещении гостиной той особы, у которой дамы шили куклы с благотворительной целью, наконец, о написании статьи по поводу переписи и о впечатлении, ею произведенном на разных людей. Далее уже говорится о первом посещении Ржановского дома и о наружном знакомстве с ним, а затем о вторичном посещении Ржановского дома.

5. Рукопись ГТМ без начала, на 3 листах в 4° (последний чистый), с полями, исписанная рукой А. П. Иванова, с поправками рукой Толстого. Начало: «с дневной работы». Конец: «вонь становилась все сильнее и». Состоит из полулиста писчей бумаги, согнутого пополам, и вложенной в него четвертушки. Первая, исписанная четвертушка полулиста и вложенная четвертушка занумерованы цыфрами 9 и 70. На второй четвертушке текст обрывается на полуфразе. Продолжение его на четвертушке, обозначенной ранее цыфрой 71 и попавшей с изменением нумерации в контекст рукописи № 7 (см. ниже). Весь текст рукописи, переписанный Ивановым, представляет собою копию двух последних четвертушек предыдущей рукописи, сделанную специально в виду того, что на этих двух четвертушках добавлен собственноручно Толстым обширный заключительный абзац. Поправки Толстого очень многочисленны.

6. Рукопись ГТМ без начала на 11 листах в 4°, с полями, исписанных рукой А. П. Иванова, с поправками рукой Толстого. Начало: «Выяснили количество и степень». Конец: «больше тысячи жителей». Представляет собой сшитую тетрадь. Все страницы, за исключением последней, чистой, нумерованы. Первые 38 страниц (19 четвертушек) из этой тетради вырезаны и частью включены в рукопись № 7 (см. ниже). Таким образом в тетради сохранились лишь страницы 39—58. Основной слой этой рукописи, написанный рукой переписчика, вместе с вырезанными четвертушками, представляет собой копию рукописи № 4, но не доведенную до конца; она обрывается в начале IV главы (текст поделен здесь на главы) словами: „«Точно из Ржановской крепости вырвался», слышал я раз брань извощиков “. Поправки Толстого сводятся главным образом к новой редакции некоторых абзацев и к устранению других. Так, устранен отсюда абзац, введенный в рукопись № 3 и рассказывающий о том, как Петры и Семены подают милостыню.

7. Рукопись ГТМ на 31 листе в 4° (последний чистый), с полями, исписанная вперемежку почерками обоих знакомых уже нам переписчиков с поправками, добавлениями и сокращениями рукой Толстого. Вслед зa заглавием «Так что ж нам делать?» Начало: «В третьем году я написал статью». Конец: «и с многими по нескольку раз». Состав рукописи следующий. 1) десять четвертушек, исписанные рукой Иванова и вырезанные из рукописей № 6 (см. выше), 2) три четвертушки, исписанные рукой переписчика, работавшего над рукописью № 2, 3) одна четвертушка, исписанная поочередно обоими этими переписчиками, 4) две четвертушки, исписанные рукой А. П. Иванова, опять из тех, которые вырезаны из рукописи № 6, 5) тетрадь из шести согнутых пополам и сшитых полулистов, исписанных с обеих сторон рукой А. П. Иванова, 6) полулист, согнутый пополам, в котором первая страница исписана рукой А. П. Иванова, вторая рукой Толстого, две последние чистые; в этот полулист вложена четвертушка, продолжающая и заключающая предыдущий текст и извлеченная из рукописи № 5 (см. выше). Новым материалом здесь является текст, написанный в тетради и на полулисте. Этот текст в основном слое, написанном рукой переписчика, является копией уцелевшей части рукописи № 6, № 5 и части № 4. Рукопись имеет нумерацию. Четвертушки пронумерованы цыфрами от 1 до 30 (от 1 до 9 рукой переписчика, от 10 до 30 — заново рукой Толстого), причем одной и той же цыфрой 10 обозначены две рядом стоящие страницы; одна страница не занумерована, так как она целиком перечеркнута. Текст, написанный на обороте 17 страницы, обозначен цыфрой 26, и на полях этой страницы рукой Толстого написано: «Пропустить и после 25». В дальнейшем рукой переписчика пронумерованы сшитая тетрадь, полулист и четвертушка последовательно цыфрами 1, 2, 3. В самом начале рукописи, на полях, карандашом, видимо рукой Толстого, проставлена дата: 1884. Текст поделен на пять глав. Судя по пометам на полях, часть рукописи (четвертушки, пронумерованные цифрами от 1 до 30) была в наборе (см. ниже). По сравнению с предшествующими рукописями здесь находим следующие — наиболее существенные изменения. Исключены эпизод с нищим и гренадером, а также мысли Толстого, вызванные этим эпизодом. Далее — после того места, где говорится о том, как обманули Толстого семь мужиков, обещавших прийти на работу и не пришедших, зачеркнуто всё, где речь идет о том, что некоторые старые люди — за 60 лет — делают неимоверно тяжелую работу, чтобы заработать 40 копеек. Вместо этого на полях приписано:

Так же обманывали меня и женщины. Женщина, уверявшая, что ей нужно только 2 рубля на проезд, получив эти 2 рубля, попалась мне через неделю опять на улице. Люди эти обманывали меня, но они от этого не переставали быть жалкими. Страдания были написаны на их лицах, на их в большинстве случаев худых, болезненных телах.

Зачеркнуто вставленное в предшествующую рукопись место, начинающееся словами: «Пройдите в 6 -м часу вечера зимой около пассажей...» до конца абзаца. Зачеркнуты и некоторые другие места, в которых Толстой резко говорит о богатых и знатных людях. Так, зачеркнут следующий абзац:

Мне казалось, что интересно было бы узнать: сколько людей не имеют необходимых одежд и у скольких людей полы и лестницы обиты сукнами и коврами, сколько людей не имеют достаточной свежей пищи и сколько людей не переставая объедаются, сколько людей задавлены работой, не смотря на старость и слабость, и сколько людей никогда ничего не работают.

Зачеркнуто следующее место, описывающее дамское общество, собравшееся для шитья кукол:

увидал эти атрофированные, прошедшия через разные притирания, белые в перстнях, неспособные к работе руки, копошащиеся в тряпочках, эти шиньоны, кружева и приторные лица в сотенных пелеринках.

Сделаны еще кое-какие сокращения и вставки, существенно однако не меняющие текста. В остальном всё, что говорится о приготовлениях к переписи, значительно приближается к окончательному печатному тексту. Дальнейший текст рукописи также приближается к печатному тексту. Описание Ржановского дома в нем значительно подробнее, чем во всех предыдущих рукописях. Очевидно, в самом начале Толстой решил ограничиться сообщением самых кратких сведений об этом доме, но затем, в окончательной редакции, Ржановскому дому отведено было целых восемь глав (с четвертой по одиннадцатую включительно). Некоторые подробности в этом описании, существовавшие в ранних редакциях (рукописи 1—3), были распределены между отдельными главами окончательного текста, другие опущены вовсе (напр., упоминание о старухе, называвшей себя княгиней Трубецкой, и о пьяном человеке, называвшем себя дворянином). При просмотре этой части рукописи Толстой произвел перестановки некоторых абзацев. На полях и на оборотной стороне чистой страницы несколько приписок и вставок. Наиболее интересна вставка, следующая за тем местом, где речь идет о том, что мальчик Ваня повел Толстого к счетчикам, под навес, откуда доносилась сильная вонь:

«Ну вот начинается», думал я, и мне вспомнилось то чувство, которое я испытывал давно-давно, когда я в сражении входил в пространство, обстреливаемое неприятелем. То же чувство жутости и внутренний подъем духа, чтобы победить эту жутость. Я точно шел на сражение.

В дальнейшем эти строки были выброшены. Впечатление о сравнительной обеспеченности обитателей 30 номера, в окончательной редакции выраженное полно и распространенно, здесь сообщено лишь в самой общей форме. В остальном — равница с печатным текстом лишь во второстепенных подробностях. Здесь однако мы не встречаем еще тех чисто стилистических особенностей, которые окончательной редакции «Так что же нам делать?» придают характер не только морально-философского, но художественного произведения и обнаруживаются в обилии образных подробностей.

8. Корректура журнала «Русская мысль», хранящаяся в ГТМ, на 5 гранках, представляющая собой набор части только что описанной рукописи. Набраны полностью первые шестнадцать четвертушек, пронумерованные цыфрами от 1 до 30 (см. выше). Набор начинается заглавием «Так чтож нам делать?» и далее словами: «В третьем году я написал статью по случаю переписи» и обрывается на той же части фразы — «нельзя ли поставить такие вопросы, которые бы», на которой обрывается и текст последней четвертушки рукописи. Набранный текст поделен на главы. В нем — две первые главы целиком и первые три строки третьей главы. В корректуре очень многое исправлено рукой Толстого, зачеркнуто, перечеркнуто, на полях — целые новые абзацы, иногда перечеркнутые. Зачеркнуто сравнение городской и деревенской бедности; зачеркнута вся тирада о несоответствии факта преследования нищих с законами Христа, которые исповедуют преследующие. Зачеркнуто описание подробностей путешествия к Хитрову рынку.

Вслед зa первыми строками главы III: «Случилась перепись, и я принял участие в ней» — сделана следующая вставка, однако тут же перечеркнутая, как и всё набранное начало третьей главы:

Но я не внял голосу моего сердца. Я объяснил себе чувство, испытанное мною, состраданием. Я даже радовался и умилялся на свою доброту. В этот же вечер я рассказывал свое впечатление одному приятелю. Приятель начал говорить мне, что *** это самое естественное явление, что я напрасно вижу в этом что-то особенное и что это должно так быть. Я стал возражать своему приятелю, но с таким жаром и с такою злобою, что жена прибежала из другой комнаты, спрашивая: что случилось? Оказалось, что я с слезами в голосе махал руками и кричал на своего приятеля. Это было то негодование и злоба, которые бывают только у людей, сознающих себя виноватыми и желающих оправдаться. Но я не понял, что первое мое чувство негодования и презрения и отвращения к себе было справедливое. Я решил, что волнует меня сострадание, что я очень добрый человек и желаю помочь бедным. С этой целью я и принял участие в переписи.

Кроме того, в корректуре ряд менее существенных вставок и исправлений отдельных слов и фраз.

9. Рукопись ГТМ на 25 листах в 4°, озаглавленная: «Так чтож нам делать?», исписанная рукой А. П. Иванова с собственноручными поправками и приписками Толстого. Начало: «В третьем году я написал статью». Конец: «которые он весь тут». Состоит из двух сшитых тетрадей и одного полулиста писчей бумаги, согнутого пополам. Листы исписаны с обеих сторон. В первую тетрадь между стр. 6 и 7 вложена четвертушка, на одной стороне которой рукой Толстого написано окончание эпизода посещения участка, начатого на полях стр. 6. Нумерация идет по четвертушкам, причем на оборотной стороне седьмой четвертушки в самом низу рукой переписчика написано: «Продолж. на 8 стр. печат.» Далее текст обрывается на середине описания Хитрова рынка, и затем следуют четвертушки, занумерованные цыфрами 11, 12, 13. На 11 четвертушке начинается рассказ о приготовлении к переписи. В начале этого рассказа поставлена цыфра III для обозначения новой главы. Следующая тетрадка непосредственно продолжает текст предыдущей. В левом углу тетрадки обозначено: № 2, а в правом стоит цыфра 14. Дальнейшая нумерация отсутствует. Текст этой тетради продолжается на полулисте, сплошь исписанном и помеченном № 3. По количеству текста, начальным и конечным строкам эта рукопись вполне совпадает с рукописью № 7. Она восходит непосредственно в первой своей части к исправленной Толстым корректуре, во второй же части ко второй половине рукописи № 7, следующей за первыми 15 четвертушками, бывшими в наборе. Копия корректуры, так же как и конец части рукописи № 7, подверглись автором новой переработке.

Существенные добавления и сокращения в тексте рукописи № 9, сделанные Толстым, сводятся к следующему. При описании городской бедности здесь впервые Толстой знакомит нас с фигурой нищего-дворянина в фуражке с кокардой, приседающего на одну ногу и застенчиво просящего милостыню; впервые также в этой редакции рукописи описана сцена посещения Толстым полицейского участка после того, как туда свез городовой нищего, больного водянкой. После описания Ляпинского дома Толстой начал третью главу со следующего абзаца, который, впрочем, зачеркнут:

С этого дня случилось то, что я не мог уже видеть без отвращения барина или барыню на рысаках, освещенных магазинов с заманчиво разложенной едою, не мог видеть дворцов с освещенными подъездами, лестницами и швейцарами, не мог видет всю ту бездушную роскошь, которая окружала меня, не мог садиться за стол, входить в свою комнату, ложиться в постель от отвращения и живого воспоминания всех тех людей, которых я видел у дверей Ляпинского дома. Они и нынче и завтра будут там в том же положении, а я буду с папиросой за послеобеденным кофе сидеть на пружинном кресле или сидеть за вистовым столом с 4-мя свечами.

Впоследствии это место было смягчено и вошло в окончательный текст, несколько отступя от начала главы. Вслед зa этим в рукописи идет рассказ о том, как Толстой делился со своими знакомыми впечатлениями от посещения Ляпинского дома и как это было ими принято. Этого рассказа в предыдущих редакциях не было, и он в стилистически видоизмененной форме и в переделанном виде вошел в окончательный текст сочинения. То место, где Толстой говорит о богатстве дам, собравшихся в гостиной для шитья кукол, и сравнивает материальную ценность сделанной ими работы с ценностью ненужных вещей, которыми эти дамы обладают, обведено на полях чертой и вдоль черты написано рукой Толстого: «пропустить». Как и в предыдущей рукописи, здесь первоначально написано было о том, что, окончивши статью о переписи, Толстой прочел ее сначала знакомому прокурору, потом либеральному писателю, наконец, в думе. Но затем упоминание о чтении статьи прокурору и литератору зачеркивается и остается лишь указание на то, что статья читалась в думе. Зачеркивается и переписанное переписчиком место, где говорится о колебаниях Толстого — печатать или не печатать статью — и о том, что статья была напечатана по настоянию одного человека, который передал автору единственную свою десятирублевую бумажку на дело помощи бедным. Далее — зачеркнута часть текста (около двух страниц), где идет описание первого впечатления от Ржановского дома при наружном с ним знакомстве. В предыдущих редакциях неоднократно говорилось о том, что впечатление, вынесенное Толстым от знакомства его с Ржановским домом, было совсем не то, какого он ожидал, что люди, этот дом населявшие, не вызывали сострадания и что положение их было лучше, чем положение деревенских жителей. Все эти замечания здесь оказались зачеркнутыми рукой Толстого.

10. Автограф ГТМ без начала и конца на 2 ненумерованных листах в 4°, исписанных с обеих сторон, с поправками, приписками на полях, перечеркиваниями текста. Начало: «Не возбудили во мне того чувства». Конец: «производство тех несчастных, которых я видел в Ляпинском доме». Текст по содержанию близок к главе VI окончательного печатного текста, заключая в себе ряд вариантов к нему. Наиболее существенный — следующий:

Таково было первое впечатление. Я обходил все квартиры и днем и ночью, 5 раз, я узнал почти всех жителей этих домов, я понял, что это первое впечатление было впечатление хирурга, приступающего к лечению раны и еще не понявшего всего зла. Когда я осмотрел рану в эти 5 обходов, я убедился, что рана не только ужасна и хуже в 100 раз того, что я предполагал, но я убедился, что она неизлечима и что страдание не только в больном месте, но во всем организме, и что лечить рану нельзя, а единственная надежда излечения есть воздействие на те части, который кажутся не гнилыми, но которые поражены точно так же.

11. Рукопись ГТМ без начала и конца на 3 нумерованных листах в 4°, исписанных с обеих сторон рукой переписчика рукописи № 2, с поправками, перечеркиваниями и вставками в тексте и на полях рукой Толстого. Четвертушки занумерованы цыфрами 29, 30, 31. Начало: «Я испытал в Ляпинском доме». Конец: «торгующей своей 14-ти летней дочерью». Текст, переписанный рукой переписчика, восходит непосредственно к предшествующей рукописи, представляя собой вновь исправленную Толстым копию.

12. Рукопись ГТМ на 35 листах в 4°, озаглавленная «Так чтож нам делать?», исписанная той же рукой, что и рукопись № 2, с собственноручными поправками, перечеркиваниями, приписками в тексте и на полях рукой Толстого. Листы исписаны с обеих сторон. Начало: «В третьем году я написал статью». Конец: «которое я испьтал в Ляпинском доме». Среди страниц, исписанных чужой рукой, — две четвертушки, исписанные с обеих сторон сплошь рукой Толстого, и полулист почтовой бумаги малого формата, с одной стороны исписанный его же рукой. Рукопись состоит 1) из сшитой тетрадки в 40 страниц с нумерацией от 1 до 20 по четвертушкам (между страницами 30 и 31 — незанумерованный полулист почтовой бумаги, на одной странице которого рукой Толстого написан новый текст взамен зачеркрутого в тетради), 2) из девяти четвертушек и трех полулистов, согнутых пополам, — всего 30 страниц, из которых две последние — чистые. В рукописи недостает двух четвертушек, которые должны были быть занумерованы цыфрами 21 и 22: вслед за цыфрой 20 идет цыфра 23, и счет четвертушек последовательно идет до 28, затем — четвертушка, исписанная рукой Толстого и не занумерованная, далее — две четвертушки с оторванными левыми углами, обозначенные вверху цыфрами 59 и 60, что указывает на то, что они вошли в состав данной рукописи из другой — именно рукописи № 4; затем прерванный счет продолжается, и идут четвертушки, пронумерованные цыфрами от 29 до 32, причем после 28 и 31 четвертушек вставлены две четвертушки, исписанные рукой Толстого. Кроме этого счета, четвертушки, начиная с 23, и полулисты имеют еще другой счет, сделанный сбоку на полях рукой Толстого цыфрами от 3 до 15, причем цыфрой 12 обозначены две рядом стоящие четвертушки. Рукопись поделена на пять глав. Глава V обрывается на полуфразе: «Так что первый обход Ржановского дома не возбудил во...» Текст рукописи по содержанию соответствует первым шести главам окончательного печатного текста. Данная рукопись непосредственно восходит к рукописям №№ 9 и 11, воспроизводя все исправления Толстого и заключая в себе очень много новых его исправлений, сокращений и дополнений. Здесь — дальнейшее приближение к окончательной печатной редакции. Всё вступление, где говорится о написании статьи о переписи и о причинах ее неудачи, сначала исправлено рукой Толстого, а затем вовсе зачеркнуто. Первые незачеркнутые и выправленные строки в этой рукописи и глава I почти совпадают с началом сочинения в печатной редакции.

Глава II здесь после поправок Толстого также почти во всем совпадает с соответствующей главой окончательной печатной редакции, если не считать несущественных стилистических и словарных вариантов. Главные ее отличия от печатного текста следующие. О худом юноше, пившем вторым сбитень, Толстой в этой рукописи говорит так:

Худой юноша, бледный, с оттенком интеллигенции т. е. умственного разврата на лице... протерся ко мне через толпу.

Эти слова, появляющиеся здесь впервые, в печатном тексте были опущены. После того, как сказано о горбоносом в ситцевой рубахе, в этой рукописи, написано:

Потом старик длинный, клином борода, в пальто, подпоясан веревкой и в лаптях, пьяный. Потом краснорыжий в лохмотьях, пальто и опорках, на босу ногу; потом что то офицерское.

