Нынче я довольно много играл у Толстых на фортепиано.

1 апреля. Был нынче у Толстых. Там был С. И. Танеев. По просьбе Л. Н. мы с Сергеем Ивановичем играли в четыре руки девятую симфонию Бетховена, которая очень понравилась Л. Н.

19 апреля. Нынче была репетиция ученического консерваторского спектакля «Фераморс» Рубинштейна. На репетиции был Л. Н. Я сидел рядом с ним. (Это была та знаменитая репетиция, с описания которой начинается статья Л. Н. «Что такое искусство».)

22 апреля. Был у Толстых.

Говоря о современном искусстве, Л. Н. сказал:

— Если бы импрессиониста попросили нарисовать обруч, он нарисовал бы прямую линию; ребенок просто нарисует кружок, вот так. Л. Н. показал пальцем на столе. И ребенок более прав, потому что он наивно изображает, что видит, а импрессионист изображает так, что это может быть и обруч, и палка, и что хотите; словом, не изображает характерных свойств явления, а только один признак, одну часть, и то не всегда самую характерную.

— Истинно одаренный сильный ум может искать средства для выражения своей мысли, и если мысль сильна, то он и найдет для выражения ее новые пути. Новые же художники придумывают технический прием и тогда уже подыскивают мысль, которую насильственно в него втискивают.

— Главное заблуждение в том, что люди ввели в искусство неопределенное понятие «красота», которое все затемняет и путает… Искусство — это есть, когда кто‑нибудь видит или чувствует что‑нибудь и высказывает это в такой форме, что слушающий, читающий или видящий его произведение — чувствует, видит, слышит то же и так же, как и художник. Поэтому искусство может быть самое высокое, безразличное и, наконец, прямо мерзкое, но все‑таки это будет искусство. Самая безнравственная картина, если она достигает своего назначения, есть искусство, хотя и служащее низким целям.

— Если я зеваю, плачу или смеюсь и заражаю этим другого, то это еще не есть искусство, так как я действую непосредственно самым фактом, но ежели, например, нищий, увидя, как слезы другого подействовали на вас, и вы дали ему, на другой день заплачет притворно и вызовет в вас то же сострадание, то это уже будет искусство.

31 июля. Ясная Поляна. Нынче приехал сюда. Ехал из Тулы на извозчике. На шоссе встретил Л. Н. верхом на белой лошади (Тарпан) без шляпы. Картуз был заткнут за поясом. Л. Н. не заметил меня. Я остановил извозчика и подбежал к нему.

2 августа, 4 часа дня. Сейчас много говорил со Л. Н. об искусстве. Он рассказывал содержание своей статьи об искусстве, которую пишет и над которой продолжает постоянно работать и переделывать ее.

Между прочим, Л. Н. сказал:

— Искусство, сделавшись достоянием небольшого кружка богатых людей и уклонившись от своего пути, попало в тот тупик, в котором мы его сейчас видим.

— Искусство — выразитель чувств, и оно тем выше, чем больший круг людей оно может в себе объединить. Поэтому самое высокое искусство будет отражать в себе настроения религиозные в самом лучшем смысле этого слова, как наиболее общие и свойственные всем людям.

— Большинство так называемых произведений искусства есть более или менее ловкое соединение четырех элементов. 1) Заимствование, например обработка какой‑нибудь легенды в поэзии, какой‑нибудь песни в музыке и прочее. Или заимствования бессознательные, т. е. сходства то с тем, то с другим помимо воли автора. 2) Украшения: красивые сравнения, прикрывающие ничтожные мысли, фиоритуры, пассажи в музыке, арабески в архитектуре и т. п. 3) Эффекты: кричащие краски в живописи, нагромождение диссонансов, какие‑нибудь резкие crescendo в музыке и пр. Наконец, 4) Интерес, т. е. желание поразить новизной оборота, новым соединением цветов и т. д. Вот этими четырьмя свойствами обыкновенно и отличаются современные произведения искусства.