В конце же приема адъютант передал ему, что дело его находится у начальника и чтобы он потрудился обратиться к нему. Князь же так занят, что не может принять его.

Он говорит, как передал переводчик, что он все силы употребит послужить русским так же, как он служил Шамилю. Что он особенно может быть полезен в Дагестане, где горцы знают и любят его. Но одно он умоляет сардаря помочь ему выручить свою семью, мать, жену, детей, в особенности, сына от Шамиля, который ненавидит его и убьет их всех, если Хаджи-Мурат пойдет против него.

Воронцов сказал, что он подумает об этом и сделает что можно.

Отношения Хаджи-Мурата к людям были очень определенны. Помимо той официальной учтивости, которую он считал нужной по отношению к высшим сановникам, он очень определенно отличал людей, которые были приятны и которые были противны ему. Так понравились ему Семен Воронцов и его пасынок и Полторацкий и не понравились Мария Васильевна и Меллер-Закомельский. Так здесь в Тифлисе понравился ему Лорис-Меликов, а не понравился Карганов.

«Так вот с тех пор, как я убил мюрида, я стал думать о хазавате. Но тогда я еще не стал мюридом. А не стал я мюридом потому, что жил я весело, роскошно с молодыми ханами. Они любили меня, как брата, и я любил их. А они боялись русских, дружили с ними и не хотели пускать к себе Кази-Муллу. Кроме того, скоро после этого, мюриды убили моего отца».1761 Когда тело его, покрытое И Хаджи-Мурат живо вспомнил тот вечер, когда привезли в аул перекинутое через седло и покрытое буркой тело отца и как жалко и страшно было смотреть на висящие с одной стороны бескровные кисти когда то могучих рук и с другой — ступни когда-то сильных, резвых ног, качавшихся как мешки при каждом шаге лошади.

«Осман и я, мы должны были отомстить убийцам отца, и я совсем оставил мое намерение перейти к мюридам».

А *** мать была красавица, высокая, тонкая, сильная. Она часто носила меня за спиной в корзине к деду, а я был тяжелый.

Да, так мать не пошла в кормилицы, и тогда ханша1762 любила ее взяла другую кормилицу, а ее все-таки простила.1763 ее И1764 потому мы были вхожи мать водила нас, детей, в ханский дворец, и мы играли с детьми ханскими, и ханша любила нас. Ханов было трое: Абунунцал-Хан, молочный брат Османа, Булач-Хан, меньшой, и Умма-Хан, мой брат названный и друг. Джигит был, — сказал Хаджи-Мурат, и Лорис-Меликов удивился, увидав, как слезы выступили на глаза Хаджи-Мурата, когда он упомянул это имя. — Вместе впятером мы джигитовали и вместе воевали.1765 Первое мое сражение было под Хунзахом. Мне было1766 Пропущено слово, в следующей рукописи вставлено: 18 лет, когда Кази-мулла окружил Хунзах и требовал, чтобы ханша перестала дружить с русскими и приняла хазават. Тут я в первый раз убил одного человека, и1767 стал мюридом. Да это вам не нужно? он мне передал хазават.

— А много ты1768 я думаю убил людей на своем веку? — сказал Лорис-Меликов. — Сколько?

— А кто же их считал. Только этот был особенный человек.

— Отчего так? — спросил Лорис-Меликов.

— А оттого, что когда я догнал этого человека, — они бежали от нас (подо мной был добрый конь хана),1769 когда я догнал его и он он выстрелил в меня и промахнулся.1770 в меня, а Тогда я ударил его шашкой, и он1771 упал на луку, но держался на седле пустил поводья и упал на шею лошади. Я схватил его лошадь за повод, и мы остановились. Он свалился1772 на земь; я смотрел на него: он лежал навзничь и сказал: «ляилаха-илла-ллах» и потом взглянул на меня. с седла на земь. Я тоже слез и подошел к нему. Он сказал: «я шейх».

— Что значит шейх? — спросил Лорис-Меликов.

— Шейх — значит учитель мюридов. Он сказал: «я шейх. Ты убил меня,1773 я мюрид. Будь и ты мюридом но знай, что мусульманину нет спасенья без хазавата; держи хазават...»1774 закрыл глаза и умер. И точно он тут же Так вот с тех пор1775 как я убил мюрида его я стал думать о хазавате. Но тогда я еще не стал мюридом. А не стал мюридом потому, что скоро после этого мюриды убили моего отца. На них была его кровь, и я не мог итти к ним.1776 И Хаджи-Мурат живо вспомнил тот вечер, когда привели в аул перекинутое через седло и покрытое буркой тело отца, — и как жалко и страшно было смотреть на висящие с одной стороны, бессильно висящие, бескровные кисти когда то могучих рук и с другой — ступни когда то сильных, резвых ног, качавшихся, как мешки, при каждом шаге лошади. — И я совсем оставил намерение перейти к мюридам. Осман и я, мы должны были отмстить убийцам отца. Кази-Мулла был отбит, русские покровительствовали ханам и года два Но, правду сказать, дело в том, что я был молод и я жил в счастье и довольстве в1777 Зач.: своем дворце в Хунзахе.1778 Я жил с ними. Они Ханы любили меня как брата и1779 Зач.: я любил их ни в чем не отказывали мне.1780 Зач.: и я жил, ни о чем не думая. Я провел молодость в бедности, а теперь жил в богатстве.1781 Зач.: и думал, что Кто не видал дня, тот днем зажигает свечу,— говорят старики. Так и я радовался на богатство и к роскоши прибавлял роскошь.