Конец главы, в котором говорится о неосновательности пришедшего Толстому в голову рассуждения о том, что бедные сами виноваты в своей участи, зачеркнут. Главы III, IV и V, после ряда исправлений, сделанных Толстым в рукописи, также очень значительно, не только по содержанию, но и по текстуальным подробностям, приблизились к окончательной печатной редакции. В пятой главе зачеркнуто место, в котором отожествляются ощущения, какие испытывал Толстой на поле сражения и при входе в Ржановский дом. Что касается главы VI, которая в рукописи не обозначена как отдельная глава, то она значительно больше разнится здесь от окончательного текста. Некоторые подробности ее впоследствии вовсе были опущены (напр., рассказ о том, что проститутки при виде счетчиков тотчас закуривали, смеялись и игриво обращались с мальчиком-половым, сопровождавшим счетчиков; затем — упоминание о больном лихорадкой офицере, проедающем свое последнее пальто, упоминание о слепом зверообразном старике-закладчике). Рассказ о том, как для заполнения карточек вызывался «ученый» человек, с удовольствием делавший эту работу, оказался в печатном тексте перенесенным в следующую главу, а упоминание о матери-проститутке, торгующей своей малолетней дочерью, — в главу VIII, где оно сопровождается уже характеристикой матери и дочери и рассказом о бесплодных попытках спасти дочь. В данной рукописи речь идет о мальчике, оставшемся в Ржановском доме после того, как его отца — сапожника посадили в острог за убийство. И дальше говорится, что мальчик этот взят был в семью лавочника, у которого своих было пятеро. Вместо этой подробности в главе VI печатного текста говорится уже о девочке, оставшейся сиротой и взятой в семью портного, у которого было своих трое. О мальчике же подробно сказано в главе IX печатного текста, но там он оказывается взятым не лавочником, а самим Толстым, от которого, впрочем, сбежал. В рукописи глава заключается замечанием о беседе Толстого со студентами-счетчиками по поводу опроса особенно нуждающихся. Впоследствии это заключение было выброшено.

13. Автограф ГTM, 3 отдельные четвертушки. Три отрывка, относящиеся к IV главе окончательного печатного текста, написанные на одной стороне листа. Начало первого отрывка: «За три дня до начала обхода я один пошел осмотреть назначенный мне квартал». Конец: «Я подошел к воротам с Проточного переулка с ужасом». Начало второго отрывка: «По плану, который мне дали, я знал»... Конец: «Я вошел в открытые ворота». Начало третьего отрывка: «Я в первый раз это очень понял»... Конец: «и пришел к нему часов в 12».

14. Рукопись ГТМ на 28 листах в 4°, написанная крайне неразборчиво, с массой поправок и помарок рукой Толстого, зa исключением семи страниц, исписанных рукой С. А. Толстой и исправленных Толстым. Начало: «VII». Я так был пьян самооболыцением». Конец: «которые кормют меня убогого». Состоит из четырнадцати четвертушек и семи полулистов писчей бумаги, согнутых пополам. Все листы, за исключением трех, исписаны с обеих сторон. Рукопись пронумерована рукой Толстого по страницам. Нумерация начинается с цыфры 2 и кончается цыфрой 53. Страницы с цыфрой 18 недостает — она утрачена. Сплошь зачеркнутые страницы не занумерованы; не занумерованы также оборотные чистые страницы. Текст рукописи поделен на главы, обозначенные цыфрами VII, VIII, IX, и соответствует главам VII—XVI окончательного печатного текста, к которому он стоит довольно близко. В рукописи — многочисленные, хотя и несущественные для содержания и небольшие по объему варианты сравнительно с окончательным печатным текстом и в ряде случаев иное расположение отдельных абзацев, иная их последовательность. Из более существенных отличий следует указать следующие. В рукописи отсутствует место, соответствующее концу XIII главы окончательного печатного текста и содержащее в себе замечания о том, что бедные относятся отрицательно к наблюдаемым ими у богатых роскоши и мотовству, и рассказ о фактах гибельного влияния господской роскоши на прислугу; отсутствует далее место, соответствующее началу XV главы окончательного печатного текста и заключающее в себе размышления о разных способах благотворительности. Вслед за размышлениями о том, что для сближения с бедными необходимо разрушить стену чистоты и образования, ставшую между ними и нами, размышлениями, замыкающими XIV главу окончательного печатного текста, Толстым написан был следующий абзац, тут же зачеркнутый:

И я тогда написал следующее. «Чтож, так и оставить это? — спрашивал я себя. — Забыть и продолжать жить? Хорошо тем, которые могут это сделать, но что же делать нам — а я знаю, что нас много, — которые не могут забыть и которым нечем другим жить, кроме желания поправить это, которым опротивели последния радости при сознании того, что то есть. Не могу я спокойно обедать, когда под окном кричать от боли и стонут умирающие. Да еще и стоны умирающих я бы перенес и привык бы к ним. Но корчи гибели дVш человеческих — этого нельзя видеть, нельзя терпеть, если это есть. Чтож — так и сидеть, как сидит человек в темнице и видит, как под окнами гибнут люди? Нельзя так сидеть. Нельзя проскочить сквозь стены темницы, чтоб помочь гибнущему, так надо сломать эти стены; зубами, ногтями, — но сломаем стены. Единственный смысл жизни — пока нельзя делать дело помощи, ломать то, что мешает этому делу. Мы хотим помочь братьям, но мы разобщены с ними. Так сломаем то, что разобщает нас».

15. Рукопись ГТМ на 16 листах в 4°, без начала. Состоит из семи согнутых пополам полулистов писчей бумаги и двух четвертушек такой же бумаги. Все страницы, кроме одной, исписаны: первые четыре и начало пятой — рукой С. А. Толстой, с многочисленными поправками и приписками в тексте и на полях рукой Толстого, остальные сплошь рукой Толстого. Систематической нумерации рукопись не имеет. Пронумерованы рукой Толстого лишь первые, собственноручно написанные им, семь страниц. Начало: «тысячи людей будут трудиться на поддержание этой никому не нужной жизни»... Конец: «Человек перестает быть человеком и становится животным, да еще хищным». Рукопись, не поделенная на главы, заключает в себе текст, соответствующий концу главы XVI и главам XVII — XX первоначальной печатной редакции («Русской мысли»), но вполне с ней не совпадает. Порядок текста здес еще иной, чем тот, который был в «Русской мысли». Текст, соответствующий главе XX редакции, напечатанной в «Русской мысли», и XXIV окончательного печатного текста («Прошлого года, в марте, я поздно вечером возвращался домой...») и текст, соответствующий главе XVIII редакции «Русской мысли» и главе XXII окончательного печатного текста («Меня всегда удивляют часто повторяемые слова: да, это так по теории...») переставлены здесь один вместо другого.

Текст рукописи довольно близок к тексту «Русской мысли», но распорядок абзацев в отдельных главах там и здесь часто различен. Есть и варианты, не попавшие в редакцию текста «Русской мысли».

Так, вслед зa окончанием текста, соответствующего главе XVII, в рукописи читаются следующие два абзаца:

И вот я пришел к сознанию, что мне, богатому, помогать бедным — это все равно, что грязными руками вытирать запыленное стекло. Чем больше я стараюсь, тем хуже.

Ну так что же? Перестать делать то, что глупо, т. е. грязью вытирать чистое, и сидеть сложа руки и ждать, чтобы власть принимала такие меры, которые исправили бы это зло, или того, чтобы по социологическим законам зло это исправилось само собой. Но раз увидав то, что есть, я уже не мог так прищурить глаза, чтобы перестать видеть это. Я видел это во всем, везде. Мне даже казалось, что какая то злая случайность постоянно наталкивает меня на исключительные зрелища, нарушающия мое спокойствие. Но это мне только казалось так, как кажется, что по особенной случайности всегда толкнешься именно больным пальцем. Больное место болело у меня, и мне казалось, что все било по нем.

В тексте рукописи, соответствующем концу главы XIX в редакции «Русской мысли» и концу главы XXIII окончательной печатной редакции, там, где речь идет о сыне, спящем до 11 часов утра, употреблены более резкие выражения, чем в печатном тексте: вместо «малый» — «мерин», вместо «наевшись» — «нажравшись».

Кроме того, текст, соответствующий главе XVIII «Русской мысли», вслед зa последним абзацем: «Третья причина» и т. д. имеет здесь еще продолжение, уже в корректуре зачеркнутое (см. вариант № 3).342 Впервые вариант этот опубликован в издании «Л. Н. Толстой. Неизданные тексты», стр. 321—323.

16. Рукопись ГТМ, озаглавленная «Так чтож нам делать?» на 104 листах, в 4° из которых первых 30 исписаны рукой переписчика рукописи № 2, остальные рукой С. А. Толстой, за исключением 1 ¹/ ₂ страниц, написанных рукой неизвестной. Начало: «Я всю жизнь прожил не в городе». Конец: «животным, да еще хищным». Переписанный текст заключает в себе поправки, перечеркивания и вставки в тексте и на полях рукой Толстого. Рукопись состоит из несшитых 42 четвертушек и 31 полулиста обыкновенной писчей бумаги, согнутого пополам. Первые 30 четвертушек входили первоначально в сшитую тетрадь, которая при наборе (см. ниже) была расшита. Нумерация по четвертушкам, большею частью синим карандашом, сделана рукой Толстого в следующем порядке: 1—30, 1—50, 1—26. Судя по типографским пометам, эта рукопись была в наборе. Она поделена на одиннадцать глав. Последняя, одиннадцатая глава слишком обширна по объему; видимо, она должна была иметь внутри себя деления, но они не обозначены в рукописи. Первые шесть глав восходят непосредственно к рукописи, описанной под № 12, представляя собой ее исправленную и вновь проредактированную Толстым копию. Такую же копию рукописей, описанных под №№ 14 и 15, представляет собой вся остальная часть рукописи. Наиболее существенные отличия этой рукописи от своих непосредственных предшественниц сводятся к следующему. В самом начале текста, вслед за заглавием, приведено три эпиграфа из Евангелия: «Блаженны нищие», «Нельзя богатому войти в царствие Божие» и «Нельзя служить Богу и мамону». В гл. VI зачеркнут эпизод с ученым человеком, предлагающим услуги для заполнения карточек. В гл. VIII зачеркнут следующий абзац, первоначально входивший в рукопись, описанную под № 14:

Один раз, направляясь туда, я встретил доктора энтузиаста, он ехал ко мне. Он говорил, что прочел мою статью, в восторге от неё. Он говорил, что это новая эра, что это может иметь огромные последствия. Я пригласил его ехать со мной. Мы поехали и вместе пошли по квартирам. Доктор стал спрашивать больных, слушал, щупал — все, как делают доктора. Помню, мне стало ужасно стыдно. Я узнал себя. Как доктор, расспросив и ощупав, не поможет, так и я.

Помимо этого, ряд других исправлений и дополнений, приближающих рукопись к печатному тексту. Внутри отдельных глав часты перестановки абзацев и более крупных частей глав.

17. Корректура «Русской мысли» на 37 гранках, хранящихся в ГТМ и представляющая собой набор рукописи, описанной под № 16. Начало: «Я всю жизнь прожил не в городе». Конец: «Тогда, когда». В корректуре — правка типографского корректора и многочисленные исправления рукой Толстого. Особенно их много в гранках 31 и 32, так что они сделаны не только на самих гранках, но и на трех отдельных листочках, исписанных частью рукой Толстого, частью рукой неизвестного и приложенных к соответствующим гранкам. Гранки не покрывают всего текста рукописи. Видимо, в набор сдана была лишь часть рукописи, первые 160 страниц (занумерованные по четвертушкам цыфрами 1—30 и 1—50), соответствующие первым шестнадцати главам печатного текста и обрывающиеся началом фразы: «тогда, когда». Этими же словами обрывается и текст последней гранки на середине строки, что как раз и свидетельствует о том, что у наборщика не было под руками продолжения рукописи, чтобы закончить набор начатой строки. Как и в рукописи, в корректуре текст поделен на одиннадцать глав, но рукой Толстого это деление исправлено, и текст поделен им вновь на шестнадцать глав.

Наиболее существенные исправления и дополнения, сделанные рукой Толстого в корректуре, сводятся к следующему.

Приведенные эпиграфы зачеркнуты и вместо них написано: «Ибо легче верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в царствие Божие. Луки XVIII, 25. Мф. XIX, 24. Марка X, 25». Кроме того, на полях приписка «Выписать Мф. VI, 19 по 26 и с 31—34». В дальнейшем основная работа над корректурой идет у Толстого по таким направлениям: 1) выправление стиля, 2) привнесение ряда подробностей, способствующих приданию речи образности и большей выразительности, 3) устранение некоторых (немногих) деталей, 4) введение, довольно частое, новых фраз, абзацев, новых подробностей, 5) перестановки отдельных абзацев.

Чисто словарные исправления ничем особенным на себя внимания не обращают. Отметим лишь, что в процессе редакционных переработок Толстой устранял бывшие в ранних редакциях непечатные слова. В корректуре их уже не оставалось, и в ней вычеркивается такое, напр., слово, как «испражняться».

Работа над образными средствами речи шла у Толстого по мере того, как двигалась его редакторская работа над рукописями. Так, в рукописи, описанной под № 15, первоначальное «дверь отлипла» исправлено на «дверь, чмокнув, отлипла». В корректуре находим еще ряд таких новых деталей. Во фразе «Прежде выбежала худая женщина в бесцветном платье» «бесцветном» исправлено на «слинявшем розовом». Во фразе «Мальчик бросил салфетку и надел пальто сверх белой рубахи и белых штанов и картуз большой с козырьком и повел меня через задния двери с блоком» — между словами «и» и «повел» вставлено: «быстро семеня белыми ногами». Вместо: «которая несла требуху» — «которая бережно несла куда-то очень вонючую требуху». Вместо: «Мальчик повел меня» — «Мальчик, оберегая свои белые панталоны, осторожно повел меня». Вместо: «старик в одной рубахе» — «старик в одной рубахе, торопившийся около нужника». Вместо: «И пошли по темному корридору» — «И пошли по заплеванному полу темного корридора». Вместо: «были чайники» — «был чайник с жестяным носиком».

Вместо: «начинал рассказывать про те несправедливости, которые он претерпел, те несчастия» — «начинал рассказывать затверженную, как молитва, историю про те несчастия». Вместо: «молодой, чисто одетый» — «молодой, одетый в серую суконную поддевку». Вместо: «И сказав это» — «И сказав это с чуть заметной почтительной улыбкой удовольствия». Вместо: «и смотрели на нас» — «и все три вытянули шеи и, сдерживая дыхание, с выражением ужаса смотрели на нас». Вместо: «Она сказала, все не глядя» — «Она сказала, все не глядя, той же лихорадочной скороговоркой». Вместо: «сидел, как вкопанный» — «сидел, как истукан». Вместо: «Шел человек с фонарем» — «Шел Ваня в пальто и белых штанах».

Отметим далее важнейшие вычеркнутые в корректуре, очевидно в целях смягчения тона, места.

При описании гостиной в которой дамы шили куклы (в гл. III), зачеркнута следующая фраза:

В прежнее время, пока я сам не был благотворителем, я бы с омерзением ушел из этой гостиной, в которой, очевидно, самым наглым образом смеялись над тем, что есть основного в человеке, над его любовью к ближнему.

В рассуждении о проститутке, сидевшей в трактире Ржановского дома в гл. VIII, зачеркнуты следующие строки:

Где они, те дамы, которые не страдают этим же злом в худшей степени? Ее это привело сидет в трактире. Дам наших это не привело в трактир, но привело сидеть оголенными на бале, привело к искусственному нерождению детей, но корень зла тот же и плоды те же.

В тех же целях смягчения тона зачеркнута фраза из гл. XIII:

Чиновники, землевладельцы, торговцы, заводчики, кабачники, деревенские ростовщики обирают у сельских жителей их богатства для того, чтобы пользоваться ими.

Вместо нее читаем:

Богатства сельских производителей переходят в руки торговцев, землевладельцев, чиновников, фабрикантов, и люди, получившие эти богатства, хотят пользоваться ими.

Зачеркнут далее в гл. XIII и следующий абзац:

И в самом деле, если вдуматься только в цель жизни тех людей, которые приходят кормиться в город, и в те условия, в которые они становятся в городе, то удивляешься только тому, как среди них есть еще люди, тяжелым трудом добывающие себе хлеб, как Петр и Семен, с которыми я пилил дрова на Сетуни, как те сапожники, щеточники, токари, столяры, которых я видел в Ржановском доме, которые таким тяжелым трудом добывают так мало и могли бы, точно так же как те мужики, которые просили у меня денег на пилу, нищенством, или как барышники, или как мужики, более легкими способами добывать себе не меньше. Надо только вдуматься в то, что происходить вокруг этих людей, надо понять весь ужас для них той безумной оргии, которая не переставая происходить на их глазах в городах, как Москва или Петербург или Париж, чтобы удивляться их добродетелям.

18. Корректура «Русской мысли» на 23 гранках, хранящаяся в ГТМ. Начало: «Вспоминаю все сотни и тысячи людей городских». Конец: «что я был удивлен её молодостью». Первые двенадцать гранок представляют собой новую корректуру текста, набранного на десяти последних гранках предыдущей корректуры. Так как текст этих десяти гранок (большая часть главы XIII, главы XIV, XV, начало XVI) подвергся особенно радикальным исправлениям и к нему добавлено много нового текста, то, прежде чем верстать, пришлось, очевидно, дать еще одну корректуру в гранках. Начиная с 13 гранки — набор недобранного текста рукописи, описанной под № 16. Однако гранки сохранились не все. Часть набранного текста на гранке 19 вырезана (см. ниже). Пронумерованы гранки неправильно. Главы XVIII и XX переставлены в обратном порядке по сравнению с тем, как они расположены были в рукописях, описанных под №№ 15 и 16. Как первые 12 гранок, так и остальные, заключают в себе очень много поправок рукой Толстого и перестановок абзацев внутри отдельных глав. Поправки в большинстве случаев сводятся к добавлению отдельных подробностей, часто занимающих несколько строк, к стилистическим исправлениям, к привнесению отмеченных уже при описании предыдущей корректуры отдельных деталей и штрихов, увеличивающих образные средства речи. Так, в двадцатой главе, описывающей встречу с проституткой, напечатанное в корректуре: «Она достала папироску» исправлено на: «Она достала согнутую папироску»; «слюнявые губы» — на «слюнявые, опущенные в углах губы»; «тело худое и слабое» — на «тело ширококостое и слабое»; «перхала всю ночь» — на «перхала всю ночь, как овца»; «Городовой пришел» — на «Городовой с пистолетом пришел».

Из зачеркнутого отметим наиболее существенное.

В гл. XIII вычеркнуто следующее место:

бедные люди никогда не смотрят на это равнодушно: роскошь эта всегда представляется им чем то неестественным, ужасным, возмутительным, и они никогда не перестанут осуждать и ненавидеть ее. Они видят магазины, пассажи, Фульда, театр, трактиры и знают, что люди покупают здесь, знают, как швыряются здесь те деньги, которые добыть для нужды они едва могут, и не считают это хорошим.

В гл. XVII зачеркнут включенный сюда ряд фраз, начиная со слов: «Но раз я увидал то, что есть, я уже не мог так прищурить глаза, чтобы перестать видеть это», — до конца абзаца (см. описание рукописи № 15).

Как указано было выше, при описании рукописи № 16, в корректуре уничтожено несколько абзацев, которыми заканчиваются рукописи, описанные под №№ 15 и 16 (начиная со слов «Ты добрый человек...»): часть текста вырезана, другая часть, занимавшая, видимо, отдельную гранку, устранена путем исключения из корректуры этой гранки.

Перестановки абзацев сделаны в главах XIV и XVII.

С первых тридцати гранок корректуры, описанной под № 17, и с продолжения ее — корректуры, описанной под № 18, была сделана новая корректура, опять в гранках (59 гранок, хранящихся в ГТМ). Правка — типографского корректора, надписавшего на первой гранке: «Исправив, верстать и затем представить в редакцию сверстанные экземпляры в пяти экземплярах. А. П.» Гранки эти заключают в себе полностью текст двадцати глав, предназначавшийся для «Русской мысли». Выправлены исключительно типографские ошибки, вкравшиеся при наборе.

19. Две сверстанные корректуры «Русской мысли», хранящиеся в ГТМ и восходящие непосредственно к только что упомянутым 59 гранкам, одновременно оттиснутые, с пагинацией (от 201—282), разбитые на 20 глав. В одной корректуре не хватает страниц 249 и 250 и с 253 по 262, в другой пропуск со страницы 249 по 280.

Первый оттиск правлен почти исключительно рукой Толстого. В нем свыше тридцати вставок на полях, от одного слова до нескольких строк. Отметим из них лишь две, сделанные с чисто художественными намерениями: Фраза: «Городовой... с какой то книжкой стоял в сенях у окна и дожидался» исправлена так: «Городовой..., сидя в сенях на подоконнике, глядел уныло в какую то записную книжку». «Он дрожал» исправлено на «Он только жалобно улыбался и дрожал». В главе XIX зачеркнуты два и в главе XX три заключительных абзаца.

