Настоящему письму предшествуют три других — от 18 и 19 мая и 2 июня; их мы не воспроизводим.

№ 265

1892 г. Июня 8. Я. П.

Милые друзья, —вас теперь столько моих в Бегичевке вас [...] столько моих в Бегичевке. В Бегичевке при Льве Николаевиче в то время были Татьяна, Мария и Илья Львовичи., что обращаюсь ко всем, — не балуете вы меня письмами. С проезда Пети в Тулу нет никаких известий, и я сейчас еду в Козловку, вместо купанья, со всеми малышами за почтой и отвезти свое письмо и корректуру. Вас теперь так много! Я думаю для нездоровой Елены Павловны и для дела — такая толпа совсем нежелательна. Мы с Алексеем Митрофанычем очень беспокоимся и интересуемся, как доехала Елена Павловна? Передайте ей от меня самые нежные приветствия. Я уверена, что вы все за ней ухаживаете и отводите от нее и от папа̀ всякие тревоги. — Как здоровье твое, Лёвочка, и твое, Таня? Moccand нам всем, пока, очень нравится. Этот и для надзора и для языка — настоящий помощник. Приходил утром швед, его накормили и испекли ему лепешек, но он скоро ушел; я не успела с ним поговорить, потому что меня осадили человек 20Воробьевских баб Воробьевские бабы — крестьянки соседней деревни Воробьевки.. Тут пренеприятная история. Пошла я вчера с детьми маленькими гулять в поле за Заказ, за васильками. Сели мы отдыхать около леса, вдруг прямо на нас наезжает воз с травой. Едут без дороги, между Заказом и рожью. Я вскочила, отвела детей, спрашиваю: «что? и кто?» «Воробьевские из Засеки». — «Где проехали?» — «Около речки, Калиновым лугом». Смотрю: другой, третий — четырнадцать возов, человек 20 народу. Всё это ехало Калиновым лугом, без дороги, мимо ёлочек и мимо ржи и Заказа. Я рассердилась, послала переписать всех и заявить уряднику. Удивительное нахальство. Пришли сегодня, — еще тяжеле, — в ноги, галдят, просто смерть! Ивана Александровича нет,Борис Борис — брат И. А. Бергера, тоже управляющий. ничего не может, посоветоваться не с кем. Я хотела заставить сделать за это работу какую-нибудь, посильную, простить нельзя, и наказать не хочется, а как лучше и справедливее поступить для дела и для своей души, — это самое трудное. Попробовала с ними говорить — задыхаюсь, 20 человек не перекричишь. Вот и сижу, раздумываю.

Дети здоровы, купаются, несмотря на холод, — учатся. У Саши сегодня первый урок музыки. Она бледна и вяла. Миша Кузминский взялся зубрить с Андрюшей закон божий. Он очень старателен, Миша то есть, и ручается, что Андрюша выдержит экзамен, если он с ним будет учиться. Всякую субботу буду контролировать. Алексей Митрофаныч убирает библиотеку, спасибо ему.Зандер Зандер — Николай Августович Зандер, учитель музыки (скрипач), позднее врач. Делал предложение Марии Львовне. Толстой воспрепятствовал браку.
Следующее письмо от 11 июня не печатаем. всё так же ровен и добродушен. Целую вас всех и кланяюсь всей молодежи.

С. Т.

8 июня 1892.

3 ч. дня.

№ 266

17 июля. 1892 г. Я. П.

