Сашина молодая курочка снесла яйцо, и она в восторге. Куриный интерес ее не иссяк, а пока ничего её больше не интересует.
Подали лошадь. Прощайте.
24 октября
1899 г.
№ 392
1899 г. Октября 28. Москва
Сейчас получилаизвестие от Тани известие от Тани. Татьяна Львовна писала в открытке от 26 октября: «папа́ гораздо лучше, и он очень повеселел» (АСТ)., милый Лёвочка, что твое здоровье лучше и очень это меня обрадовало и подбодрило к жизни. Мое здоровье тоже не важно. Как глаза не состоятельны стали для работы, так и тело для житейской суеты. Сегодня у Крюкова у меня сделался такой припадок удушия, что я принуждена была бросить там Сашу и ехать по близости на Тверской бульвар к брату Саше, гдеАничка Аничка — жена А. А. Берса. дала мне Гофманских капель, и где я опомнилась немножко.
Крюков, как все доктора, сказал, что глаз новых он сделать не может, что действительно существует большое изменение зрения и предписал новые очки, души и ничего не делание. Т. е. не больше 3-х часов занятий и то не вглядываясь в мелкое, не читая мелкого, и проч., и с перерывами в 15 минут ничего не деланья и даже закрыванья глаз. — «Таким путем вам хватит зрения, хотя и плохого на вашу жизнь, а то можете дойти до того, что нельзя будет видеть ни при чтении, ни писать — вовсе». — Всё это я и сама чувствую; чувствую, что эти последние два месяца мне стало тяжело и письмо написать. Сейчас пишу, а всё что-то заслоняет. — Ну, да на то воля бога! — У Саши неправильность в глазах, сильнейшая близорукость, но глаза совершенно здоровые.
Сегодня едем с Сашей и Марусей в квартетное; мне уж не так совестно таскаться по концертам, потому что всё равно ничего делать не могу по вечерам. Не пишу Тане, так как она уехала, а в понедельник утром я надеюсь уже быть с вами, хотя очень неприятно оставлять Сашу и неоконченные дела. Приеду на два дня отдохнуть, с вами побыть. Благодарю Жюли за память. Целую тебя и детей.
28 октября
1899 г.
Что ты меня ни разу не порадовал своим почерком?