Во втором оттиске на первых двух печатных листах рукой, очевидно, типографского корректора воспроизведены все исправления, сделанные Толстым в первом оттиске. На третьем листе следов корректуры почти нет: всего три мелких поправки корректора и на последней странице этого листа поправки рукой Толстого, частью воспроизводящие точно поправки первого оттиска, частью вносящие новые. Далее — большой пропуск страниц. Сохранилась лишь последняя, на которой первые два из трех зачеркнутых абзацев восстановлены, но переставлены один на место другого. Последний — третий абзац — и здесь зачеркнут. При описании лица покойницы эпитет «важное» заменен другим — «удивленное». Вслед затем — следующее добавление рукой Толстого, тут же зачеркнутое, кроме двух последних предложений:

Мне по крайней *** мере казалось, что она удивлялась на то, что вот те люди, которые только ругали и гоняли ее, пока она была жива, чувствовала и страдала, теперь собрали по двугривенному ей на гроб и на саван и разыскали её брата в пальто с барашковым воротником, который, пока она жива, не приходил к ней, и даже чужой дьячек пришел и читает, и я, чужой господин, пришел и соболезнует теперь над её телом, не тогда, когда ей было нужно, а тогда, когда ей ничего не нужно. Выражение её удивления было то же самое, которое я видел на лице 15 -летней проститутки, когда я спросил ее, есть ли у неё мать, то же, которое было на лицах, глядевших через перегородку, то же, которое было на лицах оборванцев из Ляпинского дома, когда им показалось, что я жалею их.

И в самом деле, есть чему удивляться. Люди, считающие себя образованными

20. Отпечатанные листы статьи для январского номера «Русской мысли» 1885 г., хранящиеся в ГТМ и восходящие ко второму оттиску описанной выше корректуры. Сохранились полностью (страницы 202—262) в составе пятнадцати глав. XV глава оканчивается словами: «Так что же делать? На этот вопрос, если кому-нибудь нужен еще ответ на него, я отвечу подробно, если Бог позволит, в следующем нумере». Вслед зa этим — имя и фамилия автора. Таким образом в январской книжке журнала предполагалось напечатать лишь первые пятнадцать глав статьи.

21. Автограф ГТМ на 9 листах в 4°, написан на двух согнутых пополам полулистах обыкновенной писчей бумаги и пяти четвертушках такой же бумаги, без нумерации. Рукопись написана очень неразборчиво, с массой помарок и вставок на полях и среди текста; страницы 4, 17 и 18 чистые. Начало: «Только тот хитрый обман». Конец: «Или к корыту зa мытье рубашек». В основном текст соответствует второй половине главы XXIV окончательного печатного текста «Так что же нам делать?» В начале рукописи рукой Толстого для обозначения главы проставлена цыфра не то XVIII, не то XXIII, вернее — первая. Рукопись начинается несколькими абзацами, в печатные издания не вошедшими (см. вариант № 4).343 Впервые вариант этот опубликован в издании «Л. Н. Толстой. Неизданные тексты», стр. 323—324.

После упоминания о том, что автор живет среди фабрик, изготовляющих предметы, нужные для балов, идет текст, в печатных изданиях отсутствующий:

Я знаю хорошо одну фабрику — это маленькую чулочную фабрику. Она выходит одной стороной на Оболенский переулок. Оболенский переулок пустынный, особенно вечером, и я часто хожу по нем и смотрю в незавешенные окна на рабочих во время их работы. Я вижу эти однообразные, сосредоточенные лица на одном и том же деле, эти однообразные, быстро двигающиеся, как машина, пальцы и эти однообразно унылые лица и вижу их такими всегда, всегда одинаковыми, точно как строения. Я иногда месяцы не хожу, иногда уезжаю в деревню, возвращаюсь, прихожу к окну — и опять те же лица и те же выражения, те же движения. Девочка в последнем окне выросла с тех пор, все стоя на том же месте и делая те же быстрые, однообразные движения своими костлявыми пальцами. Один мастер во 2 -м окне очень пожелтел и похудел все на том же месте и за теми же занятиями. То же самое ведь на всех других фабриках, где тысячи, 10 тысяч, 100 тысяч таких же людей.

После описания времяпрепровождения рабочих, выпущенных на улицу после работы и предающихся разгулу и разврату, следует такое замечание, в печатном тексте выпущенное:

Что бы я сделал, когда мне было 20 лет и когда бы меня держали всю жизнь за станком и выпустили бы на праздник с 10 рублями в кармане, и трактирами с органами, и девками, и извощиками, готовыми свезти, куда хочу, на каждом перекрестке?

Сказав о беспечности едущих на бал и не хотящих знать о том, какая связь между этим балом и теми рабочими, которые ходят по улице пьяными после утомительной работы для изготовления предметов, нужных для бала, Толстой продолжает (это место выпущено в окончательном печатном тексте):

Но мало того, что они не хотят знать того, кто и как сделал им их бархаты, веера, конфеты, они не видят и того, что сотни людей не спали в эту ночь, отправляя их господ и дожидаясь их, и сотни кучеров, многие старики, сидели в эту ночь до 7-го часа на козлах, махая то той, то другой рукой и удерживая прозябших лошадей (мороз доходил до 25 градусов), поглядывая в освещенные окна, прислушиваясь к слабым звукам музыки и желая только одного, чтобы у «нашей» заболело что-нибудь и чтобы надо было свезти ее домой и самому отогреться в кучерской, а не простудиться на смерть.

Далее на полях следующая вставка, тут же зачеркнутая:

При этом надо помнить, что все те люди на фабриках, которые готовили все предметы, нужные для бала, и вся та прислуга — кучера и другие, которые служили участникам бала, — это все счастливцы, победившие в борьбе за существование, что рядом с этими счастливцами есть в той же Москве десятки тысяч людей, вытесненные этими счастливцами, — не получившие мест на фабриках и в прислугу и в эту самую ночь с пустым желудком валяющиеся в ночлежных домах, и некоторые умирали, как прачка.

Несколько ниже — на протяжении почти целой страницы, захватывая поля, речь идет всё о том же — о вопиющем контрасте между тем, что делается на балах, и тем, что происходит в это время на улице — среди прислуги, дожидающейся своих господ, и бедного, не имеющего пристанища люда. Всё это зачеркнуто.

Немного отступя, следует абзац, частью выпущенный в печатном тексте, частью в измененном виде перенесенный сначала в главу XXII рукописной редакции (см. ниже), а затем в главу XXV окончательного печатного текста:

Мы живем так, как будто нет никакой связи между умирающей прачкой, 14 -летней проституткой, замерзшим отставным солдатом и нашей жизнью, а между тем связь эта должна бы резать нам глаза. Мы можем сказать: «Но не мы лично защемили хвост в лещетку», но отрицать того, что не будь защемленного хвоста, не было бы нашего веселья, мы не имеем никакого права. Мы не видим, какая связь между прачкой и нашей роскошью, но это не от того, что нет этой связи, но от того, что мы поставили перед собой ширмы, чтобы не видеть. Если бы не было ширм, мы бы видели то, чего нельзя не видеть.

Какие же это ширмы?

Ниже читаем в рукописи еще два абзаца, в печатном тексте отсутствующие:

*** 1 Если еще были бы какие-нибудь отговорки для того, чтобы заставить всех этих людей нести этот постылый и тяжелый труд. А то никаких. Весь труд этот понесен людьми в нужде для того, чтобы они, бесстыдно оголенные, могли, обнявшись с молодцами, кружиться по комнате.

*** 2 Я привел свое воспоминание о бале именно потому, что в этом безобразном явлении бала, более уродливом в наше время, чем цирк с мучениками во времена Августов, поразительнее этот обман, представляющий покупку и наем, т. е. употребление для себя денег, как что то самое естественное и безвредное.

Рукопись заканчивается примером драки собак (см. гл. XXIV окончательного текста), после которого следует еще такое заключение:

Ведь бархат и папироски делают, во-первых, от того, что ты с другими их любишь, а во-вторых, от того, что ты с другими своим приобретением тех денег, на которые ты покупаешь, привел с другими людей на фабрику, или за папироски, или к корыту за мытье рубашек.

Что касается стилистических и более мелких фактических отличий текста рукописи от окончательного печатного текста, то они встречаются не так уж часто и существенного интереса не представляют. Следует лишь отметить, что в тексте рукописи эпизод с набивкой папирос двумя женщинами, рассказанный в конце главы XXIV окончательного печатного текста, происходит не в комнате «одного знакомого», а в комнате сына Толстого.

22. Рукопись ГТМ на 12 нумерованных по четвертушкам листах в 4° (нумерация от 283 до 293 включительно), состоящая из пяти несшитых полулистов обыкновенной писчей бумаги, согнутых пополам, и двух четвертушек. Три страницы чистые и не нумерованы. Написана с обеих сторон рукой С. А. Толстой, с поправками Толстого. Мы имеем тут дело лишь с остатком большой рукописи, которая, судя по типографским пометам, была в наборе. Начало: «Я прошел мимо покойницы». Конец: «своим заработком» для больной». На основании целого ряда текстуальных совпадений нужно думать, что с этой рукописи набирались самостоятельные отрывки из «Так что же нам делать?», напечатанные в «Русском богатстве» за 1885 г. под заглавием: «Жизнь в городе», «Из воспоминаний о переписи» и «Деревня и город». Уцелевшая часть рукописи заключает в себе частично текст, легший в основу статьи «Жизнь в городе». Текст рукописи не вполне совпадает с печатным текстом (последний между прочим значительно сокращен). Очевидно, в авторской правке корректур, до нас не дошедших, сделаны были Толстым соответствующие изменения. В самом начале рукопись воспроизводит исправленную Толстым последнюю страницу второго оттиска сверстанной корректуры, описанной под № 19, от слов «Я прошел мимо покойницы в угол хозяйки и расспросил ее обо всем». Далее воспроизводится незачеркнутый конец приписки Толстого к этой странице корректуры и продолжение этой приписки, в корректуре не уместившееся, написанное, видимо, на отдельном утерянном листке. Вся эта приписка рукой Толстого зачеркнута. Воспроизводим ее:

И в самом деле, есть чему удивляться. Люди, считающие себя образованными, гуманными, либеральными, люди добрые, люди, называющие себя христианами, уморили добрую, молодую женщину тем, что заставляли ее, чахоточную, мыть рубашки, и все отшатнулись от неё в то время, когда она страдала душой и телом, когда она отчаивалась в Боге и умерла в луже; и вот, когда она уже в гробу, люди эти пришли — брат её с барашковым воротником, дьячек с книжкой, хозяйка, давшая деньги на гроб, и я, только когда она уже умерла, услышавши про это. И мы все теперь, когда она уже не чувствует и не страдает, стоим и соболезнуем или притворяемся, что соболезнуем.

Далее — точная копия автографа, описанного под № 21. Поправки в рукописи, сделанные Толстым, в большинстве случаев носят стилистический характер. Механически зачеркнут последний, заключительный абзац («Ведь бархат и папироски делают оттого»...), так что рукопись заканчивается словами «Уж начали, попортили, так отчего же и мне не попользоваться?» (ср. соответствующее место в гл. XXIV окончательного печатного текста). Но две поправки Толстого здесь были результатом вмешательства переписчицы — С. А. Толстой. Против того места, где говорится о сборах семьи Толстого на бал, о бесплодности внушить домашним свой взгляд на бал как на безнравственное явление, о том, наконец, что при таких сборах Толстой уходил из дому, чтобы не видать домашних «в развратных одеждах» (см. последний абзац варианта № 4, извлеченного из рукописи № 21), — на полях рукой С. А. Толстой написано: «К делу не идет, видна злоба и само-оправдание-хвальство. Можно бы публично не браниться». В результате Толстой зачеркивает «мои домашние ехали на бал» и вместо этого пишет: «В Москве был бал». Зачеркивает и всё продолжение абзаца, ничем его не заменяя.

Далее — по рукописи, с которой делала копию Софья Андреевна, эпизод с набивкой папирос, как указано было выше, происходил в комнате сына. В этой рукописи читалось так:

Сейчас я оторвался от своего писанья и сошел вниз. Проходя около комнаты сына, я увидал двух женщин за столом.

Далее следует описание процесса набивки папирос, сопровождаемое укорами по адресу того, кто нанимал женщин для этой работы. Переписав это место, Софья Андреевна на полях приписала: «Сережа просит сейчас, нельзя ли его личность не выставлять». Толстой заменяет сына знакомым и в соответствии с этим слегка перефразирует абзац.

Против того места, где Толстой говорит о том, как «пять или шесть человек старых, почтенных, часто хворых, лакеев и горничных, не спали и хлопотали» из-за своей госпожи, — на полях Софья Андреевна приписала: «а чаще мертвецки пьяных». Но на эту реплику Толстой никак не реагировал.

В середине рукописи перед словами: «Может быть, очень весело на балах» рукой Толстого для обозначения главы поставлена цыфра XXI.

23. Автограф ГТМ на 3 листах в 4°, исписанных с обеих сторон. Содержит в себе текст, соответствующий XXV главе окончательной редакции. Конец его утрачен. Из сохранившихся трех листов два представляют собой вставки. Для обозначения главы поставлена цыфра XXII. Начало: «Мы говорим, что не мы это сделали». Конец: «потому что я знаю, что он».

24. Рукопись БЛ на 56 листах, из которых 54 in F°, 2 (вставка-автограф) — в 40°. Исписана с обеих сторон. Последний лист чистый. Первые 24 листа — литографированный текст (почерк неизвестный). Всё остальное, за исключением вставки-автографа к листу 55, исписано рукой А. П. Иванова. Вслед за заголовком «Так что же нам делать?» и эпиграфами из Евангелия начало: «Я всю жизнь прожил не в городе». Конец: «Деньги же все». Текст содержит в себе первые семнадцать глав и часть восемнадцатой. Рукопись, обрывающаяся на начале фразы, представляет собой копию соответствующей части первого оттиска корректуры № 19. В тексте первых шестнадцати глав (лл. 11—46) исправлений рукой Толстого нет вовсе; в главе XVI (л. 46 об.) их всего два. Но в главах XVII и XVIII (с листа 47) их уже очень большое количество; в ряде случаев целые абзацы зачеркнуты и вместо них написаны новые.

25. Рукопись ГТМ — на 47 листах в 4°, написанная в большей своей части рукою А. П. Иванова и в меньшей рукою другого переписчика, с исправлениями, перечеркиваниями и вставками среди текста, на полях и на отдельной четвертушке рукой Толстого. Внешний состав рукописи: 15 четвертушек писчей бумаги, из которых первые девять с обрезанным по буквам левым краем, + тетрадь, сшитая из пяти полулистов такой же бумаги, согнутых пополам, с четвертушкой, вставленной в тетрадь, и с вырезанной на ²/ ₃ левой стороной последней четвертушки + 2 четвертушки + сшитая из четырех полулистов, согнутых пополам, тетрадь, в которую вложены четыре четвертушки и три полулиста согнутой пополам бумаги. Все страницы, кроме трех, исписаны. Последние восемь страниц — чистые. Начало: «от земли, хлеба, та помогла нищему». Конец: Мы старательно сами заводим это». Рукопись, за исключением последних чистых страниц, нумерована по четвертушкам. Нумерация — от 68 до 105. Недостающие первые 67 четвертушек вошли в состав рукописи № 70. Текст глав XVI и XVII — копия соответствующего текста рукописи № 24. Из главы XVII извлекаем вариант № 5. Четвертушки 73 недостает. Ряд цыфр дублирован (напр. 79, ⁷⁹/ ₂, и т. д.).

Рукопись начинается с середины фразы, заключающей собой главу XVI в редакции «Русской мысли». После абзаца, начинающегося со слов: «Человек продает произведения своего труда прежнего» — идет большая вставка, во всех печатных текстах отсутствующая (см. вариант № 6). В дальнейшем, исключая небольшие стилистические варианты, текст рукописи совпадает с текстом «Русской мысли». Сверх этого в рукописи добавлено:

Источник же этого рабства есть насилие — насилие правительства, взыскивающее силой деньги с своих подданных. Где будет насилие, возведенное в закон, там будет и рабство, т. е. поедание одного человека другим, будет жестокость одних людей и страдание других. Будет ли насилие выражаться тем, что будут наезжать князья с дружиной и побивать жен и детей и спускать на дым селения, или в том, что будут собиратели дани разъезжать с плетьми по селам, или господа с рабами или министерство внутренних дел будет собирать деньги через губернаторов и становых, — покуда будет насилие, в последней инстанции поддерживаемое штыками, будет все то же самое, будут жестоки богатые и задавлены бедные, и не будет распределения богатства между людьми, а богатство будет все уходить к насильникам. Сколько дыр ни сделай на дне ведра и в каком месте их ни сделай и сколько их ни заткни, если останется хоть одна дыра, вся вода утечет. Дыра в ведре теперь есть деньги, собираемые правительством, им же чеканенные и печатанный и огражденные штыками, как священное право.

Главы XVIII и XIX рукописи представляют собой точное воспроизведение первого оттиска сверстанной корректуры «Русской мысли», описанной под № 19, с правками, сделанными в ней рукой Толстого. В этих главах исправлений рукой Толстого вовсе нет. Глава XX воспроизводит в точности текст главы XX указанной сверстанной корректуры вместе с поправками Толстого, заключает в себе новые его исправления и имеет продолжение, отсутствующее в корректуре «Русской мысли», но присутствующее во всех других печатных изданиях сочинения. Это продолжение, судя по характеру текста нашей рукописи, восходит к исправленной, частью сокращенной, частью дополненной (в конце) Толстым копии рукописи, описанной у нас под № 22. В описываемой рукописи глава эта обозначена цыфрой XX, которая зачеркнута и заменена цыфрой XIX, написанной, так же как и первая, рукой переписчика, но не чернилами, а карандашом. Над цыфрой рукой Толстого написано слово «Сцены», затем зачеркнутое, и далее «Жизнь в христианском городе. Тексты 1-й и последний». Это заглавие также зачеркнуто карандашом. Над текстом, начинающимся словами: «Может быть, очень весело на балах», поставлена цыфра XXI, но она также зачеркнута карандашом и никакой другой не заменена.

Поправки части текста, списанного с корректуры, вызваны почти исключительно стремлением к большей художественной выразительности и оживлению описания, а также к большей психологичнисти.

Особенно характерны следующие

Вместо «Она достала согнутую папироску и спичку» — «Она держала в одной руке согнувшуюся дугой папироску, другой — сернички». Вместо «опущенные в углах губы, тело ширококостое и слабое» — «опущенные в углах губы и выбившаяся из-под платка короткая прядь сухих волос. Талия длинная и плоская и короткия руки и ноги». Вместо «и пошла вниз» — «и, перекачиваясь, пошла вниз». Вместо «Городовой с пистолетом пришел» — «Городовой с саблей и пистолетом на красном шнуре пришел». Фразу «Я пошел домой» Толстой распространяет следующим образом: «Я завернул в калитку и вошел в дом и спросил, вернулись ли мои дочери? Мне сказали, что они были на вечере, очень веселились, вернулись и уже спят». Говоря о больной прачке, Толстой первоначально написал: «но в последнее время ее не взлюбили зa то, что она перхала всю ночь, как овца». Так как о прачке речь идет здесь от лица самого Толстого, то образное выражение «перхала, как овца», ему, естественно, показалось грубым и обидным по отношению к несчастной женщине, и он заменяет его словами «кашляла». Но образ перхающей овцы не исчез вовсе и появляется вновь в применении к той же прачке, когда ее болезнь передается уже в восприятии восьмидесятилетней старухи, ее соседки. И к фразе: «Старуха... поедом ела ее» добавлено «за то, что она спать не дает и всю ночь перхает, как овца».

