— К Дюссо или в Эрмитаж?
— Мне все равно.
— Ну, в Англию, — сказал Князь Мишута, выбрав Англию потому, что он в ней был менее всего должен.
— У тебя есть извощик? Ну, и прекрасно, а то я отпустил карету. Не взять ли Красавцева? Он добрый малый. Ну, не возьмем, как хочешь. Что ты унылый? Ну, да переговорим.
И они сели на извощика. Всю дорогу они молчали. Левин, сдавливаемый всю дорогу на узком сиденьи толстым телом Князя Мишуты, думал о том, говорить ли и как говорить с Князем Мишутой о его свояченице, а Князь Мишута дорогой сочинял menu обеда.
— Ты ведь любишь тюрбо? — сказал он ему, подъезжая.
В характере398
Степана Аркадьича
Князя Мишуты не было и тени притворства, но когда399
Ордынцев
Левин вошел вместе с ним в Эрмитаж, он не мог не заметить некоторой особенности выражения сдержанного сияния на лице и во всей фигуре400
Степана Аркадьича
Князя Мишуты, когда он снимал пальто, в шляпе на бекрень вошел в столовую и отдавал приказанья липнувшим за ним Татарам во фраках и с салфетками и когда он кланялся на право и на лево и тут нашедшимся знакомым и подошел к буфету и мило по французски пошутил с француженкой в эквилибристическом шиньоне и всей казавшейся составленной из
— Сюда, Ваше Сиятельство, пожалуйте, здесь не обезпокоят Ваше Сиятельство, — говорил особенно липнувший старый, светлый Татарин.
— Пожалуйте шляпу, Ваше Сиятельство, — говорил он402 Ордынцеву Левину, в знак почтения к403 Степану Аркадьичу Князю Мишуте ухаживая и за его гостем.
И мгновенно растелив еще свежую скатерть на круглом столе под бронзой и перед бархатными стульями и диванами и между зеркалами, со всех сторон отражавшими красивое, сияющее, красноватое лицо404 Алабина, сдержанную, стройную фигуру Ордынцева с его смуглым, красивым лицом Князя Мишуты, унылое405 простое будничное лицо Левина и вьющуюся фигуру Татарина с его белым галстуком, широким тазом и разветвляющимися на заду фалдами фрака.
— Пожалуйте, — говорил Татарин, подавая карточку и не обращая внимания на звонки из-за двери. — Если прикажете, Ваше Сиятельство, отдельный кабинет сейчас опростается, — говорил он. — Князь Голицын с дамой. Устрицы свежия получены.
— А, устрицы. — Князь Мишута задумался. — Не изменить ли план, Левин?406 Степан Аркадьич задумчиво радостно водил пальцем
Он остановил остановив палец на карте, и лицо его выражало напряжение мысли.
— Хороши ли устрицы? Ты смотри.