Милый друг Лёвочка, получила, наконец, иот тебя письмо от тебя письмо. Толстой писал 15 или 16 июля: «Делаем перерыв всех столовых, думаю — до конца сентября. Что дальше будет, покажут обстоятельства. Но одно, что я и прежде думал и в чем теперь еще больше утвердился, это то, что самых слабых людей, старых, больных — небольшое количество — всегда бесприютных и беспомощных, нынешний год при неурожае и потому не подавании милостыни, при дорогом хлебе и при привычке, взятой ими и теми, кто о них заботился, что их кормят, — что нельзя их бросить. И это то самое дело, которым мы займемся теперь. — Их надо как-нибудь устроить» (ПЖ, стр.422). ; ты пишешь, что здоров, но слаб, что голод опять, что вы кончаете до сентября дело и не знаете, что будете делать впредь. Как всегда письма и вести из Бегичевки наваливают мне на душу камень, в горле спазма и слёзы, а кроме того предчувствие надвигающейся тучи, как было и в прошлом году. Говорить о том, как я отношусь к незнанию того, как ты пишешь, что вы будете делать, — много раз и впредь я не буду. Но один раз я должна высказать свое мнение и чувство относительно будущего. Я считаю, что ты более физически не в состоянии переносить трудности прошлогодней жизни, а нравственно неправ отдавать свои последние силы и годы на другое что, чем твою умственную и художественную деятельность. — Кроме того я считаю себя не в состоянии пережить еще то, что пережила весь этот год. Надорванность моих всяких сил я чувствую так сильно, что сегодня, только при получении письма твоего, всё поднялось во мне: и тоска, и сердцебиение, и желание опять, по-прошлогоднему, уйти из жизни. Но ведь всё это старые боли, и это совсем невыносимо. Следовательно, я прямо и ясно говорю, что я употреблю все свои последние силы на то, чтоб не пустить вас в Бегичевку ни за что, ни за что. Насилие и обман можно всегда производить; меня и этот год жестоко обманули; но иначе трудно было, я это понимаю. Нынешний же год только начинается, и от тебя зависит устроиться именно теперь так или иначе. — Всякая женщина, прожив без порока тридцатилетнюю замужнюю жизнь, имеет хоть то право желать иметь с собой, чтоб покоить, любить и общаться с любимым мужем. Если б ты хоть на минуту мог быть справедлив и любящ сам, то ты понял бы, насколько законно и сердечно мое желание.

Довольно мне и страдания видеть, как это гордое дело помощи народу погубило и Таню. Ее здоровье очень, по-моему, плохо. Лёва высказал от себя то чувство, которое постоянно испытываю я: что когда Таня тут сидит, то у него тоскливое чувство глядеть на неё. — Вчера она вернулась с Сашей; как будто вид её свежей. Никто ей душу не терзал, и уж она отдохнула. В Бегичевку я её не пущу. Вчера была уже неделя, как и вы уехали. Я очень рада была узнать от вас, что вы легко совершили путешествие;спасибо Маше, что описала мне всё подробно спасибо Маше, что описала мне всё подробно. В письме от 12 июля М. Л. Толстая описала переезд Льва Николаевича из Ясной Поляны в Бегичевку на лошадях через Пирогово, Успенское (имение Бибиковых) и Богородицк (АСТ). .

Она пишет прислать разных продуктов и лекарств; но я вчера только получила её письмо, а пока всё дойдет до места, вы уж, надеюсь, вернетесь, а оказии никакой не предвидится. Сегодня захолодало и ветер непрерывный. От Эрдели известий нет, у нас все здоровы, только меня одышка от холодного ветра одолевает. Гостей никого не было, только сестра Лиза приезжала. Она будет жить в Москве и предлагает, чтобмуж её муж её [сестры Лизы] — Александр Александрович Берс (1844—1921), сын Александра Евстафьевича Берса, родного брата отца Софьи Андреевны. Второй муж Е. А. Берс. Писал по вопросам естествознания. Ему принадлежит книга «Естественная история чорта». Его «Отрывки воспоминаний о Л. Н. Толстом» напечатаны в сборнике «Толстой и о Толстом», 1926, №2. мне помогал во всех моих делах, чтоб я посылала его, куда надо, что он свободен и охотно это будет делать. Мне всегда больно, когда Берсы, Дунаевы и пр. должны помогать мне, когда у меня есть муж и старшие сыновья; и пусть уж лучше мои силы последние надрываются, а посторонних вмешательств я принять не могу. У всякого своя гордость.