— Я много за последнее время думал об этом: искусство существует двух родов и оба одинаково нужны — одно просто дает радость, отраду людям, а другое поучает их.
Вчера Л. Н. порицал ученых (поминал при этом Мечникова) за их отрицание и непонимание религиозного миросозерцания.
Заговорили о новом русском университете в Париже. Л. Н. относится к этой затее скептически и сказал:
— Сидят там и слушают их какие‑то семьдесят девиц, а они их поучают.
Софья Александровна Стахович заметила что‑то о вреде, который они этим девицам приносят, но Л. Н. возразил:
— Ну уж они и без того готовы.
— Да, бедный!
Потом обратился к Марье Львовне и спросил:
— Маша, кто бедный?
— Не знаю, папа.
— Будда. Сократа Сергеенко испакостил, а теперь за Будду принимается. (Он писал о них драмы.)
Вчера Л. Н. показывал портрет — группу братьев Толстых, указав на брата Николая, сказал:
— Он был мой любимый брат. Это человек, о котором справедливо сказал Тургенев, что у него не было ни одного из тех недостатков, которые необходимо иметь, чтобы быть писателем. А я, хотя это и зло с моей стороны, скажу про моего сына Льва, что у него, наоборот, есть все эти недостатки и нет ни одного нужного достоинства.
Илья Львович сказал С. А. Стахович, что писатель должен все сам пережить, чтобы рассказать другим.