20 июня . Приезжали О. В. Фредерикс с сыном и дочерью и Марьей Васильевной, ее другом. Погуляла с сыном Левой и много разговаривали. Нет счастливых людей на свете! Очень жарко, убирают покос, приносят ягоды и белые грибы.

21 июня . Все то же: пишу копию, идет дождь; читаю интересные «Воспоминания» Нарышкиной. Блестящая придворная, но и интеллигентная ее жизнь: не то что мои наивные «Записки» о будничной, материнской жизни.

23 июня . Начала копировать вид Чепыжа Похитонова. Копия портрета пусть просохнет. Вернулся Андрюша; идет весь день дождь. Лева нервно и мучительно неустойчив в своих планах. Та же жизнь сегодняшнего только дня и радостная надежда, что каждый день приближает к смерти.

24 июня . Писала русскому фотографическому обществу и Торбе. Ездили с Душ. Петр. Маковицким к Горбуновым и Марье Александровне в Овсянниково, и было приятно. День без дождя, тепло, лежит бурое сено. Немного писала масляными красками, не удовлетворяет мой плохой труд. Без ученья и с близорукими, почти слепыми глазами далеко не уйдешь. Пустые и тяжелые разговоры о наживе денег.

25 июня . Кончила копировать пейзаж, испортила портрет. Ходила на могилу, снесла большой букет и очень плакала. За обедом расстроил Андрюша.

Чудесный вечер, закат, освещение, свежая зелень, цветы... и чем красивее, тем грустнее... На могиле встретила молодежь, шли на поклонение; просила их не трогать моих цветов и роз.

27 июня . Решила кончить копию и больше над ней не работать, не по силам. Кончила читать «Воспоминания» Нарышкиной. Приезжали Звегинцева, гр. Ланские брат с сестрой, мальчик кн. Черкасский и еще какой-то с ним господин. Ездили на могилу, осматривали дом. Ровно год тому назад собирались с моим милым Левочкой к сыну Сереже. Ему не хотелось ехать, но поехал для меня.

28 июня . Рождение моего сына Сережи. Ему сегодня уже 48 лет. Собиралась к нему и не поехала. Думаю, кому я там нужна? А здесь Машенька остается одна, Катя едет на свиданье с отцом, и Леву жаль оставить, он скоро уезжает, и нездоровится мне! Читала много газетных и журнальных статей о Льве Ник., вписывала книги в каталог. Ходила на могилу с розами и другими цветами. Очень плакала, вспоминая и прошлогоднюю нашу поездку к Сереже, и его рожденье 48 лет тому назад. Мне было 18 лет.

29 июня . Вчера шел все дождь, и вечером было 8 гр. Сегодня ясно и свежо. Всячески хотела заглушить свое горе — косила, выкачивала воду, ходила с Юлией Ивановной далеко на Телятинский участок, мной купленный. Там чаща березок. Вечер с сыновьями. Не счастливы они все — и это очень грустно! Не жизнь, а мечты о какой-то неопределенной жизни и счастье.

30 июня . Фотографировала дневничок Льва Ник—а. С перерывами дождь и солнце. Сено погибает. Ночь холодная. Был на минутку Миша-сын с Кулишевым. Писала А. И. Мею и Тане. Вернулись Катя и Андрюша. Приезжал на минутку Душан Петрович. Вечером занялась с Машенькой марками. Позднее перечитывала Льва Николаев. письма ко мне и очень волновалась от воспоминаний нашей жизни и любви.

1 июля . Писала Дм. Ал. Матренинскому, прося за кондуктора. Никуда не ходила, болят ноги и глаза; проявляла фотографии маленького дневничка Л. Н. Андрюша и Лева были в Туле. Вечером читали вслух письма Л. Н. ко мне 71, 72, 76 и 78 годов. Андрюша был очень тронут. Холод, дождь; покос остановили. Был Ив. Ив. Озолин со станции Астапово с сыном.

2 июля . Копировала все утро снимки и вновь снимала дневничок. Приезжали смотреть комнаты и могилу Льва Никол. две сестры, Треповы, одна замужем за Галл. Они дочери Дмитрия Федоровича. Приехал землемер, делает планы на Грецовку, на землю под флигелем и дворовыми избами. Как будет странно начинать жить на новом месте и как скучно и грустно вновь устраиваться! Ходила на могилу, снесла цветы. Читала вечером письма Л. Н. ко мне 1879, 80, 81 и 82 гг.

4 июля . Усиленно работала, фотографируя дневничок Льва Ник—а. Грустно, больно его читать! Бедный мой любимый Левочка, до какого тяжелого отчуждения дошли мы под конец! Чувствую себя виноватой, но я так сама страдала! И болела. Сделала большую прогулку после обеда с Андрюшей, Катей и Юлией Ивановной. Везде покос. Шли лугом, вдоль Воронки, вернулись купальной дорогой, зашли на могилу. Очень болит глаз, — вечером вязала. Ясно, 8 гр. только. Тяжелые разговоры о завещании. Нет больше умственной и духовной жизни в доме, и тяжело! Недостает ее!