10 декабря . Весь день корректуры читала. Здесь художник Россинский. Приехал к обеду сын Миша, в восемь часов уехал к Саше, оттуда к себе, в Чифировку. Брала ванну. Поднялся ветер. Писала Масловой, Танееву 110 Письмо опубликовано в Летописях, кн.2, с. 252—253. С. А. Толстая писала Танееву: «Последнее время я доставляла беспокойствои горе Л. Н. своей нервной болезнью, своей нелюбовью Черткова, с которым он этим был разлучен, — и теперь это составляет мое главное страдание. Живу одна в большом доме, пока еще с прежними слугами и прежней обстановкой. Все разъехались, кроме доктора Маковицкого, но и он скоро уедет». , Андрюше, Леве.

11 декабря . Была жена Лебрена, Иулиана Семеновна. Убирала с Ильей Васильевичем вещи Льва Николаевича от моли и расхищения. Страшно было тяжело, и вообще мучительна жизнь. Писала Тане и Е. Фед. Юнге. Вечер спала под звуки страшной бури. Одиноко, совесть мучает, безвыходно!

12 декабря . Корректуры читала, ходила с сестрой милосердия на деревню. Стало еще грустней, все плачут, кто меня встречает. Разбирала газеты. Уехал Душан Петрович к Мише; у его мальчика Пети воспаление в легких. Был какой-то издатель — Ленковский. Вечером телеграмма, приезжает Сережа.

13 декабря . Ночь не спала совсем. Ох, уж эти ужасные, бессонные ночи, с думами, мученьями совести, мрака зимней ночи и мрака в душе! Приезжали дамы из Петербурга с письмом от М. А. Стаховича, Елена Ив. Тимрот с другой. Приехали Н. Н. Ге, Дм. Вас. Никитин и сын Сережа. Стало легче жить с ними. А потом опять одиночество!

14 декабря . Гости мои еще не уехали, и я так рада! Хотя не спала ночь, плакала, страдала и ушла на могилку. Там художник и урядник — неприятно. Выписывала книги в библиотеку, все больше Льва Николаевича. Какая теплая зима! 2 гр. тепла. Писала Леве.

15 декабря . Провели со мной день сын Сережа, Марья Александровна, Булыгин и Ге. Приезжала Саша, с ней дружелюбно. Плакала много, мучительна разлука вечная с Льв. Ник. Одно утешенье — самой недолго жить. Уехал Никитин. Занялась немного корректурой, очень нездоровится.

16 декабря . Вся яснополянская деревня — мужики, женщины, дети собрались сегодня, в 40-й день кончины Льва Николаевича на его могиле, которую оправили, уложили еловыми ветвями и венками. Три раза становились на колена, снимали шапки и пели «Вечную память»! Я очень плакала и страдала, а вместе и умилялась любовью людей. В этом мы были все вместе. И как все ласковы ко мне. Писала сестре Тане, дочери Тане, Илье, Андрюше. Одиноко и тяжело!

17 декабря . Принимала сонный порошок, спала, но пробуждение ужасно! Много опять посетителей издалека на могиле и в доме. Корректуры, газеты, — дела пока много. Живу с сестрой милосердия, Екат. Фед. Терской. Днем и вечером — корректуры, переписыванье и — тоска! Иногда кажется, что это все временно, а потом будет по-старому.

18 декабря . Страшно тосковала весь день. Пошла ходить по саду, насыпало много снегу, потом прошла на могилу Левочки. И всякий раз недоуменье: неужели это он, мой любимый, дорогой Левочка там, под землею? И всякий раз плачешь, плачешь до боли в груди. Переписывала его статьи, корректура. Одиноко! Были 52 курсистки из Петербурга, ходили на могилу и осматривали дом.

19 декабря . Переписывала пьесу Л. Н. Ходила на деревню узнавать о податях, что у кого продают за подати. Приезжал на короткое время Пав. Ив. Бирюков. Был корреспондент «Русского слова» и посетители. Со всех концов приезжают. Были четверо из Австрии, славяне, 3-го дня, один с Кавказа, еще магометанин с венком. Много снега, все бело, тихо, красиво. 5 град. мороза. А где Он? Где?

20 декабря . Приезжали ненадолго: Саша, Варвара Михайловна, Хирьяков с женой, Пав. Ив. Бирюков, Сытин. Еще смотрели могилу и комнату Л. Н. евреи Варшаверы из Тулы. Не спала ночь, все утро плакала, мало занималась, переписывала, и корректура. Снежно, тихо, все бело, как и вчера, 5 и 6 гр. мороза. И все ни к чему, все ненужно, скучно, пусто!

21 декабря . Весь день провела с Мих. Ал. Стаховичем 111 М. А. Стахович приехал по приглашению С. А. Толстой; она писала ему 13 декабря: «Общаться с людьми, которые, как вы, бескорыстно во всех отношениях, любили и высоко чтили Л. Н., — есть для меня теперь лучшая отрада. О многом и нужно и хотелось бы с вами переговорить, и отвести душу, и послушать ваших советов... к 10 января меня Саша требует в Москву для выдачи ей рукописей, хранившихся в музее» ( ГМТ). Советы Стаховича касались прав С. А. Толстой на рукописи Толстого, сданные ею в Исторический музей, и на ее издания в связи с завещанием Толстого (см. Дн. 1910 г., коммент. 49). По все этим вопросам Стахович консультировался с видными юристами. См. записи 1911 г. и коммент. 4 — 6. , и было приятно. Он много читал касающееся Льва Ник—а. Были с ним на могиле.

22 декабря . Встала поздно. Корректуры. Приехал сын Андрюша, а попозднее Илья. Я им очень рада, но оба грустные, расстроенные денежными делами. Переписала немного, легла поздно. Была с Андрюшей на могиле Л. Н. Плакала. Тяжелые разговоры с сыновьями о наследстве отца.