Начиная со слов: «В тот день, как я записывал это, в Москве был большой бал», рукопись, как указано было выше, воспроизводит недошедшую до нас исправленную Толстым копию рукописи, описанной под № 22. За немногими несущественными исключениями, в описываемой части рукописи мы имеем, после новых поправок Толстого, почти полное и буквальное совпадение с окончательным печатным текстом, как он дан в главе XXIV. На листе 96—97 сплошь рукой Толстого написано окончание главы, отсутствующее в рукописи, описанной под № 22. Вслед за словами: «Уж начали, попортили, так отчего же не попользоваться?» до конца главы — автограф Толстого, начинающийся словами: «Ну что же будет, если я буду носить грязную рубашку и делать сам себе папироски?» и кончающийся словами: «и гордиться моим участием в них». Текст на листе 96 зачеркнут и вместе с автографом Толстого переписан заново на четвертушках, обозначенных цыфрами 97 и 98.

В конце главы той же рукой, которая писала рукопись, в скобках написано: «Следует гл. XXII». Эта ссылка зачеркнута синим карандашом, но вслед за этим, действительно, идет глава, обозначенная цыфрой XXII, написанная, кроме одной вставной четвертушки, иным почерком, чем тот, каким написана первая часть рукописи. (Вставная четвертушка написана рукой А. П. Иванова). Текст главы XXII написан на несшитых полулистах, согнутых пополам, рукой не Иванова, а другого, неизвестного переписчика. Эти листы вставлены в сшитую тетрадку, заключающую в себе текст предыдущей главы. Таким образом мы имеем дело с рукописью, скомпанованной из двух частей в два приема. Органическая связь обеих частей рукописи устанавливается однако непрерывностью нумерации четвертушек, проходящей через обе части рукописи. Это копия автографа, описанного под № 23, с авторскими поправками, сокращениями и дополнениями между строк и на полях. По своему содержанию текст этой последней части рукописи, как указано выше, соответствует тексту главы XXV окончательной печатной редакции, но в ряде подробностей и эпизодов сильно от него разнится. Первые две с половиной приблизительно страницы с теми поправками, какие внесены Толстым, почти буквально соответствуют началу главы XXV окончательного печатного текста, если не считать следующего места, в рукописи однако зачеркнутого:

Очень, очень много новых поселений богачей по деревням сделалось после освобождения, и совсем на новых местах, где не было прежде усадеб, и поселения эти все сделаны с особенною новою роскошью, не бывавшей прежде.

Существенные отличия от печатного текста начинаются там, где речь заходит о двух семействах — дворянском и чиновничьем, приезжающих на лето в деревню, и где жизнь этих семейств и их времяпрепровождение сопоставляются с жизнью и работой крестьян. В печатном тексте говорится вообще — к примеру — о двух абстрактных барских семействах: «Вот живет в деревне образованное дворянское или чиновничье семейство» и т. д. В рукописи же речь идет о семействе самого Толстого и о знакомом с его семьей чиновничьем семействе: «Прошлого года нас жило в деревне два образованные и, смело скажу относительно большинства, честные — дворянское и чиновничье семейства». И далее употребляются такие выражения, как «наше житье», «вокруг нас», «мы затеяли», «мы приходили», «я спросил» и т. д. Один мужик-работник назван по имени (Григорий); по фамилии назван ямщик (Камушкин), привозящий гостей в деревню из Тулы. Одним словом, ясно дается понять, что место действия — Ясная поляна, точнее — усадьба Толстого.

Кроме того, в рукописи находим несколько вариантов, в печатном тексте отсутствующих. Первый наиболее обширный выделяем (см. вариант № 7). После абзаца, где говорится об окончании полевых работ до следующего утра, в рукописи идет следующий, отсутствующий в печатном тексте, абзац:

В этот же вечер, возвращаясь домой, я встретил сына моей кормилицы. Мужик лет 40, одинокий, с малыми детьми, и достаточный относительно других. Он шел босиком [1 неразобр.] нескороженной пашни. Он только спутал лошадей и пустил их в болото. Мы разговорились. Я стал хвалить ему крестьянское житье. Но он был не в духе. «Самое каторжное житье — сказал он. — Хуже уж нет. Бьешься, бьешься, никак не ухватишь всех делов. Мальчик мал. Целый день работаешь, и поужинать некогда. Верите ли — другой год плетень не могу доплесть. Все руки не доходят». Слова его имели для меня значение, потому что я знаю, что он трудолюбивый мужик и не пьющий. «Посмотришь на людей, как у вас на барском дворе живут. Вот жизнь. И какого они Бога молили».

Оканчивается рукопись следующим абзацем:

Их человек 15 здоровых мущин и женщин, и человек 30 здоровенных работников и работниц работают на них. И это происходить там, где каждый час, каждый мальчик дорог. Это уже не потому, что фабрики и города заведены. Это уж они заводят. Никакой нет фабрики сажать и поливать цветы, а мы сами оторвали мужика от покоса и заставили его это делать. Никакой нет фабрики есть с утра до вечера, играть в карты и венгерские танцы, и кормить людей, которые не работают, и содержать лошадей, собак для забавы, а мы сами оторвали эту еду себе и лошадям от работающих лошадей и людей. Стало быть, нечего нам ссылаться на то, что так заведено. Мы старательно сами заводим это.344 Co всей этой главы, как она читается в данной рукописи, снята была на пишущей машинке копия, напечатанная на одной стороне четырех развернутых листов писчей бумаги. Копия хранится в ГТМ (АЧ). На ней рукой В. Г. Черткова сделана следующая карандашная пометка: «Изь этих листов просят ничего не выписывать, так как они черновые и войдут в статью «Какова моя жизнь» в измененном виде».

26. Рукопись ГТМ на 14 листах в 4° без полей. Состоит из двенадцати несшитых, исписанных с обеих сторон четвертушек, из которых семь обрезано по левому краю, так что в каждой строке не хватает одной — двух букв, и одного полулиста писчей бумаги, согнутого пополам и также сплошь исписанного. Судя по содержанию рукописи, четвертушки и полулист входили в тетрадь, из которой они были потом выделены. Нумерация идет по четвертушкам от 68 до ⁷⁷/ ₄. Четвертушки 69 и ⁷⁷/ ₁ утрачены. Между четвертушками, обозначенными цыфрами ⁷⁷/ ₂ и ⁷⁷/ ₃ вставлены две четвертушки, сплошь исписанные рукой Толстого. На обеих этих четвертушках рукой переписчика обозначено: «к 77/ ₂». Кроме двух указанных четвертушек, всё остальное исписано рукой А. П. Иванова. Как обычно, переписанное подвергалось многочисленным исправлениям, сделанным рукой Толстого. Большая часть текста перечеркнута переписчиком. Рукопись начинается с полуфразы и так же обрывается. Начало: «от земли хлеба, та помогла нищему». Конец: «Деньги — деньги — ценность всегда равная самой себе и считающаяся всегда вполне правильною и». В середине первой страницы, перед словами: «В заблуждение о том, что я могу помогать другим, меня ввело то, что у меня были лишния деньги», для обозначения главы проставлена переписчиком цыфра XVII, зачеркнутая, видимо, рукой Толстого. Далее, в середине текста, рукой Толстого перед словами: «Князья разорили и побили Древлян» вставлено: «XX глава». В основном своем слое, переписанном рукой А. П. Иванова, рукопись представляет собой копию первых восемнадцати страниц предыдущей рукописи с учетом всех исправлений, сделанных Толстым. Новые поправки и дополнения, принадлежащие Толстому, приближают текст рукописи к печатному тексту главы XVII в редакции «Русской мысли» и заключают в себе некоторые абзацы, которые в несколько измененном виде войдут в главу XVIII окончательного печатного текста.

27. Рукопись ГТМ без начала, на 6 ненумерованных, очевидно вырезанных из тетради, листах в 4°, написанная рукой А. П. Иванова, с исправлениями рукой Толстого. Все четвертушки, кроме последней, исписаны с обеих сторон. Начало: «работа, о напряжении которой сколько бы мы ни слышали». Конец: «какие же это ширмы?» В огромной своей части, исключая конца, сохранившаяся часть рукописи, в том ее слое, который написан рукой Иванова, представляет собой копию конца последних десяти страниц рукописи, описанной под № 25, с воспроизведением всех поправок Толстого. Новые поправки Толстого, сделанные в этой копии, приближают текст рукописи, особенно вначале, почти дословно к окончательному печатному тексту (гл. XXV). Все указанные выше варианты зачеркнуты. Все указания и намеки на семейство Толстого и на семейство его знакомых устранены, соответствующие места переделаны и читаются так же, как и в печатном тексте. По сравнению с предыдущей рукописью данная копия имеет продолжение, в котором в измененном несколько виде по сравнению с рукописью, описанной под № 21, идет речь о том, что мы живем так, как будто нет никакой связи между умирающей прачкой, четырнадцатилетней проституткой и нашей жизнью. Рукопись заканчивается словами: «Если бы не было этих ширм, мы бы видели то, чего нельзя не видеть... Какие же это ширмы?»

28. Рукопись ГТМ на 2 ненумерованных листах в 4°. Первый исписан с обеих сторон рукой А. П. Иванова с поправками и дополнением в конце, сделанным рукой Толстого. Второй — с одной стороны — рукой Толстого. Рукопись начинается с конца фразы: «нужно на день в России, чтобы не померли люди». Конец: «Отчего это случилось?». В слое, написанном рукой переписчика, рукопись представляет копию конца рукописи № 27 с воспроизведением поправок Толстого. Помимо исправлений отдельных слов и строк, Толстой зачеркнул здесь большую часть варианта приведенного нами при описании рукописи № 25, начиная со слов: «Никакой нет фабрики есть с утра до вечера». Радикально переделан абзац, начинающийся словами: «Мы живем так, как будто нет никакой связи между умирающей прачкой». В результате переделок это место буквально совпадает с печатным текстом. Далее — зачеркнуты слова о ширмах и добавлено всё то, что читается в печатном тексте главы XXV, начиная со слов: «Нам кажется, что страдания сами по себе» и до конца — («Отчего это случилось?»). В рукописи указаны лишь главы и стихи из пророка Исаии и Евангелия от Матфея, но сами стихи здесь не списаны.

29. Рукопись ГТМ на 6 сшитых листах писчей бумаги. Исписаны лишь первые шесть страниц — рукой А. П. Иванова. Нумерация отсутствует. Никаких поправок рукой Толстого нет. В начале первой страницы для обозначения главы поставлена цыфра XVIII, затем следует начало: «Стоить только восстановить в своей памяти все известные нам формы установления насилий одних людей над другими». Конец: «и угрожали еще повысить, если Какабо не уплатит их скоро». Данная рукопись восходит к несохранившемуся оригиналу и заключает в себе текст, соответствующий по содержанию начальным страницам главы XVIII окончательного печатного текста, стилистически и в ряде второстепенных подробностей однако отличаясь от него. Здесь впервые — пересказ статьи профессора Янжула о народе, населяющем острова Фиджи. В рукописи лишь начало пересказа.

30. Рукопись ГТМ на 62 листах в 4°, с полями, исписанная в огромной своей части с обеих сторон рукой А. П. Иванова, с поправками рукой Толстого. Состоит из двух сшитых тетрадок с вложенными в них, взамен зачеркнутого в тетрадях текста, четвертушками и десяти отдельных четвертушек. Некоторые четвертушки в тетрадях вырезаны и заменены другими. Принадлежность вырезанных четвертушек к составу рукописи определяется тем, что в результате прилаживания их по линии обреза к оставшимся краям страниц получается сплошной осмысленный текст. Систематической нумерации нет. Начало рукописи пронумеровано переписчиком по четвертушкам цыфрами (1—42). Среди этих пронумерованных четвертушек — несколько без всякой нумерации. Дальше нумерация прерывается и возобновляется в конце рукописи — частью по четвертушкам, частью по страницам (1—6 и 6— ¹⁰/ ₂). Как явствует из текста двух копий этой рукописи, описываемых далее под 31 и 32, Толстой дважды исправлял текст рукописи. Некоторые четвертушки, подвергнутые Толстым усиленной правке, переписаны вновь и вновь Толстым исправлены. Текст рукописи поделен на главы: XVII, XVIII и XIX. В основу текста этой рукописи взяты тексты рукописей, описанных под №№ 26 и 29. Но наша рукопись восходит к этим рукописям не непосредственно, а через одно или несколько промежуточных звеньев, которые утрачены.

Глава XVII начинается словами: «В заблуждение о том, что я могу помогать другим, меня ввело то, что у меня были лишния деньги» и т. д., как в рукописи № 25. Но затем этот абзац зачеркнут, и на полях рукой Толстого вместо него написано: «Деньги! Что же такое деньги? В деньгах ничего нет дурного» и т. д. По своему содержанию глава эта соответствует главам XVII и XIX окончательного печатного текста, отличаясь от них очень многими, хотя и не существенными для сути излагаемого подробностями. Глава XVIII рукописи соответствует XVIII главе окончательного печатного текста. Центральную часть ее составляет пересказ статьи проф. Янжула о фиджианцах, близкий к окончательной печатной редакции. Глава XIX представляет собой переработку той части текста рукописи, описанной под № 25, которой заканчивается глава XVII этой рукописи, в некоторых подробностях совпадая с главой XXI окончательного печатного текста, особенно с концом ее.

31. Рукопись ГТМ на 21 листе в 4°, с полями, исписанная рукой А. М. Кузминского, с поправками рукой Толстого. Состоит из сшитой тетради в четвертую долю писчего листа с вложенной в нее четвертушкой, исписанной с обеих сторон рукой Толстого, и двух четвертушек, исписанных рукой переписчика. Все листы рукописи исписаны с обеих сторон. Страницы в тетради не нумерованы. В самом начале ее для обозначения главы поставлена цыфра XVII и далее начало: «В заблуждение о том, что я могу помогать другим». В тетради глава закончена. В конце рукой Толстого сделана приписка: «Следует XX. Причина порабощения и т. д.» Четвертушки пронумерованы цыфрами 1 и 2. На первой для обозначения главы поставлена цыфра XVIII. Глава обрывается в самом начале изложения статьи проф. Янжула словами: «Если бы я старался придумать». Продолжение текста, начатого на этих четвертушках, вошло в рукопись № 70, начиная с листа 96. В основном своем слое, написанном рукой переписчика, данная рукопись представляет собой копию соответствующей части рукописи № 30, с учетом тех исправлений, которые сделаны были Толстым в первой ее редакции. Новые исправления Толстого не заключают в себе сколько-нибудь существенных вариантов по сравнению с печатным текстом. Отметим лишь такую замену. Стоящую в рукописи фразу: «Точно так же как охотник в лесу без ружья немыслим иначе, как если кто-нибудь отнял у него ружье» и т. д. Толстой исправил так: «Как немыслим рыбак на сухом месте и без снастей иначе, как если кто-нибудь согнал его с воды и отнял у него снасти»... и т. д. Новым моментом является разбивка здесь главы XVII на две: в середине рукописи сделана обширная вставка на отдельной четвертушке, соответствующая по содержанию концу главы XVII окончательного печатного текста, и вслед за последней строкой этой вставки рукой Толстого написано: «Следует XVIII глава: Живет народец». Этими именно словами в копии, сделанной переписчиком, и начинается глава XVIII, сохранившаяся лишь в своей начальной части, на двух четвертушках. Сверху этих слов рукой Толстого приписано: «Откуда берутся деньги? При каких условиях жизни народа всегда бывают деньги?» и т. д., т. е. здесь глава XVIII начинается почти буквально так же, как она начинается в окончательном печатном тексте. Вторая часть главы XVII, следовательно, должна образовать главу XIX, хоть это в рукописи никак не отмечено. Таким образом порядок глав XVII, XVIII, XIX и их содержание оказываются теперь совпадающими в рукописи и в окончательном печатном тексте.

32. Рукопись ГТМ, без полей, на 23 листах в 4°, исписанных с одной стороны рукой А. П. Иванова, с исправлениями и дополнениями, сделанными рукой Толстого в самом тексте и иногда на оборотных сторонах четвертушек. Четвертушки нумерованы первоначально последовательно цыфрами от 1 до 12. 13-я четвертушка вошла в состав рукописи № 70 (л. 116): на следующих четвертушках, цыфры 14, 15, 16 зачеркнуты и заменены цыфрами 3, 4, 5. Начало: «Деньги! Чтож такое деньги?». Рукопись обрывается на полуфразе: «он назначит дорогую цену зa». Продолжение этой рукописи и конец (четвертушка 17—22) попали в рукопись № 70 (лл. 121—126), войдя в состав главы XIX. Впоследствии вставлены новые четвертушки, обозначенные цыфрами ⁸/ ₂, ⁸/ ₃, ¹¹/ ₂, ¹²/ ₂ и т. д. В начале рукописи для обозначения главы переписчиком поставлена цыфра XVII. На четвертушке 12-й рукой Толстого перед словами «Если бы эта воображаемая наука» поставлена цыфра XIX. (Ср. начало XIX главы печатного текста.) В основном слое, исписанном рукой переписчика, четвертушки, пронумерованные одной цыфрой, являются копией соответствующей части рукописи № 30 во второй ее авторской редакции, четвертушки же, обозначенные двойными цыфрами, представляют копию некоторых исправленных и дополненных страниц рукописи № 31. В результате этой комбинации получилась новая редакция главы XVII полностью и начало главы XIX. Существенные поправки в этой рукописи, сделанные Толстым, сводятся к следующему. В самом начале главы зачеркнут абзац:

Значение же денег, состоящее в том, для чего мы все и все вокруг нас употребляют их, именно то, что посредством их одни люди заставляют работать на себя других,— это значение денег совершенно не рассматривается. Когда же говорится об этом, то говорится никак не о том, что мы все видим и знаем, а говорится о каких-то таких вещах, которых никто не видал и не знает, так что надо долго ломать голову, чтобы только понять то, о чем говорится. Чтобы сказать то простое и понятное каждому человеку дело, что те, у кого есть деньги, могут заставлять других не только на себя работать, но выматывать жилы из тех, у кого нет денег; чтобы сказать это, говорится о законе, по которому рабочая плата всегда стремится к понижению до степени удовлетворения только самых первых потребностей рабочих, а капитал и рента с земли вообще стремятся увеличиваться. Вместо того чтобы сказать то, что есть важно всякому, т. е. то, что тот, у кого есть больше денег, чем предъявляемых к нему требований, имеет неограниченную власть над тем, у кого меньше денег, чем предъявляемых к нему требований, и отчего это так, говорится о проценте, рабочей плате, ренте, о словах, в которых не только простые смертные, но и ученые по этой части перепутались так, что в каждом новом сочинении опровергаются старые и даются новые определения. (Смотри Progress and Poverty George, где он показывает ложные положения и определения Спенсера, Льюиса и др.). Один человек посредством денег может из другого вить веревки, это, по науке, — закон процента, ренты, заработной платы. И потому, казалось бы, необходимо понять, каким образом деньги сделались орудием порабощения людей. Но наука не хочет задавать себе этого простого вопроса.

Далее зачеркнуто такое сравнение:

Им кажется, что обладание деньгами и нужда в них так же свойственны человечеству, как мед пчелам, и что люди, как трутни и рабочия пчелы в улье, так и родятся: одни с банками и монетными дворами, a другие с обязательством платить деньги и потому с необходимостью продавать за эти деньги все продукты своего труда, точно так же как в древности не только глупцам, но Ксенофонту, Платону и Аристотелю казалось, что рабство свойственно людям, как рабство муравьев.

После слов: «Все эти свойства экономисты навывают железным законом» зачеркнута фраза: «этому глупому слову «железный закон» очень посчастливилось». Кроме того, в рукописи еще ряд сокращений, менее характерных и существенных. С другой стороны, в некоторых случаях текст пополнен новыми вставками. Так, много места уделено перечислению ряда факторов производства, кроме земли, капитала и труда (вошло в окончательный печатный текст). Есть и другие вставки, приближающие текст рукописи к окончательному печатному тексту.

