Все материалы
Теперь лето и прелестное лето, и я, как обыкновенно, ошалеваю от радости плотской жизни и забываю свою работу.
Лизавета очень хороша. Глаза.
Помогите в следующем. Малого судили, приговорили к смертной казни... Нельзя ли что-нибудь сделать для облегчения его судьбы? Очень уже жалки его родители
Письмо ваше тронуло мое сердце. Оно дышит любовью. А в этом всё, и живу я только этим одним желанием: увеличивать и взращать в себе любовь к богу и ближнему
Здоровье лучше. Писать ничего не хочется.
Все дни живу бесцветно, но прозрачно, всех люблю естественно, без усилия.
Вам верно много икалось, дорогой Афанасий Афанасьич, после того как мы с вами расстались.
Как вы счастливы, что в свои молодые годы, имея ... перед собой длинную жизнь, сознали то, что я только в самое последнее время сознал всем существом своим.
желание славы есть последняя одежда, которую снимает о себя человек. Я чувствую постоянно всю силу этого соблазна. И постоянно борюсь с ним.
Живем мы хорошо, все здоровы и физически, и нравственно.
Очень, очень благодарю вас за вашу любовь ко мне и отвечаю тем же. Привет всем вашим нашим.
Люди любят меня за те пустяки — «Война и мир» и т.п., которые им кажутся очень важными.
Ездил с офицерами на рыбальство.
Не надо тревожиться.
Слишком уж он затянулся в привычке одурения себя: табак, вино, песни и вероятно женщины. С людьми в таком положении нельзя говорить — их надо лечить
Наша жизнь между двумя вечностями ни более, ни менее велика, и последствия ее как для того, кто умирает, так и для тех, кто остается, — одни и те же.
Было очень хорошо на душе, и также хорошо и теперь.
Я ошибся что ли и написал лишний день. Это был 3-й, теперь 4-е.
Устал я очень, милые друзья, и потому не осуждайте письмо.
Недаром Герцен говорил о том, как ужасен бы был Чингис-Хан с телеграфами, с железными дорогами, журналистикой. У нас это самое совершилось теперь.
У вас незаметно ни малейшего признака писательского дарования, и я советовал бы вам не заниматься этим.
