Все материалы
У вас незаметно ни малейшего признака писательского дарования, и я советовал бы вам не заниматься этим.
Я, к моему удивлению и глубокому огорчению, убедился в том, что некоторые из моих семейных не намерены, как они сами открыто это заявляли, исполнить мое желание
В Москве тяжело от множества людей.
Всё не пишу — нет потребности такой, которая притиснула бы к столу, а нарочно не могу.
Если бы гениальные произведения были сразу всем понятны, они бы не были гениальные произведения.
Я вам бог знает что написал из Москвы, дорогой Николай Николаевич, и теперь меня мучает за это совесть.
Нехорошо поступил ты, любезный брат, отдаваясь недоброму чувству раздражения.
Ничего не пишу, занимаюсь Конфуцием, и очень хорошо. Черпаю духовную силу.
Все дни живу бесцветно, но прозрачно, всех люблю естественно, без усилия.
Живу совершенно скотски; хотя и не совсем беспутно, занятия свои почти все оставил и духом очень упал.
Самое простое и самое короткое нравственное правило состоит в том, чтобы как можно меньше заставлять других служить себе...
Помогай тебе бог в душе твоей с покорностью и любовью к любящим и ненавидящим нести посланный тебе крест.
Удивительное дело, в 81 год только только начинаю понимать жизнь и жить.
Всё слабость и уныние.
Обвинения им не предъявлено... Из них одна старуха 60-ти лет... если это Вам возможно, то Вы воспользуетесь случаем сделать справедливое и доброе дело.
Живу совершенно беспечно, не принуждая и не останавливая себя ни в чем: хожу на охоту, слушаю, наблюдаю, спорю.
Очень жарко. Я даже не купаюсь, а то прилив к голове.
Жив.
Жаль, что тебя нет, особенно теперь, когда, как мне кажется, начнется хорошая погода, которую я жду в октябре.
Чтение газет и романов есть нечто вроде табаку – средство забвения.
Других же людей не судить, а стараться любить тем больше, чем больше они заблуждаются и потому несчастны.