33. Рукопись ГТМ, на 13 листах в 4°, исписанных с одной стороны рукой А. П. Иванова, с поправками рукой Толстого. Первоначальная нумерация переписчика (1—13) заменена Толстым другой, не совпадающей с первой. Четыре четвертушки разрезаны поперек на две части и на некоторых из этих частей рукой Толстого проставлены цыфры. Всё это указывает на то, что рукопись, после редактирования ее Толстым, отдельными своими частями вошла в новую текстовую комбинацию. В начале рукописи для обозначения главы поставлена цыфра XVII и далее начало: «Деньги. Чтож такое деньги?» Конец: «Посмотрим, так ли это?» В том виде, как рукопись переписана переписчиком, она представляет собой копию XVII главы рукописи, описанной под № 32, с учетом поправок, сделанных Толстым. В ряде случаев текст подвергся здесь дальнейшему сокращению путем зачеркивания отдельных фраз и абзацев. И сокращения и поправки, сделанные в рукописи Толстым, являются дальнейшим этапом на пути к приближению текста рукописи к окончательному печатному тексту.

34. Рукопись ГТМ, без полей, на 9 листах в 4°, исписанных с одной стороны рукой А. П. Иванова, с поправками рукой Толстого. Одна четвертушка этой рукописи, после того как ее лицевая сторона была переписана, использована Толстым с оборотной чистой стороны, где он сделал вставку во всю страницу, вошедшую в состав рукописи, описанной ниже под № 43. В начале рукописи для обозначения главы поставлена цыфра XVII и далее начало: «Деньги! Чтож такое деньги?» Рукопись обрывается на полуфразе: «И как только наука поставит себе». Первоначальная нумерация переписчика (1—9) исправлена и заменена новой, так как отдельные четвертушки опять вошли в новую текстовую комбинацию. По той же причине три четвертушки разрезаны поперек на две части, и каждая часть пронумерована особо. В том виде, как рукопись переписана была переписчиком, она представляет собой обычную копию рукописи № 33, после того как она была окончательно препарирована при помощи ножниц и новой нумерации. Поправки, сокращения и дополнения, перетасовки в тексте, сделанные Толстым в рукописи, приближают ее к окончательному печатному тексту главы XVII.

35. Рукопись ГТМ, без полей, на 15 листах в 4°, из которых 14 исписаны с одной стороны рукой А. П. Иванова и заключают в себе поправку рукой Толстого, и одна, приблизительно на треть страницы, рукой Толстого. В начале рукописи для обозначения главы поставлена цыфра XVII и далее начало: «Деньги! Чтож такое деньги?» Рукопись обрывается на полуфразе: «как в древнем мире делением людей на граждан и рабов утверждали». В середине рукописи, в разных ее частях, недостает четырех четвертушек. Рукопись пронумерована переписчиком, но нумерация исправлена Толстым, так как и тут отдельные четвертушки и части их вошли в новую текстовую комбинацию. В своем первоначальном виде рукопись представляет собой копию рукописи № 34, после того как рукопись эта указанным образом была препарирована. Поправки, дополнения, сокращения (сокращений больше, чем дополнений), перетасовки в тексте еще более приближают рукопись к тексту главы XVII в окончательной печатной редакции.

36. Рукопись ГТМ, без полей, на 11 листах в 4°, исписанных с одной стороны рукой А. П. Иванова, с поправками рукой Толстого. В рукописи не хватает первых трех четвертушек и нескольких в середине. Начало: «делением факторов производства, которое свежему человеку всегда представляется искусственным». Конец: «Посмотрим, так ли это?». Нумерация на сохранившихся четвертушках идет от 4 до 15, с пропуском четвертушек 9, 10 и 11, которые вошли в состав рукописи № 70 (лл. 78—80), затем следуют четвертушки с цыфрами 19, 20, 21. Четвертушки 16, 17, 18 вошли в состав рукописи № 70 исправленными на 20, 21, 22 (лл. 87—89). В основном своем слое, исписанном рукой переписчика, рукопись представляет собой обычную копию знакомым нам способом препарированной рукописи, описанной под № 33. В результате исправлений, дополнений и сокращений, сделанных в ней рукой Толстого, она в сохранившейся своей части почти слово в слово совпадает с соответствующими местами окончательной печатной редакции главы XVII.

37. Автограф ГТМ на 2 листах в 4°, исписанных с обеих сторон. Содержит в себе текст, соответствующий XX главе окончательной редакции. Начало: «Сущность рабства есть пользование одними людьми». Конец: «но не исключает их совершенно». Для обозначения главы поставлена цыфра XX.

38. Рукопись ГТМ на 3 листах в 4°, исписанных с обеих сторон. Два из них, нумерованные цыфрами 1 и 3, исписаны рукой А. П. Иванова, один — рукой Толстого. Начало: «Сущность рабства есть пользование». Конец: «для удовлетворения этого требования». Переписанное рукой Иванова представляет собой остаток копии предыдущей рукописи, с поправками рукой Толстого. Написанное сплошь рукой Толстого — продолжение текста 1-го листа. На нем для обозначения главы поставлена цыфра XIX, и в углу написано: «зa 42 страницей». Это обозначает, что рукопись должна быть помещена вслед за 42 четвертушкой рукописи, описанной под № 30. Как раз в этой рукописи на обороте этой четвертушки заканчивается глава XVIII.

39. Рукопись ГТМ, с полями, на 14 листах в 4° из которых 12 исписаны с обеих сторон рукой А. П. Иванова; на них поправки, сокращения и дополнения на полях и среди текста, сделанные рукой Толстого. Две четвертушки, представляющие собой вставку, исписаны сплошь рукой Толстого. Рукопись, за исключением четвертушек, написанных рукой Толстого, имеет двойную нумерацию по четвертушкам: сначала идут четвертушки со счетом от 1 до 7 (4-я четвертушка утеряна), затем — со счетом от 5 до 10. Судя по различию чернил в первой группе четвертушек и во второй, такой счет получился в результате соединения частей двух разновременно написанных рукописей, но так, что перерыва в тексте не получилось. В начале рукописи рукой переписчика для обозначения главы поставлена цыфра XIX; она перечеркнута, и вместо нее рукой Толстого проставлена цыфра XX и далее начало: «Причина бедственного состояния большинства людей». Конец: На оборотной стороне последней четвертушки глава заканчивается и далее следует новая, начинающаяся словами: «Князья разорили и побили Древлян» и обозначенная переписчиком цыфрой XX. Но и цыфра и начало главы зачеркнуты. Рукопись обрывается на половине фразы: «Живут свободно и справ —». На первой четвертушке, в начале рукописи, сбоку стоит помета переписчика: «Раз эта новая глава стала XIX, то глава XIX стала XX». После разбивки главы XVII на две — XVII и XIX (см. описание рукописи № 31), текст рассматриваемой сейчас рукописи образовал собой естественно главу XX, а глава, начинающаяся словами: «Князья раззорили и побили Древлян», должна была лечь в основу главы XXI. По содержанию рукопись соответствует главе XX окончательного печатного текста, но кратче ее. Варианты несущественны с точки зрения смысловой и стилистической. Поправки Толстого сводятся в ряде случаев, во-первых, к уточнению высказываемых мыслей, во-вторых, к сокращению текста. Начиналась рукопись сперва словами: «Сущность рабства есть пользование одними людьми трудами других». Затем это начало зачеркнуто Толстым и заменено другим: «Причина бедственного состояния большинства людей и отчуждения от них земли и их орудий труда есть порабощение одних людей другими».

40. Рукопись ГТМ, без полей, на 20 листах в 4°, исписанных с одной стороны рукой А. П. Иванова, с поправками, дополнениями между строк и сокращениями, сделанными рукой Толстого. В одной четвертушке сохранилась лишь верхняя ее половина, три разрезаны на несколько частей в целях новой комбинации текста. В рукописи шести четвертушек недостает. Нумерация идет по четвертушкам (1—24) с удвоением некоторых цыфр (9, ⁹/ ₂ и др). На некоторых четвертушках, а также на отрезках четвертушек нумерация исправлена или проставлена вновь. Некоторые четвертушки рукой переписчика перечеркнуты для обозначения того, что они наново переписаны. В начале рукописи для обозначения главы поставлена цыфра XX, далее начало: «Причины бедственного состояния большинства людей». Конец: «только имея перед собой эту надежду». Данная рукопись представляет собой копию предыдущей, однако с добавлением некоторых подробностей (как, напр., сравнение трех форм рабства с тремя винтами), для которых оригинала не сохранилось. Исправления, сделанные в рукописи Толстым, приближают рукопись к окончательному печатному тексту. Пять начальных строк зачеркнуто, и рукопись начинается так же, как соответствующая ей глава XX печатного текста: «Всякое порабощение одного человека другим основано только на том» и т. д.

41. Рукопись ГТМ, без полей, на 11 листах в 4°, исписанных с одной стороны рукой А. П. Иванова, с поправками, сокращениями и дополнениями между строк и на оборотных страницах четвертушек, сделанными рукой Толстого. Одна четвертушка разрезана поперек на две части в целях новой комбинации текста. Рукопись нумерована по четвертушкам (1—23), причем некоторые четвертушки пронумерованы двумя цифрами ( ¹⁸/ ₂, ¹⁸/ ₃) на некоторых нумерация исправлена рукой Толстого. В начале рукописи для обозначения главы поставлена цыфра XX и далее начало: «Всякое порабощение одного человека другим» конец: «для того чтобы собирать подати». В рукописи недостает четырнадцати или пятнадцати четвертушек. Семь четвертушек отсюда перенесены в рукопись № 70 (лл. 130—135 и 141) и вошли в состав главы XX. Большая часть четвертушек перечеркнута переписчиком поперечной чертой. Рукопись представляет собой обычную копию предыдущей после того, как последняя была заново препарирована при помощи ножниц. Исправления, сделанные здесь рукой Толстого, — следующий этап по пути приближения рукописи к окончательному печатному тексту.

42. Рукопись ГТМ, без полей, на 7 листах в 4°, исписанных с одной стороны рукой А. П. Иванова, с поправками, сокращениями и дополнениями между строк и на оборотных страницах четвертушек рукой Толстого. Большей части четвертушек не сохранилось. Сохранились лишь четвертушки, обозначенные цыфрами 2, 10, 11, 12, ¹⁵/ _2, ¹⁸/ ₄ и 23 (последняя). Девять четвертушек отсюда, в том числе первая, перенесены в рукопись № 70 (лл. 127, 142, 148—151, 154—156) и вошли в состав главы XX. Одна четвертушка разрезана на две части. Большая часть текста перечеркнута переписчиком поперечной чертой. Начало: «только вследствие того, что за неисполнение всего этого ему угрожают лишением жизни». Конец: «порабощение людей держится на тех миллиардах податей, собираемых правительствами с их подданных, т. е. рабов». По содержанию рукопись соответствует главе XX окончательного печатного текста и в сохранившейся своей части представляет собой копию рукописи, описанной под № 41. Многочисленные поправки и дополнения, сделанные в рукописи Толстым, очень сильно, хотя и не буквально, приближают текст рукописи к главе XX окончательного печатного текста.

43. Автограф ГТМ, с полями, на 3 листах в 4°. Состоит из полулиста писчей бумаги, согнутого пополам, и одной четвертушки. Страницы не нумерованы. В рукописи нет середины текста. Начало: «Не удивительно то, что сами рабы с древнейших времен подвергаемые всем трем формам рабства». Конец: «как со стороны собирающих подати и платящих их поистине ужасно». В начале рукописи для обозначения главы рукой Толстого поставлена цыфра XXI. Содержание рукописи в сохранившейся ее части соответствует содержанию начала главы XXI окончательного печатного текста, но изложение в рукописи значительно распространеннее по сравнению с печатной редакцией.

44. Рукопись ГТМ, без полей, на 3 листах в 4°, исписанных с одной стороны рукой А. П. Иванова, с поправками рукой Толстого. На оборотной стороне четвертушек — текст, соответствующий содержанию главы XXVI окончательного печатного текста. Всё написанное с обеих сторон четвертушек перечеркнуто поперечной чертой. Четвертушки пронумерованы последовательно цыфрами 1, 2, 3, впоследствии зачеркнутыми. В начале рукописи для обозначения главы поставлена цыфра XXI, также зачеркнутая, и далее начало: «Неудивительно то, что сами рабы». Текст обрывается на полуфразе: «для управления другими и поучения». Сохранившаяся часть текста соответствует по содержанию началу главы XXI окончательного печатного текста, отличаясь, как и в предыдущей рукописи, большей сравнительно с ним распространенностью в изложении. Данная рукопись восходит к автографу, описанному под № 43, но не непосредственно, а через какую-то промежуточную рукопись, до нас не дошедшую.

45. Рукопись ГТМ на 20 листах в 4°, 13 четвертушек, с полями, исписаны с обеих сторон рукой Т. Л. Толстой; на них многочисленные исправления и приписки среди текста и на полях рукой Толстого. 7 четвертушек, без полей, вставленных вслед зa первой, начальной четвертушкой, написаны сплошь рукой Толстого; из них 5 — с обеих сторон. Одна, переписанная рукой Т. Л. Толстой, четвертушка, принадлежащая органически этой рукописи, перенесена в рукопись № 70 (л. 185) и вошла в состав главы XX. Большая часть четвертушек имеет нумерацию, но крайне запутанную и непоследовательную. Ряд цыфр зачеркнут и заменен другими. Большая часть текста перечеркнута, видимо, частью переписчиком, частью Толстым. В начале рукописи для обозначения главы поставлена цыфра XX и далее начало: «Не удивительно то, что сами рабы». Конец: «земельной собственности и начала». В первой своей половине данная рукопись в своем основном слое, написанном рукой переписчицы, восходит, как и рукопись, описанная под № 44, к автографу, описанному под № 43, но также не непосредственно, а через недошедшую до нас промежуточную рукопись; во второй половине она является копией второй части главы XIX, в том ее виде, как она читается в рукописи, описанной под № 30. В целом текст рукописи соответствует по содержанию главе XXI окончательного печатного текста. Дополнения и исправления, сделанные в рукописи Толстым, очень многочисленны. Часть дополнений вошла в окончательную печатную редакцию главы XXI, часть была опущена. Отмечаем наиболее существенные варианты, опущенные в дальнейшей редакции главы.

Вслед за тем местом, где политическая экономия сравнивается с ленивой, заминающейся лошадью (это место вошло и в печатный текст), читаем текст, который приводим в вариантах (№ 8).

Далее, вслед зa пятью абзацами, начинающимися однообразно, как и в печатном тексте, словами: «Вы спрашиваете...» и очень близкими текстуально к печатному тексту, читаем текст, который также приводим в вариантах (№ 9). Ряд поправок и дополнений, сделанных Толстым в этой рукописи, вошли в окончательный печатный текст главы XXI.

46. Рукопись ГТМ, без полей, на 15 листах в 4°, из которых 3 с отрезанными нижними долями. Исписаны с одной стороны рукой А. П. Иванова; в них обычные поправки и дополнения рукой Толстого. Текст без начала и конца; в середине также недостает нескольких четвертушек. Четвертушки перенумерованы (2—19). Весь текст рукописи перечеркнут переписчиком. Начало: «не удивительно также и то, что могут находиться люди». Конец: «не может разъяснять, а может только затемнят вопросы, что оно и делает». По содержанию рукопись соответствует главе XXI окончательного печатного текста и в сохранившейся своей части представляет собой копию рукописи № 45.

47. Рукопись ГТМ, без полей, на 14 листах в 4°, исписанных с одной стороны рукой А. П. Иванова, с исправлениями, сокращениями и дополнениями, сделанными рукой Толстого между строк и на оборотных страницах некоторых четвертушек. Три последние четвертушки представляют собой копию предыдущих, так как последние были радикально исправлены Толстым. Текст без начала и конца; в середине также недостает нескольких четвертушек. Четвертушки перенумерованы (3—19 и 16—18). 18-я четвертушка сохранилась только в своей верхней половине. Нижняя ее половина, также следующие четвертушки — 19—22 и 24—25 (конец текста главы), затем четвертушки 4, 5, 6 переложены в рукопись № 70 (лл. 180—184, 186—187, 161—163) и вошли в состав главы XXI. Весь текст рукописи перечеркнут переписчиком. Начало: «ей нужно итти куда то в сторону по своему делу». Конец: «оказывается, что общее благо независимо от блага отдельных людей. Оказывается». По содержанию рукопись соответствует главе XXI окончательного печатного текста и в сохранившейся своей части представляет копию рукописи № 45. Исправления, сделанные Толстым, приближают текст рукописи к окончательному печатному тексту главы XXI, но до текстуального совпадения тут еще далеко. Очевидно, текст главы перерабатывался и дальше, но эти дальнейшие переработки до нас не дошли.

48. Автограф ГТМ на 8 листах в 4°, частью с полями, частью без полей. Состоит из согнутого пополам полулиста писчей бумаги, в который вложено шесть четвертушек, исписанных с обеих сторон. Первая четвертушка полулиста, служащая обложкой рукописи, — чистая, вторая — исписана с обеих сторон. Все исписанные четвертушки пронумерованы рукой Толстого последовательно цыфрами от 1 до 7. На обложке рукой А. П. Иванова написано «Черновая XXI гл. Так чтож нам делать», причем цыфра XXI зачеркнута карандашом. Рукопись начинается с нескольких зачеркнутых строк, не связанных с последующим текстом, затем идет проставленная рукой Толстого цыфра XXII, и начинается текст словами: «Какие же это ширмы?», т. е. теми самыми, какие мы находим в конце рукописи, описанной под № 27, и какие были и в рукописи, описанной под № 21. Это, так же как и обозначение главы цыфрой XXII, заставляет поставить вопрос, не написана ли была эта рукопись раньше, чем написаны были новые пять глав о деньгах, заменившие первоначальную главу XVII. Конец рукописи: «культурой, наукой и искусством». По своему содержанию текст описываемой рукописи представляет собой первую редакцию той главы, которая в качестве XXVI вошла в окончательный печатный текст. В вариантах печатаем ее полностью (№ 10).

49. Рукопись ГТМ, без полей, на 19 листах в 4°, исписанных рукой А. П. Иванова, с многочисленными поправками, вставками между строк, сокращениями и приписками на оборотных страницах рукой Толстого. Состоит из 18 несшитых, исписанных с одной стороны четвертушек, и одной полосы, равной приблизительно половине четвертушки. Две четвертушки разрезаны поперек на неравные части в целях новой комбинации текста. Четвертушки нумерованы, но беспорядочно. На первых семи четвертушках нумерация идет последовательно от 1 до 7, 8-я четвертушка отсутствует, затем идут 9-я, 10-я. Дальнейшая правильная нумерация от 11 до 20 зачеркнута, и вместо нее проставлены последовательно следующие цыфры: 18, 19, 20, 3, 19, 20, 23, 24, 25, 26. В том слое, который переписан рукой переписчика, рукопись представляет собой копию автографа, описанного под № 48, хотя и не точную и не аккуратную. В начале рукописи для обозначения главы стоит цыфра XXI, написанная рукой переписчика, но зачеркнутая, видимо, Толстым, и далее начало: «Какие же это ширмы». Конец: «жестокость и гнусность их измены». Редакторская работа Толстого в этой рукописи очень велика: ряд вставок, еще больше зачеркнутых мест, написанных не только рукой переписчика, но и рукой самого Толстого. Текст рукописи в переработанном виде приблизительно наполовину приближается к окончательному печатному тексту главы XXVI.

