Все материалы
У Фета вечер очень приятно.
Я сужу по себе, мне грустно без тебя, и потому кажется, что и всем тоже. Да оно так и есть.
То, что срок нашей земной жизни не в нашей власти и всякую секунду может быть оборван, всегда забывается нами.
Теперь лето и прелестное лето, и я, как обыкновенно, ошалеваю от радости плотской жизни и забываю свою работу.
Не надо тревожиться.
Лизавета очень хороша. Глаза.
Всё не пишу — нет потребности такой, которая притиснула бы к столу, а нарочно не могу.
Я, к моему удивлению и глубокому огорчению, убедился в том, что некоторые из моих семейных не намерены, как они сами открыто это заявляли, исполнить мое желание
А на что вам книг — у вас горы и виноград и горы.
Я перебесился и постарел.
Очень благодарен Вам за Ваше любезное предоставление нам возможности пользоваться Вашим Mignon
Устал я очень, милые друзья, и потому не осуждайте письмо.
Решительно совестно мне заниматься такими глупостями, как мои рассказы, когда у меня начата такая чудная вещь, как роман Помещика.
Я вообще последнее время перед смертью получил такое отвращение к лжи и лицемерию, что не могу переносить его спокойно даже в самых малых дозах.
В Москве тяжело от множества людей.
Весь наш разговор свелся к тому, что, по моему мнению, революционная деятельность безнравственна
Никогда мы перед разлукой не были так равнодушны, как этот раз, и потому мне все об тебе щемит.
Уже 18-ть лет тому назад я по отношению к собственности поставил себя в такое положение, как будто я умер.
Недаром Герцен говорил о том, как ужасен бы был Чингис-Хан с телеграфами, с железными дорогами, журналистикой. У нас это самое совершилось теперь.
Книг слишком много, и теперь какие бы книги ни написали, мир пойдет всё так же. Если бы Христос пришел и отдал в печать Евангелия, дамы постарались бы получить его автографы и больше ничего. Нам надо перестать писать, читать, говорить, надо делать.
Странное и смешное дело, о котором я вам пишу... Попутала меня нелегкая поехать в Baden, а в Бадене рулетка, и я проиграл всё до копейки.
