— Я думаю, наоборот, — сказал Л. nbsp; Н., — было бы лучше. После революции правительство поднялось. Представители революции пошли на компромисс. Идеи Французской революции: уничтожение земельной собственности, введение подоходного налога, уничтожение милитаризма — не осуществились. Робеспьеры, Мараты — и после них Наполеон, Буланже, Чемберлен. Против Чемберлена — большинство английского общества, однако что он делает! (Вел войну с бурами.) Если у нас был бы парламент, то о земельном вопросе кто стал бы говорить? Сошел бы с очереди, и пришли бы на очередь вопросы о постройке технических школ, сооружении памятника Николаю Павловичу. Царь мог бы осуществить национализацию земли. Если была бы революция, то после нее кто правил бы народом? Какие представители его?

— Что же делает Масарик? — спросил меня потом Л. Н.

Я рассказал про деятельность Масарика: издает газету, учит в университете (у него очень много слушателей), в кружках, говорит, что недостаточно отрицать ложную веру, надо иметь положительную веру, христианство.

Л. Н.: Масарик был лет двенадцать тому назад у меня, мы разговаривали о педагогии 11 Ф. О. Масарик посетил Т. 19 апр. 1887 г. в Москве, 27—29 апр. в Ясной Поляне и около 28 марта 1888 г. снова в Москве. См. I. Silberstein. L. N. Tolstoj und T. G. Masarik («Slavische Rundschau», 1935, №3). .

— Он очень занят, — продолжал я, — и ему некогда углубляться в религиозные вопросы (вас читать). У него есть последователи даже среди университетских профессоров и почти в каждом среднем учебном заведении. Он разрушает идолов и критикует общественных деятелей. Масарик хорошо настроен, но нерелигиозен. Он смотрит на религию с исторической точки зрения. Зачем навязывать нам чешских братьев? 12 Чешские, или богемские братья — религ. секта, основанная в Чехии в серед. XVв. последователями П. Хельчицкого. Учение их требовало жизни в бедности, непротивления злу насилием, отказа от воен. и гос. службы.

Л. Н.: Это все хорошо, что вы говорите о Масарике.

Л. Н. говорил, что в начале Русско-японской войны был у него какой-то немец или маджар* Л. Н. так произносил это слово («мадьяр»). Так же писал А. С. Хомяков, и так произносят сербы, болгары. из Австро-Венгрии со своею женою, записал их разговор. Л. Н. читал его в «Русских ведомостях» 13 В янв. Ясную Поляну посетил зам. ред. венской газ. «Zeit» Г. Ганц. Вскоре вышла в свет его кн.: H. Ganz. The Land of Riddles (Russia of to-day). N. Y. and L., 1904, 3гл. к-рой посвящены Т. («A visit to Tolstoï». XXVIII—XXX). На материале этих гл. в Р. вед., №224, 13 авг. была опубл. заметка «Немецкий журналист в Ясной Поляне»; в ней излагалось содерж. беседы Ганца с Т. о лит-ре и философии. .

— Кто-то прислал мне из Лондона все сочинения Канта на немецком языке. Не Чертков ли? 14 Kant. Gesammelte Schriften. Bd. I, III, IV. B., 1902—1904 ( ЯПб). Лонд. изд. и книгопродавцы Вильямс и Норгэт прислали Т-му по поруч. Черткова кн. Т. написал им 21 окт. (т. 75, с. 173). — спросил Л. Н.

Я передал Л. Н., что Чертков желал бы, чтобы Л. Н., составляя «Круг чтения», не считался с цензурой.

Л. Н.: При составлении «Круга чтения» имею в виду именно нецензурное и постараюсь сохранить то, что вычеркнет цензура. Приедет Иван Иванович, и он будет цензуровать, а может быть, лучше подавать целиком: пусть цензура выпускает 15 Материалы, по ценз. условиям не вошедшие в «Круг чтения» 1906 г., см. в т. 42, с. 423—438, 439—469. . Некоторые мысли авторов изменены, так что их не надо переводить с оригинала. Но таких одна тысячная. Многие мысли не помню, чьи они, и они будут без подписи, так же как и мои мысли.

— Еще Владимир Григорьевич советовал бы вам написать о войне государю, но вы сами лучше знаете, писать ли, — сказал я.

Л. Н.: На письма к государю я махнул рукою и ничего не имею сказать государю; ничего не имею и против того — это можете сказать Черткову, — если он напечатает мое последнее письмо к нему (царю) 16 «Последнее письмо» Т. к НиколаюII от 16 янв. 1902 г. (т. 73, с. 184—197) Чертков напечатал в Св. сл., №14, дек. .

Это Л. Н. сказал так, что видно было, что он считает царя слабым человеком, который не то что другим, но и самому себе помочь не может.

Л. Н.: Царю не стану писать. Разве я могу сестру свою убедить переменить ее взгляды? 17 М. Н. Толстая была монахиней. Если бы я знал царя, то видел бы, что и его убедить нельзя. Напрасно ему писать.

— Теперь извините, — сказал Л. Н., — буду сплетничать: Бирюков и Шкарван — они помирились? Общались при вас?