Все материалы
Вам верно много икалось, дорогой Афанасий Афанасьич, после того как мы с вами расстались.
Все дни живу бесцветно, но прозрачно, всех люблю естественно, без усилия.
Всё не пишу — нет потребности такой, которая притиснула бы к столу, а нарочно не могу.
Все ушли спать. Я сидел один тихо. И хорошо.
Удивительное дело, в 81 год только только начинаю понимать жизнь и жить.
Здоровье лучше. Писать ничего не хочется.
Пожалуйста, никому не показывайте это письмо и разорвите.
Вы говорите: как идти, куда? Вопрос этот может быть только тогда, когда думаешь, что знаешь, куда надо идти. А думать этого не надо.
Весь наш разговор свелся к тому, что, по моему мнению, революционная деятельность безнравственна
Я шил сапоги.
Напишите мне. Если я не нужен, то поживу еще здесь несколько дней.
Знать, что было и будет, и даже то, что есть, мы не можем, но знать, что мы должны делать, это мы не только можем, но всегда знаем, и это одно нам нужно.
Эстетика есть выражение этики, т. е. по-русски: искусство выражает те чувства, которые испытывает художник. Если чувства хорошие, высокие, то и искусство будет хорошее, высокое и наоборот.
Контраст между роскошью роскошествующих и нищетой бедствующих всё увеличивается, и так продолжаться не может.
Радуюсь вашей радости, милые дорогие друзья, очень, очень радуюсь.
Не верьте себе, когда на вас найдет то состояние, которое мы все испытываем...
У Фета вечер очень приятно.
Лизавета очень хороша. Глаза.
Я сужу по себе, мне грустно без тебя, и потому кажется, что и всем тоже. Да оно так и есть.
Живу почти один, а народу бездна — гости за гостями. Работаю немного. — Коля ваш в степи. А вы как? Не уехали ли тоже? Пишите обо всем.
Желаю и надеюсь, что эта глава удовлетворит вас так же, как она меня вполне удовлетворяет.
