— Хуже всего начать работу с деталей, тогда в них запутаешься и потеряешь способность видеть целое. Надо, как Похитонов (художник), у которого очки с двойными, пополам разделенными (дальнозоркими и близорукими) стеклами, смотреть то в одни, то в другие, надевать то светлые, то черные стекла.
Недавно вечером И. К. Дитерихс (брат А. К. Чертковой) и И. П. Накашидзе (писатель) привели Л. Н. какого‑то инженера — революционера (не помню фамилии) и крестьянина Журавлева, который принадлежит к понимающим Евангелие в его истинном смысле. Этот Журавлев был арестован и недавно выпущен из тюрьмы. Теперь он, очевидно, подпал под влияние революционеров, которые ему создают ореол из его ареста. Я не был при разговоре на террасе, но, сидя в зале, слышал по голосам, что Л. Н. очень волнуется. Он пришел наверх очень расстроенный и все твердил:
— Зачем они привели его ко мне?!
Л. Н. говорит, что Журавлев сказал ему:
— Теперь я принял крещение (про свое пребывание в тюрьме).
В поднявшемся споре инженер своими взглядами возмутил Л. H., но особенно больно ему было за Журавлева. Л. Н. сказал ему:
— Вам стыдно говорить так; он (инженер) — отпетый, а вы должны помнить, что Христос страдал за истину и что за правду по голове не погладят. И если вы за правду пострадали, то вы радоваться должны.
Л. H., по его словам, говорил с ними резко, и много раз в продолжение вечера повторял, что ему совестно за свою горячность.
Когда мы после этого играли в шахматы, Л. Н. сказал:
— Это со мной много раз случалось: придет в голову ка- кая‑нибудь мысль, и в первую минуту скажешь, что это парадокс, потом еще раз подумаешь, потом еще и еще, а в конце концов увидишь, что это не только не парадокс, а несомненная истина. Так было со мной по отношению к так называемой науке, так это случилось по отношению революционеров. Я все более и более убеждаюсь, что это почти всегда самые ничтожные, бездарные люди — неудачники, ничего не умеющие, изломанные, тупые. С ними спорить совершенно бесполезно: они глухи к истине.
Как‑то за обедом зашла речь о вегетарианстве. Стали в пользу его приводить разные доводы. Л. Н. сказал:
— Во всяком случае, есть один самый простой, но несомненный довод: когда мы видим, что мальчик мучает животных, мы отнимаем их от него и внушаем ему, как это дурно; сами же для своего удовольствия ежедневно мучим и убиваем животных, чтобы их есть. Это просто и несомненно.
Л. Н. говорит, что ему всегда хочется спросить такого корреспондента: