* 388.1894 г. Октября 21? Я. Я.

Написал вам два письма не письма — одно об дневнике. a другое — заявление о получении ваших писем,1 Письма от 19? октября и от 21 октября. теперь хочу поговорить по душе.

Со мной вот что случилось: стал я все отвлеченнее и отвлеченнее думать о вопросах жизни; о том, в чем она, к чему стремится, что такое любовь, и все больше и больше удалялся нетолько от понятия ветхозаьетного Бога творца, но и от понятия Отца, того разумного, благого начала всей жизни и меня и — дьявол уловил меня — мне стало приходить в голову, что можно — что особенно важно для единения с китайцами Конфуцианцами и Буддистами и нашими безбожниками, агностиками — совсем обойти это понятие. Думал я. что можно удовольствоваться одним понятием и признанием того Бога, к который есть во мне. не признавая Бога в самом себе, Того. к который вложил в меня частицу себя И — удивительное дело — мне вдруг стало становиться скучно, уныло, страшно. Я не знал. от чего это, но почувствовал, что вдруг страшно духовно упал. лишился всякой радости и энергии духовной. И тут только я догадался, что это произошло от того, что я ушел от Бога. И я стал думать — странно сказать — стал гадать, есть ли Бог пли нет Его. и как будто вновь нашел Его, и так мне радостно стало, и такая твердая уверенность стала в Нем и в том. что мне можно и должно общаться с Ним, и что Он слышит меня, и такая радость сделалась, что все эти последние дни я испытываю то чувство, что мне что-то очень хорошо, и я спрашиваю себя: от чего это мне так весело, и вспоминаю: да, Бог. есть Бог, и мне ни тревожиться, ни бояться нечего, а можно только радоваться.

Боюсь, что пройдет это чувство, притупится, но теперь очень радостно. Точно, как был на волоске от того, чтобы потерять, даже думал, что потерял самое дорогое существо, и не потерял его, а только узнал Его бесценную цену. Надеюсь, что если это и пройдет, пройдет самое восторженное чувство; но останется много вновь приобретенного. Может быть, это то, что некоторые называют живым Богом; если это — это, то я очень виноват перед ними, когда не соглашался с ними и оспаривал их.

Главное в этом чувстве — сознание полной обеапеченности, сознание того, что Он есть, Он благ, Он меня знает. и я весь окружен Им, от Него пришел. к Нему иду, составляю часть Его, детище Его: все. что кажется дурным. кажется таким только п потому . ч что я верю себе, а не Ему. и из жизни этой, в кот которой так легко делать Его волю. п потому ч что воля эта вместе и моя. я никуда не могу упасть, как только в Него, а в Нем полная радость и благо. —

Все, что я напишу, не выразить того, что я чувствовал.

Больно что-нибудь физически или нравственно. — умирает Лева,2 Лев Львович Толстой продолжал страдать от упадка сил и подавленного душевного состояния и лечиться у врачей (профессоров А. Я. Кожевникова и Г. А. Захарьина), которые находили положение его серьезным, погибает то, что я люблю, сам я ничего уже не могу сделать, страдания ждут меня; и вдруг вспомнишь: а Бог, и все станет хорошо и весело и ясно.

Русанову напишу.3 В письме от 3 ноября Толстой писал Русанову о том своем отношении к болезни, которое он высказывает и в комментируемом письме. См. т. 67.

Как все хорошо об Изюмченко.

Вы знаете, что Вера Толстая4 Вера Сергеевна Толстая (1865—1923), племянница Л. Н. Толстого. О ней см. письма 1901 г., т. 73. теперь в Воронеже у Денисенко, к который очень болен.5 Иван Васильевич Денисенко (1851—1916) — муж дочери М. Н. Толстой Елены Сергеевны, занимавший в 1894 году должность председателя Воронежского окружного суда, был в то время болен острой формой ревматизма. В связи с его болезнью Толстой написал ему письмо в октябре 1894 г. (см. т. 67). Жаль, что вы не застали ее там.

Журнал Генри Джорджа сейчас поищу.6 Генри Джордж (1889—1897) — американский социолог и публицист, взглядам которого о национализации земли: Толстой сочувствовал. Издавал газету «Standard», в которой проводил свои идеи.

Книжку «Penitent Soul» посылаю.7 Сведений об этой книге найти не удалось.

Пишу, разумеется, вам ж Гале вместе.

Почтительный и дружеский привет передайте Лизав Лизавете Ивановне.