Все материалы
Странное и смешное дело, о котором я вам пишу... Попутала меня нелегкая поехать в Baden, а в Бадене рулетка, и я проиграл всё до копейки.
Ежели можно раньше приехать, то приеду, потому что только с тобой, детьми я дома и человек
После ужина болтал с Епишкой до петухов.
Очень жарко. Я даже не купаюсь, а то прилив к голове.
Я вообще последнее время перед смертью получил такое отвращение к лжи и лицемерию, что не могу переносить его спокойно даже в самых малых дозах.
Все дни живу бесцветно, но прозрачно, всех люблю естественно, без усилия.
Жив.
Нехорошо поступил ты, любезный брат, отдаваясь недоброму чувству раздражения.
Я перебесился и постарел.
Вы говорите: как идти, куда? Вопрос этот может быть только тогда, когда думаешь, что знаешь, куда надо идти. А думать этого не надо.
Все ушли спать. Я сидел один тихо. И хорошо.
Живем мы хорошо, все здоровы и физически, и нравственно.
Вы, пожалуйста, после неприятного впечатления, которое произведет на вас это письмо, подумайте, что я на траве и сплю, и не выводите никаких обо мне заключений.
Других же людей не судить, а стараться любить тем больше, чем больше они заблуждаются и потому несчастны.
Встал в 11. Хотел писать, не шло.
Я не люблю писать жалостливо, но я 45 лет живу на свете и ничего подобного не видал.
Пожалуйста, не сетуйте на меня, что второй раз утруждаю Вас письмом. С совершенным почтением.
Письма ваши производят на меня очень тяжелое впечатление, так как я вижу в них недоброе чувство ко мне...
Знать, что было и будет, и даже то, что есть, мы не можем, но знать, что мы должны делать, это мы не только можем, но всегда знаем, и это одно нам нужно.
Самое простое и самое короткое нравственное правило состоит в том, чтобы как можно меньше заставлять других служить себе...
Я вам бог знает что написал из Москвы, дорогой Николай Николаевич, и теперь меня мучает за это совесть.
