26 июля . Приезжала к нам Мария Николаевна, рассказывала, что Чертков шесть раз ее фотографировал и сам был в группе, и Саша. Неприятно это! Опять вихрь, гроза, дождь. На могиле сломало сухое дерево. Такая суета, что ничем нельзя заняться.

29 июля . Приезжал бывший наш губернатор Зиновьев с дочерью Надей Фере. Гуляла с ними, ходили на могилу. Читала им и Горяиновым мои записки «Моя жизнь». Вечером позднее ездила в Телятинки, посидела с Марией Николаевной и увезла Варю к себе.

30 июля . Писала масляными красками могилу, со мной была Варя Нагорнова. Приходили посетители, все больше молодежь. Писала: Тане-сестре, послала книжечку ее и письмо Саломону 61 По просьбе Т. А. Кузминской, С. А. Толстая отправила в Париж Ш. Саломону оттиск ее воспоминаний «Мой последний приезд в Ясную Поляну», опубликованный в Н. вр., 1910, №12487, 15 декабря (см. письма Т. А. Кузминской к С. А. Толстой от 28 июля и 18 августа — ГМТ). .

31 июля . Приезжали: Денисенко Ив. Вас. с женой Леночкой и Зося Стахович. Все это визиты, без души, без любви, без радости кому бы то ни было. Мне грустно, я столько дала людям любви и встречаю столько несправедливости, недоброй морали, осуждения и холодности. Видно, не заслужила лучшего. Да и контраст между мной и умершим Левочкой так велик! Он умел приобрести любовь людей, а я не умею. Пыталась опять писать могилу, помешал дождь. Было много посетителей. День, исключая небольшой тучки и дождя, простоял ясный и теплый. Варя Нагорнова уехала к матери в Телятинки.

2 августа . Днем пошла на могилу кончать свой рисунок, помешала гроза. Все испортила, вернулась домой. Во время обеда неожиданно приехали сын Сережа и Сухотины. Я очень им обрадовалась. Потом приехали Раевский с женой и свояченицей — Философовой, которая нам много пела, Сережа аккомпанировал. Очень приятно провели вечер.

4 августа . Кате гораздо хуже. Мы все очень встревожены! Ходила с Варей Нагорновой на могилу Льва

Никол—а. При новой тревоге опять с прежней силой всплыло в сердце мое неутешное горе. Весь день вспоминаю своего милого Левочку, и слезы душат.

5 августа . Приезжала Машенька, монахиня, к нам с Сашей. Уехала Таня с мужем (Сухотины). Кате все плохо, и на всем лежит тяжелый гнет. Ходила с Варей Нагорновой на могилу и очень опять плакала. Особенно ясно вспоминала и страдала, что мой любимый Левочка был такой несчастный и грустный последнее время, и я была отчасти виной — но невольно!

6 августа . Была в Телятинках у Саши, беседовали с золовкой Марией Николаевной, монахиней. Поразил меня ее рассказ о том, как мой бедный Левочка перед самой смертью все повторял: «Что же делать? Что же мне теперь делать?» И с тоской, и с тревогой. Как мучительно мне его жаль! Не было мира его душе перед кончиной. В Телятинках злобная выходка Ольги Константиновны и уход Саши демонстративный.

10 августа . Был Спиро, корреспондент «Русского слова».

11 августа . Опять занялась уборкой. Ходила на могилу, очень плакала, снесла цветов и все беседовала с душой моего Левочки. Где он? Мучительный, безответный вопрос. Вечером уехала в Москву.

12 августа. Москва. С утра была в Городской думе, подала заявление о продаже нашего дома в Хамовническом переулке 62 В заявлении на имя Н. И. Гучкова. С. А. Толстая писала о своем согласии продать хамовнический дом, а также обстановку кабинета Толстого и других комнат — см.: В. Булгаков. История дома Льва Толстого в Москве. — Летописи, кн.12, с. 568. . Там все поставлено по-старому и точно могила! Где Ванечка? Где Маша? Где Левочка? Все там жили, а теперь? Ужасно! Я очень плакала! Заключила условие на «Альбом» из моих снимков. Вечером был Торба, решили продавать «Азбуки» и разные книги за полцены 63 Это решение было вызвано тем, что А. Л. Толстая, выполняя волю Толстого, выраженную в его завещании (см. Дн. 1910 г., коммент. 49), объявила в печати о предоставлении всем издательствам права свободного издания «Азбуки», «Книг для чтения» и некоторых других произведений Толстого. .

13 августа . Утром опять разговоры об «Альбоме». Немного страшно, что дорого придется продавать; очень много стоит издание. Покупки, вечером для Верочки пошла смотреть кинематограф. Тоска! глупые сюжеты для некультурной публики. Уехать не могли, такая толпа на вокзале. Вернулись в Хамовнический переулок.