Все материалы
Весь наш разговор свелся к тому, что, по моему мнению, революционная деятельность безнравственна
Всё не пишу — нет потребности такой, которая притиснула бы к столу, а нарочно не могу.
Чувствую неповоротливость старости
Встал поздно, целый день ничего не делал
То, что вы хотите учиться сами, а не в гимназии, если вы точно хотите учиться, это хорошо. Человек хорошо знает только то, чему он сам научился.
Я не люблю писать жалостливо, но я 45 лет живу на свете и ничего подобного не видал.
Чтение газет и романов есть нечто вроде табаку – средство забвения.
Всё слабость и уныние.
Простите, что говорю вам такие пошлости
Все ушли спать. Я сидел один тихо. И хорошо.
Устал я очень, милые друзья, и потому не осуждайте письмо.
Слишком уж он затянулся в привычке одурения себя: табак, вино, песни и вероятно женщины. С людьми в таком положении нельзя говорить — их надо лечить
После ужина болтал с Епишкой до петухов.
В Москве тяжело от множества людей.
Я, к моему удивлению и глубокому огорчению, убедился в том, что некоторые из моих семейных не намерены, как они сами открыто это заявляли, исполнить мое желание
Получил я от брата Николая Записки Охотничьи его ― листа 3 печатных. На днях покажу Тургеневу, но по моему прелестно.
Не верьте себе, когда на вас найдет то состояние, которое мы все испытываем...
Я берегу чувство, как сокровище, потому что оно одно в состоянии прочно соединить нас во всех взглядах на жизнь; а без этого нет любви.
Я вам бог знает что написал из Москвы, дорогой Николай Николаевич, и теперь меня мучает за это совесть.
Я сужу по себе, мне грустно без тебя, и потому кажется, что и всем тоже. Да оно так и есть.
Мне жить довольно хорошо, потому что я от жизни, вероятно, также и ты, ничего не жду.
