Когда барин, проходя мимо, остановился и подошел к нему и сказал: «Как поживаешь, Иван Федотов?», это польстило ему и испугало его. И когда, после разговора, барин ушел, заговорив что-то не по русски с дочерью, Иван Федотов покачал головой и долго старался понять смысл слов, сказанных барином. Добродушная ласка выражения, когда он говорил с ним, подействовала на Ивана Федотова. Он невольно с той же добродушной лаской отвечал ему, но рассудок его не соглашался с его чувством и долго после все заставлял его искать тайного и враждебного значения сказанных слов. Слова эти должны были относиться к В... даче и даже к тому, что нынче мужики поехали пахать ее; но как они относились к этому, Иван Федотов не мог себе уяснить.

Когда он запер церковь и снес ключи батюшке, он помедлил у него в горнице, так что попадья с засученными рукавами, мывшая корчагу, полагая, что Иван Федотов желает поесть, хотя и неохотно, но предложила ему закусить. Попадья и поп уважали Ивана Федотова как зажиточного и преданного церкви и хорошо платившего прихожанина, приносившего и медку и не отказывавшего в лошадке и насыпавшего полный мешок ржи при требах.

Но Иван Федотов, поблагодарив, отказался и обратился к батюшке, который, переменив за перегородкой новый подрясник на старый, только что вышел, высоко завязывая старый шитый пояс на толстом животе.

— Что ж это, батюшка, все Господа Панаринские были? — спросил он.

— Нет, еще гости были: молоденькой Князь.

— Паренек-то с висками? — сказал Иван Федотов.

Иван Федотов склонил голову набок и улыбнулся задумчиво. «Что же, говорит, пахать время», повторил он слова барина, вопросительно глядя на попа.

— Ласковый барин, истинно барин, слишком добрый. Что же, закуси, Иван Федотов.

— Спаси Христос, батюшка, некогда — дома никого нету. Пойду!

И Иван Федотов низко поклонившись, взяв в обе руки большую шапку и вздохнув от разочарования в том, что и от батюшки он не получил объяснения слов барина, и чувствуя, что спрашивать об этом было бы неприлично, вышел из горницы, осторожно налегши на прилипавшую дверь, и отворил ее. В сенях он надел шапку, взял лутошку из угла и, равномерно подпираясь ею, выбирая протоптанные тропинки, перешел через улицу и пошел к дому, выдающемуся на улицу, крыльцо которого ему издалека, за восемь дворов, видно было. Он видел не только самим им срубленное и по новому манеру построенное крылечко, на котором он любил сиживать по праздникам, но и лавки и столы, вынесенные на улицу, около которых хлопотала средняя его сноха, бойкая, черноглазая Ольга. Он узнал ее по синей паневе с галуном. Выйдя от священника, Иван Федотов забыл про барина и думал уже только о предстоящем деле нынешнего дня. Погода разъяснилась, тропинка через улицу просохла. Гуси пролетели. Пахота хороша должна была быть, и ему хотелось поскорее выехать за Митькой еще с сохой, чтобы вспахать побольше.

У Ивана Федотова был еще старик отец и старуха мать. Старику Федоту Алексеичу было девяносто лет и старухе было тоже. Старуха была уже плоха и не вставала с печи, но была еще в разуме. Старик же Алексеич еще до сих пор ходил и, хоть и слеп был, ходил за пчелами. Только в роевщину он брал себе на помощь Иванову старуху. И только лет пять тому назад он совсем отказался от хозяйства и передал все старшему сыну Ивану. И прежде он все приказывал Ивану, но деньги все держал у себя. Теперь же он ни во что не входил и денег 800 р. отдал сыну, только пчелами заведывал. Но все говорили, и Иван так думал, что у старика еще были спрятаны деньги, про которые он никому не говорил. В дому было шесть мужиков и семь баб и две девки и ребят человек девять. В всей семье считали двадцать восемь душ. 1) Старик Лексеич 90 лет, 2) его старуха, 3) Иван Федотович 56 лет и 4) его жена, 5) Родивон, Иванов брат меньшой, 50 лет и его жена, 6) Ивана Федотовича — трое сыновей женатых — Михайло — старший — силач, Егор — любимец и Петр 9 [?] грамотник358 и солдат Ермил. В доме три снохи: 12) Катерина Михайловна — слабоумная, Настасья — ласковая и Ольга — плясунья; солдатка Арина 13) и одна жена 14) Павлушка шельмец. У Родивона от первой жены, он овдовел, был один сын женатый Иван грубый, жена Мавра, неряха, второй жены мальчик и две девки — Ромашка — умница белая [?], плясунья и егоза 17) У Ивана одна девка убогая и у Родивона 2 девки. (Одна на возрасте, одна 10 лет. У Ивана Федотовича шесть внучат и у Родивона двое.359 См. таблицу, вклеенную между 280 и 281 стр.

Иван Федотов всегда натощак, после церкви, бывал сердит, и теперь ему досадно стало. Первое досадно ему было, что брат Родивон бросил дело, не раскидал завалинки и ушел, а Алешка, дурак, рохля, сидит, не работает. Второе досадно, что бабы до сей поры не управились. «Все дурацкия свои, бабьи, причуды на чистый четверг делали», подумал он. —

— Чего рот-то разинул? — крикнул он на внука, который, увидав его, взялся за вилы и стал неловко втыкать их в навоз.

— Эх, не смотрели бы глаза.

Он вырвал у него вилы, и это сильное движение, как будто усилило его гнев. Он нахмурился и замахнулся вилами, но не ударил.