50. Рукопись ГТМ, без полей, на 23 листах в 4°, исписанных рукой А. П. Иванова с одной стороны. Четвертушки нумерованы цыфрами от 1 до 24. Вслед зa четвертушкой, обозначенной цыфрой 3, идет четвертушка, помеченная ³/ ₂. Седьмая четвертушка обозначена двумя цыфрами — 7 и 10, на восьмой четвертушке цыфра 8 зачеркнута и заменена цыфрой 11. Цыфра 10 зачеркнута, вместо нее написано 13, исправленное на 11. (Отсутствие четвертушки с цыфрой 10 не обозначает однако перерыва в тексте.) Четвертушки, которые должны были бы быть обозначены цыфрами 19 и 20, утрачены. Переписанный текст, зa исключением шести четвертушек, исправлен рукой Толстого; им же сделаны приписки между строк; некоторые места в тексте зачеркнуты вдоль строк и поперек. В начале рукописи написано: «ХХІІІ-я глава» и далее начало: «Каким образом могли дойти люди до того». Конец: «ни начальник, ни старый колдун не нужны». Текст соответствует главе XXVI окончательного печатного текста и представляет собой, в результате поправок Толстого, дальнейшее приближение к нему, но далеко еще с ним не совпадает. Данная рукопись близко стоит к рукописи, описанной под № 49, но не является ее прямой копией. В особенности это явствует из расположения отдельных абзацев, иного, чем тот, которое находим в рукописи № 49. Текст рукописи не имеет конца, до которого недостает приблизительно одной страницы. Заканчивается абзацем о тонущем судне, представляющем собой измененный вариант, по сравнению с тем, как это место читается в рукописях, описанных под №№ 44 и 45, и потому приводим его:

Судно заливается водой. Чтобы не потонуть, всем, находящимся на судне, надо работать, непрестанно отливать воду, и все работают. Работают до истощения — многие гибнут в этой работе, и их выбрасывают. Только страшными напряжениями судно поддерживается над водою. Но есть сильный человек, который уволился от работы и хитростью привел людей к убеждению, что им будет выгоднее, если он не будет выкачивать, а будет распоряжаться ими. Оставшиеся люди продолжают работать и отчасти роптат на изменника. Тогда сильный изменник избирает из работающих ловкого человека с тем, чтобы ловкий человек поддерживал его, пугал бы других тем, что он заколдует их, если они заставять сильного изменника работать. И ловкий человек тоже увольняется от работы и начинает колдовать. Но вот является еще новый изменник. Этот тоже увольняется от работы под тем предлогом, что прежнее колдовство не хорошо. Он знает новое, которое спасет всех работающихь от их труда и даже потопления. Изменнику этому верят, но изменник делает двойную измену: он подделывается к сильному; обещает ему служить ему, а между тем понемногу подкапывается под него и под колдуна и показывает людям, что ни начальник, ни старый колдун не нужны.

51. Рукопись ГТМ, разрозненная, без полей, на 7 листах в 4°, исписанных с одной стороны рукой А. П. Иванова, с поправками рукой Толстого. На оборотной стороне трех четвертушек прежде написанный текст той же — XXVI — главы, перечеркнутый продольной чертой. Текст рукописи без начала и конца, одна четвертушка (13-я) в середине утеряна. Начало: «уволили себя от трудов». Конец: «в которое верят люди нашего времени». Нумерация сначала шла от 11 до 18, затем, в процессе комбинации четвертушек, она исправлена, так что четвертушки обозначены последовательно цыфрами 15, 12, 14, 15, 13, 14, 15.

В рукописи много поправок рукой Толстого. Большая часть четвертушек перечеркнута частью или сплошь. Сплошные зачеркивающие черты сделаны другими чернилами, чем частично зачеркивающие. Последние, видимо, делались рукой Толстого, первые — рукой переписчика и во всех случаях (не только в этой рукописи) означали, что сплошь зачеркнутый текст переписан заново.

В сохранившейся своей части, в слое, переписанном рукой переписчика, рукопись представляет копию предыдущей, описанной под № 50.

52. Рукопись ГТМ, без полей, разрозненная, на 6 листах в 4°, исписанных с одной стороны рукой А. П. Иванова, с поправками рукой Толстого. На оборотной стороне двух четвертушек одна из редакций той же — XXVI — главы, зачеркнутая поперечной чертой. На оборотной стороне предпоследней четвертушка вставка, написанная рукой Толстого и перечеркнутая поперечной чертой. Она вошла в дальнейшие редакции этой главы. Рукопись нумерована. Сохранились четвертушки, обозначенные цыфрами 4, 11—15. Четвертушки 1—3 переложены в рукопись № 70 (лл. 230, 232, 233) и вошли в состав главы XXVI. Четвертушка 12 была разрезана на две части, и на второй, нижней ее части поставлена цыфра 16, затем следующие цыфры 13, 14, 15 исправлены на 17, 18, 19. Все четвертушки перечеркнуты — частично рукой Толстого, затем сплошь рукой переписчика. Начало: «сил в этой борьбе». Конец: «вечному закону труда всего человечества, для поддержания жизни». Под этой фразой черта, означающая, что глава закончена. В основном слое, написанном рукой переписчика, сохранившаяся часть рукописи представляет собой копию предыдущей рукописи, описанной под № 52.

53. Рукопись ГТМ, разрозненная, без полей, на 7 листах в 4°, исписанных с одной стороны рукой А. П. Иванова, с исправлениями рукой Толстого. Часть одной четвертушки срезана. Нумерация четвертушек несколько раз исправлена, в зависимости от тех комбинаций, в какие попадали отдельные четвертушки и части их. В начале рукописи не хватает нескольких четвертушек, то же и в середине. Начало: «Кроме того, каждый из нас, где бы он не жил». Конец «для того, чтобы они искренно могли верить в законность своего положения?» Почти вся рукопись перечеркнута рукой переписчика. По содержанию своему она является одной из редакций текста, вошедшего в главу XXVI окончательного печатного текста. В основном своем слое, переписанном рукой переписчика, она является копией предыдущей рукописи, описанной под № 52, с учетом, как всегда, всех исправлений Толстого. Новые поправки, вставки, сокращения, сделанные здесь Толстым, делают данную рукопись новым этапом в приближении ее текста к окончательному печатному тексту.

54. Рукопись ГТМ, без полей, на 4 листах в 4°, исписанных с одной стороны рукой А. П. Иванова, с поправками Толстого. Четвертушки нумерованы цыфрами от 11 до 14. Начало: «Если прислушаться к тому, что говорится и печатается в наше время»... Конец: «это все то же старое оправдание, отличающееся от прежних только тем, что оно менее основательно». В основном слое, переписанном рукой переписчика, данная рукопись представляет собой копию части предыдущей, описанной под № 53, с учетом поправок Толстого. Новые поправки, сделанные Толстым, — исключительно стилистического характера. Вся рукопись перечеркнута сплошными вертикальными чертами.

55. Ряд разрозненных четвертушек, целых и разрезанных на две части, и отдельных полос, хранящихся в ГТМ и исписанных рукой А. П. Иванова, частью с одной стороны, частью с обеих сторон, с поправками, вставками и сокращениями, сделанными рукой Толстого. Таких четвертушек всего 33, полос — 4. Кроме того, — 6 четвертушек, исписанных сплошь или большей частью рукой Толстого. Начало: «Оправдание фараона и жрецов». Конец: «и для наших братьев». Весь этот разрозненный материал относится к главе XXVI «Так что же нам делать?» Мы имеем здесь дело со случайно уцелевшими, очень немногими страницами ряда промежуточных редакций указанной главы. В иных случаях мы встречаем 5—6 вариаций одного и того же отрывка текста на 6—7 четвертушках. Это свидетельствует об исключительно большой работе, которая затрачена была Толстым на написание этой главы, но состояние рукописей, к ней относящихся, таково, что во всех деталях эта работа прослежена быть не может.

56. Автограф ГТМ на полулисте обыкновенной писчей бумаги, согнутом пополам. Лицевые страницы рукой постороннего пронумерованы цыфрами 1, 2. Заполнены первые две страницы и несколько больше половины третьей, четвертая чистая. Перед текстом поставлена цыфра XXIII для обозначения главы. Начало: «Увольнение себя от общего труда человечества». Конец: «Наукой признается то, что признается научным теми, которые себя признают людьми науки». Сбоку на 2-й странице приписка, синтаксически не связанная с текстом рукописи: «Признак науки, что она не нужна». По содержанию текст рукописи относится к главе XXVII окончательного текста, представляя собой один из ее вариантов, не вошедших ни в окончательный печатный текст, ни в промежуточные его редакции.

Приводим поэтому рукопись полностью в вариантах (№ 11).

57. Рукопись ГТМ, без полей, состоящая из 8 цельных четвертушек обыкновенной писчей бумаги, одной четвертушки со срезанной верхней ее половиной, трех четвертушек, разрезанных поперек на две части для новой комбинации текста, двух полулистов почтовой бумаги малого формата и двух полулистов обыкновенной писчей бумаги, согнутых пополам. Все четвертушки — цельные и разрезанные — исписаны с одной стороны рукой А. П. Иванова и заключают в себе многочисленные поправки, сокращения и дополнения, сделанные рукой Толстого. Дополнения Толстого настолько многочисленны, что они занимают место не только между строк переписчика, но заполняют оставшиеся недописанными некоторые нижние части страниц и переходят на оборотные стороны страниц, большей частью занимая всю страницу. Текст на двух полулистах почтовой бумаги и на двух полулистах обыкновенной писчей бумаги сплошь написан на лицевых и оборотных страницах рукой Толстого. Четвертушки пронумерованы рукой переписчика цыфрами от 20 до 29. Нумерация не выдержана, в некоторых местах исправлена, и некоторые цыфры повторяются дважды. На четвертушках, обозначенных цыфрами 27, 28, 29, где особенно много написано рукой Толстого, рядом с этими цыфрами стоят последовательно цыфры 1, 2, 3 и далее — по лицевым страницам — 4, 5 (всё рукой Толстого), 6, 7, 8, 9 (рукой переписчика). Перед текстом рукописи, в самом начале, для обозначения главы поставлена цыфра XXIII, однако зачеркнутая, далее следует начало: «Прежде всего будущего историка освободивших себя от труда людей нашего времени поразит в сравнении с прежним временем». Это начало, переписанное рукой переписчика с недошедшего до нас оригинала, исправлено рукой Толстого так: «Прежде всего, рассматривая людей нашего времени, освобожденных от труда за жизнь, поражает та особенность, что в сравнении с прежним временем». Далее, через две с половиной страницы, в начале отрезанной четвертушки, поставлена снова цыфра XXIII, после которой следует фраза: «Очень недавно было то, что все нерабочие люди, для того чтобы иметь право» и т. д. В середине рукописи, в начале текста, написанного на первом полулисте почтового формата, перед словами: «Государственный человек иногда по старой привычке защищает» поставлена рукой Толстого для обозначения главы цыфра XXIV. Рукопись обрывается на полуфразе: «Стоит просто прямо посмотреть на суеверие, заявляя к нему простые требования не научного, а здравого». Все страницы рукописи, зa исключением двух последних полулистов, перечеркнуты переписчиком поперечной чертой. По своему содержанию текст рукописи соответствует тексту глав XXVII, XXVIII и XXX окончательного печатного текста. Текст, соответствующий главе ХХІХ, написан был позднее (см. ниже). В ряде подробностей, расположении отдельных абзацев, в формулировке мыслей и высказываемых положений текст рукописи еще во многом отличается от текста указанных глав окончательного печатного текста. Это нужно сказать особенно в отношении главы XXX. Глава XXVIII окончательной редакции значительно увеличилась по сравнению с ее объемом в рукописи.

Вместо небольшого абзаца главы XXVII окончательного печатного текста, начинающегося словами: «Вся деятельность республиканской партии считается вредной радикальной партией» в рукописи стоит абзац гораздо более распространенный:

Против всякого императора, короля, президента, министра и их чиновников существует враждебная партия, утверждающая и доказывающая, что деятельность этих людей вредна и пагубна людям. Республиканцы во время Бурбонов и Бонапартов утверждают, что вся их деятельность вредна и пагубна для народа. Бонапартисты и роялисты утверждают то же во время республики и роялисты во время Бонапартов и наоборот. То же происходит и между партиями министров не только в либеральных странах, но и у нас. Партия Лорис-Меликовых говорит, что теперешняя вся деятельность правительства и его чиновников погибельна, то же самое говорит теперь царствующая партия о деятельности либеральных чиновников.

Особенно много отличий от печатного текста во второй части рукописи, первоначально обозначенной как глава XXIV и по содержанию соответствующей отчасти главе XXVIII окончательного печатного текста, но преимущественно XXX.

Главу эту по данной рукописи, за исключением конца, близкого к концу главы XXX окончательного печатного текста, приводим в вариантах (№ 12).

58. Рукопись ГТМ, без полей, на 39 листах в 4°, исписанных с одной стороны рукой А. П. Иванова, с поправками, дополнениями и сокращениями, сделанными рукой Толстого. 2 листа разрезаны поперек на две части, а у двух других срезаны верхние полосы. Текст поделен на главы: XXIII и XXIV. Последняя цыфра зачеркнута. Текст каждой главы имеет особую нумерацию, сделанную переписчиком. В тексте главы XXIII нумерация идет по четвертушкам, от 1 до 22, причем отсутствуют четвертушки 9 и 19. В тексте главы XXIV нумерация идет последовательно также по четвертушкам от 1 до 16, причем четвертушки 14-й недостает, затем на 17-й четвертушке цыфра 17 исправлена на 37, следующая по порядку четвертушка отсутствует, 19 исправлена на 39, 20 на 40. Но и цыфра 40 зачеркнута, вместо нее поставлена цыфра 30, тоже зачеркнутая, и окончательно рукой Толстого поставлена очерченная дугой цыфра 22, затем следует последняя четвертушка, помеченная сначала цыфрой 40, зачеркнутой потом и замененной цыфрой 41. Текст обеих глав обрывается на полуфразе. Начало: «Очень недавно, до французской революции». Конец: «все человечество можно рассматривать». Данная рукопись в основном своем слое, написанном рукой переписчика, представляет собой копию, недостаточно исправную, предыдущей рукописи, описанной под № 57, с учетом всех исправлений, сделанных Толстым. Текст рукописи скопирован, начиная с того места предыдущей рукописи, где проставлена вторично цыфра XXIII, т. е. со слов «Очень недавно было то, что все нерабочие люди, для того чтобы иметь право» и т. д. По сравнению с оригиналом копия заключает в себе еще одну лишнюю страницу текста, списанную с утраченного конца оригинала. Некоторые страницы сплошь перечеркнуты рукой переписчика.

Что касается исправлений, сделанных здесь Толстым, то они, с одной стороны, приближают текст рукописи к окончательному печатному тексту, с другой — заключают в себе ряд вариантов, не вошедших в печатный текст. И то и другое особенно касается тех мест, где речь идет о науке и искусстве, с одной стороны, и о воззрении на человеческое общество как на организм, с другой. Так, в главе XXIV читаем вариант, который печатаем отдельно (№ 13).

59. Рукопись ГТМ, без полей, исписанная с одной стороны рукой А. П. Иванова, с поправками, сокращениями и дополнениями рукой Толстого, на 18 листах в 4°. На некоторых оборотных страницах — дополнения рукой Толстого. Большая часть текста, в том числе написанного рукой Толстого, перечеркнута рукой переписчика. Нумерация идет по четвертушкам от 1 до 36, причем отсутствуют четвертушки, которые должны были бы быть обозначены цыфрами 4, 7—11, 13—15, 18—24, 31—33. Четвертушки 13—15, 18, 20, 21 перенесены в рукопись № 70 (лл. 259—261, 264, 266, 267) и вошли в состав главы XXVII. В рукописи недостает конца, и она обрывается на самом начале фразы. Начало: «Новое выражение это появилось». Конец: «подождите немножко, подойдут. Самые». Текст поделен на главы. В начале рукописи для обозначения главы поставлена рукой переписчика цыфра XXIII, однако зачеркнутая, затем на четвертушках третьей та же цыфра рукой Толстого, также зачеркнутая, и на четвертушке двадцать второй, перед тем местом, где говорится о «лжехристианском» учении Павла, — незачеркнутая цыфра XXIV, написанная рукой Толстого. В основном слое, написанном рукой переписчика, сохранившаяся часть рукописи представляет собой копию предыдущей, с учетом поправок, сделанных Толстым. Новые поправки Толстого (насколько можно судить по состоянию рукописи, очень дефектной) в сильной степени приближают ее текст к тексту глав XXVII, XXVIII и XXX окончательной печатной редакции.

60. Автограф ГТМ, на 32 листах в 4°, из которых 2 чистые. Состоит из восьми отдельных четвертушек и двенадцати полулистов писчей бумаги, согнутых пополам. Большая часть четвертушек пронумерована (не рукой Толстого), но нумерация несистематическая и повторяющаяся. Между стр. 14 и 15 — перерыв в тексте: видимо, утрачена одна четвертушка. Поля, большей частью, есть; некоторые из них заполнены вставками, относящимися к основному тексту. В рукописи довольно много исправлений и зачеркнутых и перечеркнутых мест. В начале рукописи и на стр. 37 рукой Толстого поставлены подряд три крестика в роде римской цыфры XXX. Эти крестики, видимо, означают начало новой главы. На стр. 7 рукой переписчика сбоку написано: «Конец гл. XXV». Начало: «Мальтусу, написавшему много плохих сочинений, пришло в голову написать трактат о народонаселении». Конец: «Так вот, что делать? Не лгать, смириться и счастье жизни полагать не в наслаждении, а в труде». А затем следующая пометка, свидетельствующая о том, что на этом Толстой первоначально собирался закончить свое сочинение: «23 Октября. Ясн Ясная Пол Поляна , Л. Т.» По своему содержанию рукопись представляет первоначальную, черновую редакцию текста, соответствующего главам XXIX и XXXVIII статьи. От окончательного печатного текста текст данной рукописи отличается преимущественно большей краткостью изложения и в ряде случаев иным, чем в окончательной печатной редакции, расположением отдельных абзацев в пределах одной главы или даже смежных глав. Существенных с точки зрения содержания вариантов в рукописи нет. Зачеркнутые строки и абзацы также не представляют сколько-нибудь значительного интереса. Исключением является текст, легший в основу главы XXVIII и отвечающий на вопрос, что же нам делать. Первоначальная редакция не только гораздо короче окончательной, печатной, но и разнится с ней по изложению. Поэтому приводим ее в вариантах целиком (№ 14).

61. Рукопись ГТМ, без полей, на 60 листах в 4°, исписанных с одной стороны рукой А. П. Иванова, с поправками, сокращениями и дополнениями между строк, иногда на оборотных сторонах четвертушек рукой Толстого. Часть четвертушек разрезана поперек на две части; некоторые части разрезанных четвертушек не сохранились. Текст большей частью перечеркнут переписчиком. Четвертушки пронумерованы, но нумерация хаотическая. Многие четвертушки, судя по перерывам в тексте, утрачены. Часть их (четвертушки 6—8, 13—23, 33—37) переложена в рукопись № 70 (лл. 433—437, 405—418) и вошла в состав главы XXXVII. Текст в четырех местах рукой Толстого поделен на части тремя крестиками в роде римской цыфры XXX. Начало: «Мальтусу, написавшему много плохих сочинений». Конец: «не лгать покаяться и работать руками». Рукопись в основном своем слое, написанном рукой переписчика, представляет собой копию автографа, описанного под № 60. Поправки и дополнения, довольно многочисленные, сделанные Толстым, а также новая комбинация отдельных частей четвертушек, после того как они были разрезаны поперек, приближает текст рукописи к окончательному печатному тексту.

62. Рукопись ГТМ, без полей, на 5 листах в 4° (из них один разрезан на две части поперек), исписанных с одной стороны рукой А. П. Иванова, с поправками, сокращениями и дополнениями между строк и на оборотных сторонах четвертушек рукой Толстого. Бòльшая часть текста перечеркнута переписчиком. Четвертушки последовательно пронумерованы цыфрами от 16 до 20. В основном слое, написанном переписчиком, данная рукопись представляет собой копию части предыдущей рукописи, именно страниц 16, 17, 18 и отчасти 19, подвергшихся усиленной авторской переработке и значительно дополненных. Поправки, вновь сделанные Толстым, — дальнейший этап на пути к окончательному печатному тексту. На оборотной стороне 20-й четвертушки сплошь рукой Толстого написан текст, соответствующий почти точно первым двум абзацам главы XXXIII окончательного печатного текста. Начало: «Было время, что церковь руководила духовной жизнью». Конец: «предались праздности и больше умственному, чем чувственному разврату».

63. Рукопись ГТМ, без полей, на 10 листах в 4°. Исписана с одной стороны рукой А. П. Иванова; многочисленные поправки рукой Толстого. Часть оборотных страниц четвертушек чистая, часть заполнена переписанными А. П. Ивановым и зачеркнутыми текстами из «Так что же нам делать?», не стоящими в непосредственной связи с данной рукописью, наконец, часть целиком исписана рукой Толстого, представляя собой новые вставки к тексту. Большая часть текста перечеркнута. Огромного большинства четвертушек в этой рукописи недостает. Три четвертушки отсюда почему-то попали в самый конец рукописи № 70 (лл. 561—563) без всякой связи с контекстом. Нумерация по четвертушкам с большими пропусками идет от 37 до 87. Начало: «с величайшей уверенностью и толпа с благоговением принимала». Конец: «и возврата к простому, ясному и общечеловеческому мышлению». В сохранившейся своей части рукопись представляет собой копию текста рукописей, №№ 61 и 62, и заключает в себе отрывки текста, соответствующие главам XXIX и XXXI окончательного печатного текста. Поправки и дополнения, сделанные здесь Толстым, — дальнейший шаг на пути к окончательной редакции печатного текста.

