18) «Ну ее, ведьму твою, а старик дома что ль?» — «Дома». «Так я постучусь. — Господи Іисусе Христе, сыне Божий, помилуй нас» он сказал, постучав под окно. «Гей, люди!»
19) «Аминь! чего надо?» сердито сказал, поднимая окно, сам хозяин, Илюшка старик, а, взглянув на жирных фазанов, ласковее примолвил: «Здорово живешь, дядя Гирчик! Что Бог дал? А мы похожих без тебя проводили».
20) — «Оленя стрелял, право! да не вышло ружье поганое, а вот курей настрелял; на тебе, коли хошь, а то двух, что мне, всех некуда. Вели бабе чихиркю поднести, умаялся страх!»
21) «Баба!» закричал хозяин, повесив в руке двух фазанов, и выбрав одного пожирнее, a похудее отдав: «нацеди чихирю из начатой бочки осьмуху да подай нам сюда!» — «Лопнет, старый чорт», прокричала баба за дверью, а чихирь принесла и еще рыбы сушеной.
22) Старый охотник пошел к хозяину в хату, Марьянка привстала, хотела сказать ему что то, но опять закраснелась и, прочь отвернувшись, быстрой походкой пошла прочь от дому на угол, где девки и парни собравшись стояли и звонко смеялись.
23) Гирчик был крестный отец и няня (друг) её казака, Терешки Урвана, она про него хотела поговорить с стариком и спросить, дал ли он ладонку от чеченских пуль, которую обещал Терешке, но было досадно за что то на всех и она говорить не захотела.
24) Гирчик вошел в избу, помолился и сел с стариком Ильей за столь, на который поставила баба деревянную чашу алого чихиря и на доске сушеную янтарную рыбу. Они молитву прочли и выпили оба, а баба стояла за дверью, ожидая, что муж ей прикажет, и слушая то, что они скажут.
25) Старик Илья жаловался на дурные времена, говорил, что нынче чихирь дешев, a хлеб дорог стал. Все хуже стало, москали все начальники, и молодые казаки уж не те люди стали, веры не держат, стариков не уважают и не слушают. «Вот хоть бы мой сын — второй год не вижу: из похода в кордоны, а с кордона в поход посылают; а дочь выросла больше меня, что за срам, а все девка. За хороших казаков замуж не хочет идти, вот хоть бы станичного сын — второй год сватается, а за твоего крестного
26) Старый охотник выпил вина и усмехнулся. «Вот ты, Илья Тимофеичь», сказал он: «и богач, и умный по всему полку человек, и детей тебе Бог послал красных — сын молодец и дочь по всей станице первая краля, а ты на времена жалуешься».
27) Вот я, Илья Тимофеичь, товарищ тебе по годам, а то и старше, гол как сокол, нет у меня ни жены, ни саду, ни детей — никого; еще, сам знаешь, племянник родной обижает; одна ружье, ястреб, да 3 собаки, а я в жизнь не тужил да и тужить не буду. — Выйду в лес, гляну: все мое, что кругом, а приду домой, песню пою. Придет конец — здохну, и на охоту ходить не буду, а пока жив, пей, гуляй, душа, радуйся.
«Гей баба! не ругайся; еще чихиря принеси, чихирь важный!» крикнул он громким голосом и выпил последнее вино, что оставалось в чепурке.
28) «А об детях тужить тебе и Бог не велел; сын твой казак молодец, в знаменщики выбран, а дочь замуж отдай за Терешку. Что он беден, на то не смотри: он за то молодец, он добычу найдет, а умру, так ему дом отдам. Стало, тоже он будет богат. Коли крест он в походе получит, да чеченских коней приведет, так отдашь. По рукам что ли?» закричал Гирчик, запьянев от вина.
29) Но строгой хозяин ничего не ответил, только нахмурился больше. А баба пришла убирать со стола и стала бранить старика. «Вишь, надулся уж, пьян, а все просит вина; что б те чорная немочь!» — В молодые года его старуха любила, так затем и ругала теперь.
30) Дядя Гырчик на нее глазом мигнул, засмеялся тихонько и закинув ружье за плеча, помолившись иконам, сказал: «Спаси вас, Христос!» и на улицу выйдя свиснул собак и запел громко песню.
31) Девки стояли между тем у угла и смеялись с ребятами и с станичного сыном, который в обшитой серебром черкеске перед ними шутил и рассказывал сказки; только Марьянка на него не смотрела и не смеялась.
