— Он смешон.
— Стало быть, не для нея, — сказала хозяйка. — Замѣтили вы, какъ она похорошѣла. Она положительно не хороша, но если бы я была мущиной, я бы съ ума сходила отъ нея, — сказала она, какъ всегда женщины [говорятъ?] это, ожидая возраженія.
Но как ни незаметно это было, дипломат заметил это, и, чтоб подразнить ее, тем более что это была и правда, он сказал:
— Типун вам на язык, — сказала хозяйка.
Хозяйка говорила, но ни на минуту не теряла взгляда на входную дверь.
— Здраствуйте,18
Степан
Михаил Аркадьич, — сказала она,19
особенно громко, — а что
встречая20
улыбкой молодого полного румяного с прекрасными красными губами прямо
— А сестра ваша Анна будетъ? — прибавила она громко, чтобы разговоръ о ней замолкъ при ея братѣ. — Пріѣдетъ она?
— Не знаю, Княгиня. Я у нее не был.
И Степан Аркадьич, знакомый со всеми женщинами и на ты со всеми мущинами, добродушно раскланивался, улыбаясь и отвечая на вопросы.
— Откуда я? Чтож делать? Надо признаваться. Из Буффов. La Comtesse de Rudolstadt21 [Графиня Рудольштадт] прелесть. Я знаю, что это стыдно, но в опере я сплю, а в Буффах досиживаю до последнего конца и всласть. Нынче..
— Пожалуйста, не разсказывайте про эти ужасы.
— Ну, не буду, чтоже делать, мы Москвичи еще не полированы и терпеть не можем скучать.
Дама в бархатном платье подозвала к себе Степана Аркадьича.
— Ну что ваша жена? Как я любила ее. Расскажите мне про нее.