64. Автограф ГТМ на 1 листе в 4°, без полей, исписанном с обеих сторон. В начале для обозначения главы поставлена цыфра XXXIX. Начало: «Но вы только даете другое, не согласное с наукой, более тесное определение». Конец: «только тогда, когда будут иметь в виду эту цель — служить этому благу». По своему содержанию рукопись представляет почти буквальное соответствие началу (первым четырем абзацам) главы XXXVII окончательного печатного текста.

65. Рукопись ГТМ на 4 ненумерованных листах, в 4°, из которых 3 исписаны сплошь рукой Толстого; одна (оборотная) страница чистая, одна (тоже оборотная) исписана наполовину рукой Иванова, наполовину — Толстого и заключает в себе текст, относящийся к «Так что же нам делать?», но посторонний контексту данной рукописи. Начало: «Так что же делать? Что ж нам делать?» Конец: «получится то справедливое разделение труда, которое не нарушает счастья человека». Данная рукопись представляет собой уцелевшие части автографа новой редакции главы XXXVIII. Большая часть текста не сохранилась, и сохранившиеся листки не представляют собой даже части связного текста. То, что уцелело, очень близко в текстуальном отношении к соответствующим местам главы XXXVIII окончательного печатного текста.

66. Рукопись ГТМ, без полей, на 13 нумерованных по страницам (3—36), листов, из которых 12 исписаны с одной стороны, а тринадцатый с обеих сторон рукой А. П. Иванова, с поправками между строк и вставкой на обороте одной четвертушки, написанной рукой Толстого. Текст перечеркнут переписчиком. В рукописи недостает первых двух четвертушек и двадцати двух в середине, в разных местах. Большей частью эти недостающие четвертушки, в том числе первые две, перенесены в рукопись № 70 и вошли там в состав главы XXXVIII. Начало: «лжет с утра до вечера: дома нет, когда я дома». Конец: «без которой не может быть ни радостной, ни разумной жизни человека. 28 Октября. Ясная Поляна. Л. Толстой». При сопоставлении совпадающих мест данной рукописи и уцелевших частей автографа, описанного под № 65, убеждаемся в том, что данная рукопись в основном слое, написанном переписчиком, представляет собой копию автографа. Поправки, сделанные Толстым в начале рукописи, имеют большей частью стилистический характер, и текст рукописи в начале почти буквально совпадает с печатным текстом. Дальше от печатного текста отстоит конец рукописи, и здесь особенно обильны поправки и дополнения, сделанные Толстым. И те и другие приближают текст рукописи к окончательному печатному тексту.

67. Рукопись ГТМ, без полей, на 4 листах в 4°, исписанных с одной стороны рукой А. П. Иванова, с поправками и дополнениями рукой Толстого между строк и на обороте последней четвертушки. На четвертушках последовательно проставлены цыфры 29, 37, 46, 47. Таким образом огромной части рукописи недостает. Часть четвертушек из этой рукописи утеряна, а восемь своей оборотной чистой стороной использованы для новой копии, которая вошла в рукопись № 70. Здесь четвертушки 491, 493, 495—500 на оборотной стороне заключают перечеркнутый текст, непосредственно связанный с текстом описываемой рукописи. Конец ее сохранился. Начало: «работал все эти 40 -к лет рядовую работу с рабочим народом». Конец: «бороться с природою для поддержания жизни своей и других людей». В основном своем слое, написанном рукой переписчика, сохранившаяся часть рукописи, точно так же как и указанные 8 четвертушек из рукописи № 70, представляют собой копию текста рукописи № 66. Поправки и дополнения, сделанные Толстым, особенно многочисленны в самом конце рукописи. В результате новой редакторской работы текст данной рукописи (включая в нее и 8 четвертушек, перенесенных в рукопись № 70), почти буквально совпадает с окончательным печатным текстом главы XXVIII.

68. Автограф ГТМ на 17 листах в 4°, исписанных с обеих сторон. Состоит из несшитых шести полулистов писчей бумаги, согнутых пополам, четырех четвертушек такой же бумаги и одного полулиста почтовой бумаги обыкновенного формата. Полулисты и четвертушки имеют поля. Нумерация на полулистах и четвертушках идет последовательно по четвертушкам от 1 до 17, причем цыфра 10 поставлена на обороте четвертушки, обозначенной цыфрой 3. На полях 9-й четвертушки рукой А. П. Иванова написано: «См. назад, стр. 10, за 3-й, под чертой». В начале рукописи для обозначения главы поставлена цыфра XLI, после чего следует начало текста: «Я кончил, сказав все то, что касалось меня». Конец: «она будет знать, что исполнила все, что должна была сделать, и всегда будет спокойна, счастлива и потому сильна». В рукописи недостает, видимо, нескольких конечных абзацев величиной, приблизительно, в половину печатной страницы. По своему содержанию рукопись соответствует главам XXXIX и XL окончательного печатного текста. Большая часть вариантов — объемом от одного или нескольких слов до нескольких строк и не имеет существенного значения. Следует отметить лишь один вариант в тексте, соответствующем концу главы XXXIX в ее окончательной печатной редакции. В рукописи вместо находящегося в печатном тексте ряда абзацев, начинающегося словами: «Все это будет тогда, когда этого будет требовать общественное мнение» и оканчивающегося словами: «и самому нести настоящий труд с тратою и опасностью жизни» — стоит другой абзац, который был зачеркнут в корректуре (см. ниже, корректуру, описанную под № 74) и заменен рядом указанных абзацев.

69. Рукопись ГТМ, без полей, на 18 листах в 4°, исписанных с обеих сторон рукой А. П. Иванова, с поправками рукой Толстого. Нумерация — не рукой Толстого — идет по четвертушкам: 2—6, 7—20. Таким образом в начале не хватает одной четвертушки, в середине также одной, в конце — неизвестно сколько. В начале — продолжение XXII главы ( начало: «на бедных же. И потому мне стала ясна та нелепость»), затем помеченная соответствующей римской цыфрой глава XXIII и, наконец, глава XXIV, обрывающаяся на полуфразе: «как бы ни был общ обычай поедания людей между моими». Текст глав XXII и XXIII заключает в себе сравнительно немногочисленные поправки рукой Толстого. В тексте главы XXIV таких поправок нет. Что касается основного слоя рукописи, переписанного рукой переписчика, то текст его восходит к соответствующим частям текста рукописи № 25, но не непосредственно, а через посредство недошедших до нас промежуточных текстов. На рукописи типографские пометы, свидетельствующие о том, что с нее делали набор, очевидно, для пятого издания сочинений Толстого.

70. Рукопись ИРЛИ на 564 листах в 4° (последний чистый), написанных различными почерками, чаще всего рукой А. П. Иванова, с поправками, сокращениями и дополнениями, сделанными рукой Толстого. На первой странице заглавие: «Так что ж нам делать?» Рукопись переплетена в темнозеленый коленкоровый переплет, за исключением трех сшитых тетрадей, заключающих в себе текст глав XXII—XXV и вставленных между главами XXI и ХХVІ. На форзаце запись рукой М. А. Шмидт: «Очень прошу беречь рукопись, как глаз свой. М. Шмидт». Рукопись составлена из разновременно написанных частей: в целом ряде случаев из описанных выше рукописей брались отдельные четвертушки, полулисты, согнутые пополам, или группа их и прилаживались к основному корпусу с исправлением ранее бывшей нумерации. Окончательная нумерация — по четвертушкам — двойная: верхняя, исчисляющая листы одной главы или по нескольких рядом стоящих глав (1—68, 1—24, 1—20, 1—11, 1—31 и т. д.) (три вставные тетради верхней нумерации не имеют), и нижняя, сплошная, проведенная также по четвертушкам, систематически от 1 до 564. Последняя, сделанная красным карандашом, принадлежит, видимо, музейному библиотекарю. В большинстве исписаны лишь лицевые страницы; 128 четвертушек исписаны с обеих сторон; на 47 четвертушках — на оборотной странице — черновые, исправленные Толстым и аннулированные им тексты, относящиеся к «Так что же нам делать?», но состоящие вне общего контекста. Поля большей частью отсутствуют. На четвертушках, занятых главой XVI, и далее, начиная с текста главы XXVI и до конца, на огромной части четвертушек типографские пометы, свидетельствующие о том, что эта часть рукописи была в наборе (для пятого издания сочинений Толстого).

Вся рукопись, зa исключением последних четырех четвертушек, механически к ней прикрепленных (см. выше), заключает в себе полный текст «Так что же нам делать?», разбитый на сорок глав, как и в окончательной печатной редакции.

Основной слой рукописи, написанный переписчиками, как указано было выше, с одной стороны составился из частей некоторых выше описанных рукописей, с другой — представляет собой исправленные Толстым копии других описанных выше рукописей.

Поправки Толстого, довольно многочисленные, имеются в большей части глав текста. Совершенно нет поправок в главах I—XI, XIV—XVI, XXII—XXV.

В результате этих поправок огромное большинство которых имеет стилистический характер, текст рукописи приблизился еще более к окончательному печатному тексту, сохраняя, впрочем, ряд разночтений, которые использованы были в изданиях «Свободного слова» под редакцией В. Г. Черткова, в 12-м издании С. А. Толстой и в издании Сытина под редакцией П. И. Бирюкова. В главе XXXIX сохранен абзац, о котором речь шла при описании рукописи № 68.

71. Рукопись ГТМ на 293 листах формата большого почтового листа, с полями, тщательно исписанная рукой М. А. Шмидт, с несколькими поправками рукой Толстого. Переплетена в коленкоровый переплет с кожаным корешком и кожаными углами. На первом чистом листе рукой С. А. Толстой надписано: «Граф. Софья Толстая». Далее идет заглавие «Так что же нам делать?» и первые шестнадцать глав, нумерованные по страницам (1—162). Вслед за этим 4 страницы чистые. Следующие четыре главы (XVII—XX) имеют новую нумерацию (тоже по страницам) (1—85), затем, после пяти чистых страниц, идут все остальные главы, начиная с XXI с нумерацией страниц от 1 до 325. Последние три страницы чистые. В тексте поправки, сделанные посторонней рукой и исправляющие мелкие ошибки, сделанные М. А. Шмидт при переписке. Той же рукой карандашом в разных местах сделаны двойные ссылки на страницы, очевидно, каких-то рукописных текстов «Так что же нам делать»?, напр.: «стр. 304». Некоторые места на полях отчеркнуты, и сбоку сделаны тем же почерком записи: «переделано», «изменено». Поправки Толстого также сводятся к исправлению ошибок, сделанных при переписке. Они встречаются на протяжении рукописи одиннадцать раз. В рукописи полный текст сочинения, поделенный на сорок глав. Она представляет собой копию предыдущей рукописи, с некоторыми поправками в тексте первых шестнадцати глав, очевидно, по корректуре «Русской мысли».

72. Рукопись ГТМ, без полей, на 39 листах почтовой бумаги обыкновенного формата, из которых последний чистый. Исписана рукой А. П. Иванова и заключает в себе поправки, сделанные рукой Толстого. Состоит из четырех сшитых и перенумерованных тетрадок: «№ 1 тетр.», «№ 2 тетр.» и т. д. Кроме того, перенумерованы цыфрами от 1 до 10 первые 10 полулистов первой тетрадки. Все тетрадки заключены в папку из плотной синей бумаги. Рукопись поделена на главы и содержит в себе полностью текст глав XVII—XX. Начало: «Деньги! Что ж такое деньги?» Конец: «которое содержится податями». Эта новая копия с поправками Толстого, особенно многочисленными в XX главе, должна быть признана последним хронологически известным нам этапом в работе Толстого над главами XVII—XX. Текст ее в отношении указанных глав нужно считать наиболее авторитетным. Он лег в основу издания Элпидина и В. Г. Черткова («Свободное слово»).

73. Автограф ГТМ на 4 листах в 4°, исписанных с обеих сторон. Часть текста, относящегося к XXXIX главе и написанного взамен зачеркнутого текста в корректуре, описанной под № 74. Начало: «Все это будет тогда». Конец: «И дела с опасностью».

74. Корректура, хранящаяся в ГЛМ и ГТМ, на 54 гранках с добавлением двух полулистов рукописи, исписанных рукой С. А. Толстой, представляющих собой копию предыдущей рукописи и относящихся к главе XXXIX. 6 гранок хранятся в ГЛМ, остальное — в ГТМ. На гранке 16 Толстой написал: «Здесь набрать два листа рукописи». Кроме того, на трех листах рукой С. А. Толстой выписаны особенно значительные по объему вставки в корректуру, сделанные Толстым, с пометкой: «переписано для ясности». Гранки размечены цыфрами: 1—6, 3—33, 1—2, 1—16, 18—22. Таким образом в корректуре недостает одной гранки в середине (из главы XL). Сохранившиеся гранки заключают в себе набор от XXVI главы до XL включительно, т. е. до конца, зa вычетом текста, который приходился на утерянную в последней главе гранку. Главы пронумерованы, но нумерация их невыдержанная, с ошибками. Ошибки и непоследовательность остались в ней и после того, как отдельные цыфры были исправлены Толстым. На всех гранках — правка рукой Толстого, иногда очень обильная. На первых 27 гранках, кроме того, и техническая правка типографского корректора. Данная корректура, видимо первая по времени, представляет собой набор текста, предназначавшегося для пятого издания собрания сочинений Толстого, где однако статья в том виде, как она была набрана, не была опубликована из-за цензурного запрета: напечатаны были лишь извлечения из нее, по объему довольно значительные. Оригиналом для набора послужил частью текст, вошедший в состав рукописи, описанной под № 70. Но в этой рукописи отчеркнуты были карандашом некоторые абзацы и отдельные строки, которые явно вызвали бы сопротивление цензуры, и эти места в корректуре не были набраны. При правке гранок Толстой продолжал исправлять отдельные рискованные в цензурном отношении места, набранные в корректуре, заменяя их другими. Так, вместо «богословское учение», получилось «гегелевское учение»; вместо «богословы» — «старинные учители»; вместо «троичного Бога и тому подобных теологических положений» — «всякого невидимого фантастического существа» и т. д. Очень характерны поправки, сделанные в следующей фразе главы XXXVII: «так и деятельность Шекспиров, Бетховенов не имеет ничего общего с деятельностью Тиндалей, Гюго и Вагнеров». В корректуре слова «Шекспиров, Бетховенов» зачеркнуты, и вместо них написано: «Галилеев». Слова «Гюго и Вагнеров» также зачеркнуты и вместо них написано: «и Месонье». Больше всего исправлений и дополнений внесено Толстым в последние шесть глав, особенно же в главы XXXIX и XL. В конце главы XXXIX напечатан абзац, о котором говорилось при описании рукописи № 68 и который не вошел ни в одно печатное издание. В корректуре он был окончательно отредактирован и затем зачеркнут. Приводим его в вариантах (№ 15). Зачеркнута далее в корректуре и следующая фраза:

И невозможно будет и думать о том, чтобы открыто, перед всеми дать не только 25 р., но 50 -т коп. за место в концерте или в театре.

В главе XL набранное в корректуре:

Жены-матери, спасенье людей только в ваших руках!!!

Толстым исправлено так:

Жены-матери богатых классов, спасенье людей нашего мира от тех зол, которыми он страдает, в ваших руках.

75. Корректура, хранящаяся в ГТМ, на 7 нумерованных гранках. На них сохранился набранный вновь текст, относящийся в главе XXXIX и писанный рукой С. А. Толстой (см. выше), от слов: «Всякий хороший юноша считает, что стыдно не помочь старику» и часть текста, относящегося к главе XL, кончая словами: «думает деньгами мужа или дипломами обеспечить будущую жизнь в детях». Данная корректура — вторая по порядку, представляющая собой новый набор текста по первой, исправленной корректуре. В ней сделаны новые исправления рукой Толстого, далеко не столь многочисленные, как в первой корректуре. В этой второй корректуре для соответствующих мест текста «Так что же нам делать?» мы имеем последнюю нам известную авторскую редакцию.

76. Сверстанные листы корректуры двенадцатого тома пятого издания сочинений Толстого, хранящиеся в ГТМ и ГЛМ и восходящие непосредственно частью к утраченным, частью к сохранившимся гранкам корректур, описанных под №№ 74 и 75. Всего сохранилось: титульный лист (ГЛМ), 8 полных листов и 2 неполных листа с пагинацией 149—154 (ГЛМ), 233—248 (ГТМ), 249—280 (ГЛМ), 281—360 (ГТМ) и 361—390 (ГЛМ), заключающих в себе применительно к окончательному тексту текст глав I, II (без конца), XII (без начала), XIII—XIX, два последних абзаца XX главы,345 Они единственно и напечатаны, будучи отделены от предшествовавшей главы тремя рядами многоточий. часть главы XXI, главы XXII—XXXVII и XXXVIII (без конца). К словам XII главы «Я бросил всё дело и с отчаянием в сердце уехал в деревню» в сноске под строкой сделано обширное «Примечание читавшего» (А. М. Иванцова-Платонова). В тексте правка рукой Толстого, С. А. Толстой и, видимо, типографского корректора (последняя исключительно технического характера). Рукой Толстого и отчасти С. А. Толстой, помимо исправления корректурных ошибок и второстепенных изменений смыслового и стилистического характера, внесено большое количество таких исправлений, которые большей частью явно рассчитаны на то, чтобы уберечь статью от цензурного запрещения. Все исправления такого рода оговорены выше. На страницах следы типографского набора.

77. Сверстанные листы корректуры, хранящиеся в ГТМ и ГЛМ. Всего сохранилось 14 полных печатных листов и 2 неполных, страницы 249—280 (ГТМ) и 179—260, 249—264, 299—328, 377—392, 407—434, 297—312, 361—376, 461—468 (ГЛМ). На некоторых из них вверху первой страницы напечатано «Корректурные листы». Некоторые листы — дублетные. Данный материал заключает в себе бόльшую часть печатного текста. Текст данной корректуры непосредственно восходит к тексту корректуры, описанной под № 76. Часть листов — без всяких исправлений и пометок; на бόльшей же части листов — технические исправления рукой С. А. Толстой и ее же рукой — заглавия отдельных частей трактата, совпадающие с заглавиями текста, напечатанного в двенадцатой части пятого издания сочинений Толстого. Видимо, рукой же С. А. Толстой сделаны многочисленные зачеркивания ряда абзацев, отсутствующих и в указанном издании, а также большая часть «Примечаний читавшего» (Иванцова-Платонова). По этим корректурам, на большей части которых следы типографского набора, должен был печататься текст трактата в двенадцатой части пятого издания сочинений Толстого.

78. 23 разного формата листа и обрезка, хранящиеся в ГТМ и представляющие собой остатки частью автографов, частью исправленных рукой Толстого копий. Приурочению к определенному этапу работы этот материал не поддается. Существенных вариантов в себе не заключает.

79. Рукопись ГТМ на 4 несшитых и ненумерованных листах писчей бумаги, исписанных рукой неизвестной, без поправок рукой Толстого. Листы согнуты пополам по вертикали, и текст помещается лишь на левых сторонах страниц; правые — чистые; второй полулист последнего листа — весь чистый. Рукопись озаглавлена: «Типы городской бедноты (очерк)» и представляет собой сокращенное изложение глав I и II окончательного текста «Так что же нам делать?», видимо, предназначавшееся в виде отдельной статьи для какого-нибудь журнала. Это явствует из начального абзаца очерка:

В больших городах нищим запрещено просить подаяния, и потому городские нищие не похожи на деревенских. Я хотел бы набросать несколько типов таких нищих, описанных мною более подробно в другом сочинении, которое я не имел возможности напечатать.

Этот очерк, как самостоятельный, нигде напечатан не был, но он воспроизводит один из этапов работы Толстого над текстом «Так что же нам делать?», не засвидетельствованный однако в дошедших дo нас автографах, относящихся к трактату.

