— Мне ничего не нужно. Хозяин не обманет.
— Так и каждому человеку всегда может открыться истина.
— Ну, это уж не искусство, — возразил Л. H., — «смешивать два эти ремесла есть тьмы охотников — я не из их числа».
Л. Н. припомнил, со слов Тургенева:
— Раз у Виардо были гости, и должен был приехать Жюль Верн. Все с нетерпением его ждали. «И представьте, — рассказывал мне Тургенев, — это оказался самый глупый человек во Франции».
В другой раз, говоря о замечательной плеяде американских писателей: Чаннинг, Паркер, Эмерсон, Гаррисон, Торо, — Л. Н. сказал:
— А между тем принято думать, что у англичан есть великие писатели, а в Америке их не было. Я помню, Тургенев, который был очень образованный человек, совершенно серьезно говорил, что в Америке совсем не было значительных писателей.
Как‑то, говоря о Герцене, Л. Н. выразил удивление, что Герцен, зная с детства Евангелие, мог увлечься и быть под таким влиянием запутанной, неясной и схоластической философии Гегеля. Душан Петрович (Маковицкий, домашний врач в семье Толстых), слышавший этот разговор, решил, что Л. Н. стал отрицательно относиться к Герцену, и так как он все записывает, переспросил в другой раз об этом Л. Н.
Л. Н. сказал, что это не так. Особенно ценит Л. Н. в Герцене его понимание русского народа. Л. Н. сказал:
— Герцен как бы совершил этот круг: начал с увлечения западной философией Гегеля и западноевропейскими революционными теориями, а в конце концов обратился к общинному складу жизни русского народа и в нем увидал спасение. Я думаю, что для России большое несчастье, что Герцен не жил здесь и что писания его проходили мимо русского общества. Если бы он жил в России, его влияние, я думаю, спасло бы нашу революционную молодежь от многих ошибок.
— Великие произведения искусства — вне времени. Они есть. Их надо только освободить, снять лишнее, как говорил Микеланджело.
По поводу этих слов Микеланджело, Л. Н. вспомнил про одного мужика, который прекрасно вырезал самоучкой из дерева разные фигуры и на удивление его искусству сказал совершенно то же, что Микеланджело:
— Она там, а я только с нее снимаю.
