Все материалы
Чтение газет и романов есть нечто вроде табаку – средство забвения.
Слишком уж он затянулся в привычке одурения себя: табак, вино, песни и вероятно женщины. С людьми в таком положении нельзя говорить — их надо лечить
Ничего не делал из назначенного
Лизавета очень хороша. Глаза.
Много думал, но ничего не делал.
Никогда мы перед разлукой не были так равнодушны, как этот раз, и потому мне все об тебе щемит.
То, что вы хотите учиться сами, а не в гимназии, если вы точно хотите учиться, это хорошо. Человек хорошо знает только то, чему он сам научился.
Обвинения им не предъявлено... Из них одна старуха 60-ти лет... если это Вам возможно, то Вы воспользуетесь случаем сделать справедливое и доброе дело.
Пожалуйста, никому не показывайте это письмо и разорвите.
Очень хорошо. Я себя давно так умственно и физич[ески] хорошо, бодро не чувствовал.
Не надо тревожиться.
Вот правило, которому для счастья жизни должно следовать: избегать всего, что расстраивает.
Все ушли спать. Я сидел один тихо. И хорошо.
Помогай тебе бог в душе твоей с покорностью и любовью к любящим и ненавидящим нести посланный тебе крест.
Не помню, писал ли я в последнем, что в ваших словах о работах моих в поле и ваших за книгами есть нотка упрека.
Всё слабость и уныние.
Я берегу чувство, как сокровище, потому что оно одно в состоянии прочно соединить нас во всех взглядах на жизнь; а без этого нет любви.
Всё не пишу — нет потребности такой, которая притиснула бы к столу, а нарочно не могу.
Я, к моему удивлению и глубокому огорчению, убедился в том, что некоторые из моих семейных не намерены, как они сами открыто это заявляли, исполнить мое желание
Я шил сапоги.
Маша замужем, и мне жалко, жалко. Не такая она, чтобы этим удовлетвориться.
