Я хорошо отдохнул эти четыре дня и обдумал свой образ действий при возвращении, которое уж не хочу и не могу более откладывать. Должно быть приедем около двадцатого, скорее после, чем прежде.

Я ничего путного здесь не делал. Вчера и нынче был занят письмом к Гроту, брату философа, для помещения в его сборнике о Ник. Гроте. Письмо неважное, о различии религиозного и так называемого философского понимания жизни. У Грота никакого не было этого религиозного понимания.

Уж я давно вам все пишу, что мне хочется писать, и я все ничего не пишу, что лучше уж не писать этого и примириться с этим бездействием. Но не могу, все‑таки хочется.

Мне тоже очень хочется видеться с вами и я, хотя и не знаю как, но думаю устроить это, когда приеду. И, разумеется, объявив об этом тем, кому это неприятно.

Здесь мне очень хорошо, но все‑таки надо ехать, и Саше хочется. Она все, несмотря на свою толщину, нездорова…

Ну, прощайте пока, целую вас, Галю, Димочку и всех друзей. Л. T.».

Письмо Л. Н к В. Г. Черткову от 17 сентября.

«Получил нынче утром ваши письма, милый друг, и пробежал их перед прогулкой, теперь же вечером перечел все, кроме вашего, и берусь за ваше и, перечитывая, хочу тут же по пунктам отвечать:

(Первые четыре пункта — деловые поручения по поводу английских писем и пр.)

5) То, что вы пишете о том образе действий, которого я должен держаться в отношениях с Софьей Андреевной, совершенно сходится с тем, к чему я сам пришел, как вы это увидите из вчера написанного мною вам письма, и с тем, что мне говорят все близкие люди, любящие меня. Но до всего надо дойти самому, я дошел в сознании, но как‑то удастся исполнить. Хотя и не люблю загадывать, но думаю 22–го приехать в Ясную.

То же, 6–е, что вы пишете в конце письма о той задаче, которая мне задана, показывает то, что вы меня любите истинной любовью, переносясь в мое положение, и слишком любите, приписывая мне то, от чего я еще очень далек. Но я благодарен, потому что такая дружба, как ваша, — такая хорошая, чистая радость.

До отъезда еще четыре дня, может быть, получу еще от вас весточку. Прощайте, до свидания. Л. Т.».

Из письма Александры Львовны к Б. от 17 сентября.

«О нас что же вам сообщить? Живем тихо, мирно, а как подумаешь о том, что ожидает нас, и сердце защемит. Но теперь за это время есть перемена, и перемена, по — моему, очень важная в самом Л. Н. Он почувствовал и сам и отчасти под влиянием писем добрых друзей, что нельзя дальше в ущерб своей совести и делу подставлять спину и этим самым, как ни странно это сказать, не умиротворять и вызывать любовные чувства, как бы это и должно бы быть, а, наоборот, разжигать, усиливать ненависть и злые дела.

И пока Л. Н. стоит твердо на намерении не уступать и вести свою линию, дай Бог ему силы так продолжать. Это единственное средство установления возможной жизни между Л. Н. и Софьей Андреевной.