Помимо этого в ГТМ сохранился ряд рукописных, гектографированных и литографированных копий, воспроизводящих текст «Так что же нам делать?» полностью или частично. Для истории текста произведения они не имеют почти никакого значения, так как не авторизованы. Несколько особое место занимает копия из архива Г. А. Русанова, ныне принадлежащая ГТМ, написанная рукой неизвестной и заключающая в себе текст «Так что же нам делать?» целиком (переплетенная в кожу и коленкор тетрадь, 493 нумерованных страницы). Эта копия внушила особое доверие П. И. Бирюкову, признавшему ее наиболее авторитетной с точки зрения текстологической и взявшему ее зa единственную основу при издании «Так что же нам делать?» в редактированном им «Полном собрании сочинений Л. Н. Толстого» (М. 1913, изд. И. Д. Сытина). Насколько П. И. Бирюков был прав, придавая такое авторитетное значение этой копии, — об этом говорится в том месте, где речь идет об истории печатного текста «Так что же нам делать?»

Примечания.

Стр. 184, строка 22. «Рабочие», или, точнее, «работные» дома возникли в России во второй половине XVIII в. В них заключались для принудительных работ промышлявшие милостыней нищие, а также обитатели городского «дна», не имевшие определенной работы. В Москве «работный дом» был построен в 1836 г. в Б. Харитоньевском переулке, в усадьбе кн. Б. Н. Юсупова, по имени которого он и получил свое название. «Работные дома» просуществовали в России вплоть до Октябрьской революции, не меняя своих функций.

Стр. 186. Знаменитый в Москве Хитров рынок, славившийся как место пребывания и житья всякого деклассированного и уголовного люда, изобиловавший притонами и трактирами, в которых ютились воры, проститутки и просто выбитые из жизненной колеи завсегдатаи московского «дна», занимал обширный участок между улицей Солянкой и Покровским бульваром. Тут было несколько ночлежных домов, в том числе в Трехсвятительском переулке, теперь Б. Вузовском, № 6, бесплатный Ляпинский дом, упоминаемый Толстым и построенный владельцами суконной фабрики братьями М. И. и Н. И. Ляпиными. В первые годы Октябрьской революции Хитров рынок закрыт. О нем подробнее см. Гор-ев, «Характеристика экономических и бытовых условий жизни безработных («Standart of life» на Хитровом рынке в Москве)». — «Мир божий», 1899, №№ 10 и 11, и В. А. Гиляровский, «Москва и москвичи», М. 1926.

Стр. 190, строки 6 — 7. Здесь речь идет о казни посредством гильотинирования некоего Франсуа Рише, которая имела место в Париже рано утром 6 апреля 1857 г. Толстой, совершая в этом году первое свое заграничное путешествие, как раз в это время жил зa границей и присутствовал на площади во время казни. В день казни он записал в своем Дневнике: «Больной, встал в 7 часов и поехал смотреть экзекуцию. Толстая, белая, здоровая шея и грудь, целовал Евангелие и потом — смерть, что за бессмыслица! Сильное и недаром прошедшее впечатление».

В гораздо более энергичных выражениях о впечатлении, произведенном на него казнью, Толстой говорит в своем письме к В. П. Боткину, написанном в тот же день. Подробнее об этом эпизоде в жизни Толстого см. во вступительной статье и в примечаниях В. Ф. Саводника к парижскому дневнику Толстого в книге «Лев Толстой. Неизданные художественные произведения», изд. «Федерация». М. 1928, стр. 284—287, 338—341.

Стр. 192, строки 24—25. Перепись в Москве происходила 23, 24 и 25 января 1882 г. Толстой принял в ней личное участие и привлек к ней своих сыновей и добровольцев-студентов. Чтобы заинтересовать москвичей делом переписи, он написал статью «О переписи в Москве», которую напечатал в № 19 газеты «Современные известия» от 20 января. Для своей работы по переписи Толстой избрал, как сам об этом говорит, один из самых ужасных притонов нищеты и разврата — т. н. «Ржановский дом», или «Ржановскую крепость». Дом этот, стоящий на углу Проточного и 1-го Смоленского переулка,346 В 1880-х годах 1-й Смоленский переулок назывался Никольским. Никольским называет его и Толстой. № 11/27, существует и поныне. Приблизительно до 1925—1926 г. в нем в большом количестве жили представители того же московского «дна», какие обитали тут и во время переписи 1882 г. Затем часть люда, ославившего Проточный и примыкающие к нему переулки, как один из самых небезопасных районов Москвы, была выселена из дома, часть занялась общественно-полезным трудом. О нравах и быте Проточного переулка и обитателей его домов еще в недавнее время — рассказывается в романе И. Эренбурга «В Проточном переулке», изд. «Зиф», М. 1927.

Стр. 233 и 386. В письме, написанном в 1900 годах к сотруднику Минусинского музея Лебедеву, о Сютаеве и Бондареве Толстой отзывался так: «Мое мнение то, что вся русская мысль с тех пор, как она выражается, не произвела со своими университетами, академиями, книгами и журналами ничего подобного по значительности, силе и ясности тому, что высказали два мужика — Сютаев и Бондарев».347 Письмо это приведено в статье проф. И. А. Малиновского «Л. Н. Толстой и крестьянин Бондарев». — «Речь», 1912, № 38. А в беседе с Л. С. Пругавиным Толстой следующим образом расценивал влияние на себя Сютаева и Бондарева: «Знаете, что я вам скажу? Двум русским мужикам, простым, чуть грамотным мужикам, я обязан более, чем всем ученым и писателям всего мира». Специально же о Бондареве он сказал: «Бондарев превосходно, гениально... да, да, гениально доказал, что земледельческий труд должен быть нравственной обязанностью каждого человека. И я вполне убежден в том, что со временем эта обязанность действительно станет моральным, религиозным законом, которым будут руководствоваться все люди».348 А. С. Пругавин, «Из встреч с Л. Н. Толстым. I. Два «гениальных мужика». — «Русские ведомости», 1911, № 157.

Василий Кириллович Сютаев, крестьянин деревни Шевелино Новоторжского уезда Тверской губ., по ремеслу каменщик, родился около 1820 г. Будучи вначале усердным последователем православной веры, он в пожилом возрасте отошел от православия в результате усиленного чтения (по складам) книг «священного писания», преимущественно Нового завета. Читаемое он понимал и толковал не буквально, а «духовно». Он отрицал церковь, обрядность, проповедывал братство, любовь, восставал против собственности, в том числе и земельной, и всяких видов насилия, даже как средства противления злу. Принципиально отказываясь от платежа податей, так как они идут на содержание войска, он вместе с тем не оказывал никакого сопротивления, когда полиция описывала его имущество и продавала скот. Не умея писать, Сютаев свои мысли мог распространить только устно. Вокруг него сорганизовалась небольшая и непрочная группа последователей, известных под именем «сютаевцев». Примером личной жизни и устройством своего семейного быта Сютаев старался на практике осуществлять свое учение. Младший сын его, отказавшийся по религиозным убеждениям от военной службы, несколько лет просидел в Шлиссельбургской крепости. Умер Сютаев в 1892 г., около 73 лет от роду, в то время как он усиленно подготовлялся к практическому осуществлению своей давней мечты — организации земельной общины.

Впервые услышал Толстой о Сютаеве летом 1881 г. от А. С. Пругавина. Осенью того же года, живя у своих знакомых Бакуниных в Новоторжском уезде, он отправился к Сютаеву в его деревню, отстоявшую верстах в семи от имения Бакуниных. Так состоялось первое их знакомство, после которого Толстой записал в своем дневнике: «Был в Торжке у Сютаева. Утешение». В ноябре своему другу В. И. Алексееву Толстой писал: «Еще был я у Сютаева, тоже христианина, и на деле». И далее он сообщает, что с Сютаевым он единомышленник «во всем, до малейших подробностей». (Т. 63, стр. 81.)

В конце января 1882 г. Сютаев приехал к Толстому в Москву и поселился на его квартире в Денежном переулке. Здесь внимательно слушали его речи не только сам Толстой, и его семья, но и многие представители аристократического общества, бывавшие в доме Толстых. Выступал часто Сютаев со своей проповедью и в других домах, так что о нем стали усиленно говорить в Москве, тем более что об его учении стали писать в газетах с 1880 г., а затем о нем писал А. С. Пругавин в «Русской мысли», в статье «Алчущие и жаждущие правды» (1881 г., №№ 10 и 12, 1882 г., № 1). Насколько сам Толстой в ту пору захвачен был тем, что он слышал от Сютаева, свидетельствуют его письма к жене и в особенности следующие строки известного письма его к М. А. Энгельгардту конца 1882 — начала 1883 гг.: «Вы, верно, знаете про Сютаева. Вот вам безграмотный мужик, — а его влияние на людей, на нашу интеллигенцию больше и значительнее, чем всех русских ученых и писателей со всеми Пушкиными, Белинскими вместе взятыми, начиная от Тредьяковского и до нашего времени» (Т. 63, стр. 122.)

Успех проповеди Сютаева обратил на себя внимание московских властей, и к Толстому на квартиру, по распоряжению генерал-губернатора кн. В. А. Долгорукого, за справками о личности подозрительного проповедника явился сначала жандармский ротмистр, а затем чиновник генерал-губернаторской канцелярии. Толстой обоих их, в особенности первого, принял очень резко и в какие бы то ни было объяснения с ними вступать отказался. Дальнейшего продолжения эта история не имела, так как вскоре после этого Сютаев уехал из Москвы. Расставшись с ним, Толстой на всю жизнь сохранил о нем самое преданное воспоминание, о чем свидетельствуют записи 1908—1909 гг. H. Н. Гусева и Христо Досева. (Подробнее о Сютаеве и об отношениях к нему Толстого см. в книге А. С. Пругавина «Сютаевцы». М. 1910, в книге Ильи Толстого «Мои воспоминания», изд. 2-е кооперативного издательства «Мир», М. 1933, стр. 162—164, и в особенности в статье К. С. Шохор-Троцкого «Сютаев и Бондарев». — «Толстовский ежегодник 1913 года», Спб. 1914, стр. 3—12. Здесь и исчерпывающая литература вопроса.)

Тимофей Михайлович Бондарев родился в 1820 г. в Области войска Донского, в крепостной крестьянской семье. Многообразные жестокости крепостного права, испытанные им, завершились тем, что на 37-м году жизни, будучи отцом пятерых детей, он отдан был помещиком в солдаты. Через десять лет, под влиянием секты субботников, он перешел в иудейство, подвергся обряду обрезания и стал именоваться Давидом Абрамовичем. За это в 1867 г. был сослан на поселение в деревню Иудино Минусинского уезда Енисейской губ., где прожил с женой и двумя детьми до конца жизни. Там он усиленным земледельческим трудом нажил себе домик и хозяйство, так что мог существовать безбедно. Считая земледельческий труд первородным законом, данным человеку, и полагая, что все бедствия человеческие происходят от неисполнения этого закона, Бондарев с убежденностью и страстностью стал проповедовать спасительность для людей этого труда. В течение пяти лет писал он первое свое сочинение, посвященное пропаганде своих идей и озаглавленное им «Торжество земледельца, или трудолюбие и тунеядство». По окончании этой работы он отправил рукопись в Минусинский музей, откуда она, вероятно в копии, переслана была Глебу Успенскому, написавшему о ней статью «Трудами рук своих», напечатанную в № 11 «Русской мысли» за 1889 г. Познакомившись с этой статьей, Толстой сильно заинтересовался личностью Бондарева и его учением и через сотрудников Минусинского музея В. Лебедева и Л. Жебунева вступил с ним в переписку. Получив рукопись сочинения Бондарева, Толстой старался напечатать ее со своим предисловием, но на первых порах безуспешно. Отрывки из этого сочинения вместе с предисловием Толстого напечатаны были в №№ 12 и 13 газеты С. Ф. Шарапова «Русское дело» за 1888 г., причем газета получила за напечатание статьи второе предупреждение. В 1890 г. книжка Бондарева с предисловием Толстого напечатана была во французском переводе в Париже. В 1906 г. извлечения из сочинения Бондарева в сопровождении заметки Толстого о Бондареве, написанной в 1895 г. и напечатанной впервые в 1897 г. Венгеровым в V томе его «Критико-библиографического словаря», были напечатаны в издательстве «Посредник», но в 1908 г. книжка была конфискована и судебным постановлением изъята из продажи. Уцелевшие экземпляры, вновь поступившие в продажу в марте 1917 г., быстро распространились среди крестьянского населения.

Помимо этого труда, от Бондарева сохранился еще ряд рукописных сочинений, перечень которых см. в указанной статье К. С. Шохор-Троцкого «Сютаев и Бондарев». Там же — собственноручно составленная Бондаревым надпись для своего памятника, письмо Бондарева к Д. П. Маковицкому, письма к Бондареву Толстого и литература вопроса. Умер Бондарев в октябре 1898 г.

Переписку с Бондаревым Толстой спорадически поддерживал до самой смерти Бондарева, а думал о нем и его учении и после его смерти. Так, записывая 2 апреля 1906 г. в дневник свои мысли о том, что земледельческий труд есть самый главный и самый разумный, он заканчивает запись таким восклицанием: «Как прав Бондарев!»

Стр. 233, строка 22. Речь идет об единственной сестре Толстого Марии Николаевне Толстой (1830—1912), впоследствии монахини Шамардинского монастыря.

Стр. 243, строки 30 — 31. Штиглицы, Дервизы, Морозовы, Демидовы, Юсуповы — крупнейшие петербургские и московские богачи, миллионеры. Особенной известностью в ту пору пользовались: Александр Людвигович Штиглиц, банкир и владелец мануфактурных фабрик, Павел Григорьевич фон-Дервиз — концессионер и строитель железных дорог, сыновья Саввы Васильевича Морозова, владельцы крупных мануфактурных фабрик, Павел Павлович Демидов, князь Сан-Донато, владелец горных заводов на Урале, потомок московского вельможи Б. Н. Юсупова.

Стр. 256, строки 14 — 15. Речь идет о статье И. И. Янжула «Влияние финансовых учреждений на экономическое положение первобытных народов (Страница из истории островов Фиджи)», напечатанной в книге «XXV лет». 1859—1884. Сборник, изданный комитетом общества для пособия нуждающимся литераторам и ученым, Спб. 1884, стр. 562—586. Книга эта была в Яснополянской библиотеке Толстого. Статья Янжула здесь в нескольких местах отчеркнута карандашом.

Стр. 299, строки 1 — 9. Речь идет об Александре Петровиче Иванове, бывшем артиллерийском офицере, работавшем у Толстого в качестве переписчика.

Стр. 302, строки 2 — 3. Толстой жил в ту пору в собственном доме по Долго-Хамовническому переулку. Теперь этот дом превращен в музей, а переулок переименован в улицу Толстого.

Стр. 309, строка 16. Петровки — праздник Петра и Павла, приходящийся на 29 июня. Православная церковь перед этим праздником установила пост.

В Дневнике Толстого, в записи от 3 июля читаем: «Пошел на покос. Косили и копнили, и опять косили. Очень устал. «Тимофей, голубчик, загони мою корову: у меня ребенок». Он — пустой, недобрый малый — уморился, и всё-таки бежит. Вот условия нравственные. «Анютка, беги, милая, загони овец». И семилетняя девченка летит босиком по скошенной траве. Вот условия. «Мальчик, принеси кружку напиться». Летит 5-тилетний и в минуту приносит. И пошел и сделал».

Стр. 333. Речь идет о сочинении Т. -Р. Мальтуса (1766—1834) «Essay on the Principle of Population», изданном впервые в 1798 г. Книга эта под заглавием «Опыт о законе народонаселения» вышла в русском переводе П. Бибикова в 1868 г.

Стр. 341 — 342. Толстой здесь имеет в виду сочинение Г. Спенсера «Social statics», 1850 г. («Социальная статика»).

Стр. 352, строка 19. Константин Великий, византийский император (ум. в 337 г.), утвердил в Византии гонимое до тех пор христианство как официальную господствующую религию. Духовенство освобождено было от налогов и получало содержание от казны. Вскоре оно получило ряд экономических и юридических привилегий и стало играть заметную политическую роль в жизни государства.

Стр. 358, строка 1. Никольская улица в Москве с середины 1870 г. стала центром, наводнявшим всю Россию очень низкопробной лубочной литературой, а также лубочными картинами такого же качества. Для противодействия литературе Никольской улицы возникло в 1885 г. издательство «Посредник», в судьбах которого Толстой принимал очень большое участие.

Стр. 387, строка 13. О Блохине почти сходно с этим местом Толстой говорит и в Дневнике 1884 г. (запись от 23 июня). О нем же идет речь в шуточном «Скорбном листе душевно-больных яснополянского госпиталя», предназначенном Толстым для «Почтового ящика» (см.). В письме к жене от 5 мая 1887 г. Толстой пишет: «Посетили меня за это время, кроме мужиков, кн. Блохин» («ПЖ», стр. 319). В том же году, в июле, Толстой писал И. Б. Фейнерману: «Блохин всё ходит» («Письма Л. Н. Толстого, 1848—1910 гг., собр. и ред. П. А. Сергеенко, М. 1910, стр. 159).

Стр. 391, строка 11. В начале 1880-х годов в России было несколько земледельческих общин, организованных представителями интеллигенции, участвовавшими в них своим личным трудом. Такова известная Буковская община А. Н. Энгельгардта в Смоленской губ., просуществовавшая приблизительно до 1884 года. Далее — община на Кавказе близ поста Лазаревского, между Туапсе и Сочи. Толстой имеет в виду, очевидно, одну из этих двух общин. (О них см. статью В. Скороходова «Из воспоминаний старого общинника» в журнале «Минувшие годы», 1908, №№2, 3, 4.

Стр. 404, строки 22 — 23. Евгений Скайлер — путешественник-англичанин, впервые навестивший Толстого в Ясной поляне в 1868 г. Его воспоминания о знакомстве с Толстым напечатаны в переводе с английского в «Русской старине», 1890, №№ 9 и 10. Передаваемый Толстым рассказ о поведении киргиз сообщен был ему Скайлером, видимо, в устной беседе.

Стр. 614, строки 4 — 8. Эпиграф к статье представляет соединение двух евангельских стихов, приведенных Толстым, видимо, по памяти и потому с ошибками и пропусками. Во втором стихе забытые слова заменены точками. Стихи эти в Евангелии от Матфея читаются так: «Горе миру от соблазнов, ибо надобно прийти соблазнам, но горе человеку, через которого соблазн приходит... И если глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя: лучше тебе с одним глазом войти в жизнь, нежели с двумя глазами быть ввержену в геенну огненную» (XVIII, 7, 9). С некоторыми вариациями эти стихи читаются и в Евангелиях от Луки, XVII, 1 (первый стих) и от Марка, IX, 47 (второй стих).

Стр. 622, строка 46. «Юный прокурор», которому Толстой читал статью «О переписи в Москве», — Н. В. Давыдов, тогда прокурор Тульского окружного суда.

Стр. 623, строки 4 — 6. «Молодой даровитый писатель самого либерального, народного направления» — вероятно, И. И. Янжул, уже в ту пору солидный экономист. С ним Толстой познакомился как раз в связи с московской переписью 1882 г. (См. Ак. И. Янжул. «Мое знакомство с Толстым» — «Международный толстовский альманах», составленный П. Сергеенко. М. 1909, стр. 407 и след.).

Стр. 623, строки 24 — 25. Редактор газеты — очевидно, Н. П. Гиляров-Платонов, редактор «Современных известий», где была напечатана статья «О переписи в Москве».

Стр. 624, строки 7 — 8. Здесь имеется в виду евангельский рассказ о самарянине, который, встретив израненного и ограбленного разбойниками еврея, мимо которого равнодушно прошли священники и левит (служитель храма) перевязал ему раны, посадил на осла, привез его в город и позаботился о его лечении (Евангелие от Луки, XI, 30—35). Евреи были во вражде с самарянами и не общались с ними.

Стр. 624, строка 8. «Не судите и не присуждайте» — из Евангелия от Матфея, VII, 1. Все заповеди, приведенные здесь после слова «сказано» взяты из «Нагорной проповеди» (Евангелие от Матфея, V, 40, 84, 28—29, 42).